Михаил Башкиров - Чужое эхо Страница 4

— Гарантируем полную секретность и анонимность.

— Лучше прекратите допрос.

— А если мы лишим вас права на дальнейшие пролеты? Оснований достаточно…

— Пугаете? Да я сам подам рапорт на увольнение. Сегодня же!

— Успокойтесь. Взвесьте все и примите к сведению. За ваше упрямство никаких санкций не последует, а за аварийную ситуацию ответит старпом.

— При чем здесь Александр Григорьевич?

— А сейчас продолжим формулу один.

— Хотите сохранить видимость благополучия? Я давно догадался, что вы затеяли обследование лишь ради получения информации о Счастливой.

— Да, программа была прервана. Мы торопились побеседовать с человеком, который при желании мог бы внести существенный вклад в разрешение затянувшейся проблемы по истории с Флагманом. Предупредите нас, когда надумаете вернуться к обозначенной теме. А сейчас приготовьтесь: приступаем к серии глубоких зондирований. Кстати, Флагман еще месяц назад рекомендовал вас на свое место.

Преобразователь голоса плавно взмыл.

Бригерр продолжал сидеть на полу возле кресла. Но вот кресло отъехало в сторону. Он потянулся за простыней.

Вдруг стена лопнула, и пара манипуляторов с подрагивающими щупальцами нависла над ногами Бригерра. Потом хрустко прорезалась новая пара и мгновенно атаковала его запястья. А следом и на лодыжках сомкнулись крепкие, но не причиняющие боль щупальца. Манипуляторы оторвали Бригерра от пола, перевернули животом вниз и опустили на холодную гладкую перекладину, выскочившую из подлокотников.

Сзади на Бригерра начало надвигаться что-то булькающее. Он напряг шею. В стекле двери отразилось его недоумевающее лицо и путаница покачивающихся трубок.

Пристрелочные брызги кучно оросили спину Бригерра. Он крепко зажмурился.

После окончания утомительного, добросовестного зондирования Бригерр затих в распахнутом кресле, на гигроскопическом пледе.

— У вас отличное состояние пищеварительного тракта, — преобразователь спикировал, наращивая громкость. — Прямая кишка в своем роде эталон.

— Хватит издеваться, — Бригерр вытолкнул из-под себя плед. — Лучше перечислите ассортимент незаконченных процедур.

— Современная Диагностика способна разложить вас на молекулы и снова собрать. Так что будьте благоразумны. Зачем испытывать свое и наше терпение? Формула-один беспощадна. Отбор должен быть надежным. Диагностика не имеет права на ошибку.

— Пить… — Бригерр натянул плед на спину.

Манипуляторы нехотя отодвинулись от кресла. Потом дальний качнулся к стене и принес запотевший стакан.

Бригерр выпростал из-под пледа руку, выхватил стакан из вялых щупалец и припал к льдистой кромке.

— Вспомните долг и обязанности, переборите упрямство, взгляните объективно…

— Не разводите демагогию, — Бригерр сунул пустой стакан в услужливый манипулятор. — Я и так все понял. Дайте прийти в себя. И не мешало бы подкрепиться…

— Сейчас организуем…

Манипуляторы проворно собрали и унесли посуду.

Бригерр зевнул.

Один манипулятор вернулся с влажной салфеткой и принялся назойливо обрабатывать его губы. Другой с такой же салфеткой устремился к рукам. А вторая пара уже поджидала с широко распахнутым халатом.

Бригерр влез в теплую, вкрадчивую фланель и лег боком на плед.

— Благодать…

— Вы готовы к продолжению диалога?

— Дело в том… Как бы это поточнее выразить? В общем, боюсь, вы будете разочарованы, если тайна гибели Счастливой окажется абсурдной и одновременно чрезвычайно банальной. В ней отсутствует логика. А главное — в происшедшем никто не виноват…

— Но вы же говорили об идее-фикс Флагмана?

— Разве виновен маленький камешек, ненароком вызывавший губительную лавину?

— Обойдемся без аллегорий и намеков. Излагайте конкретно и ясно.

— Но учтите, Флагман вводил меня в курс без особых комментариев, бессвязными отрывками, странноватыми фрагментами…

— Разберемся.

— И еще… Хотелось бы предварительно уточнить кое-какие моменты, Бригерр провел указательным пальцем по суставу дежурного манипулятора. — Лично меня больше всего смущает поведение долговременщиков и их реакция на структурников… Я практически незнаком с принципом формирования тогдашних десантов. Хотя догадаться несложно, что после Счастливой многое пересмотрели. Но все же интересно, как бы повел себя мой отец, оказавшись на Счастливой в роковой день?

— Ваш отец был долговременщиком-профессионалом, а до Счастливой на освоение планет благоприятных категорий отправляли сплошь добровольцев. Чаще всего десантные группы в основном состояли из закоренелых неудачников — людей нереализовавшихся, озлобленных. Они не вписывались в ритм нормальной жизни, они бежали туда, где можно было бы начать снова. Общество предоставляло им возможность исправиться.

— Консультативный совет осуществлял надзор за долговременщиками?

— Практически нет. Он занимался организационными вопросами, а по мере возникновения сложностей помогал в их ликвидации, подключая специалистов. Группам предоставлялась полная свобода. На местах они действовали самостоятельно и обращались в совет по собственной инициативе, в меру надобности. У преобладающего числа групп прослеживалась сходная закономерность: в первый период освоения они практически игнорировали консультативный совет, полагаясь в основном на свои силы, и лишь спустя некоторое время постепенно налаживался устойчивый продуктивный контакт.

— Значит, конец Счастливой не так уж абсурден. И появление будущего Флагмана в том десанте вполне закономерно… Мальчишка улепетнул из детского карантина и пробрался незадолго до старта на ракетоплан. Его обнаружили уже после высадки на планету, при разгрузке, — он спал в контейнере, соорудив гнездо из сапог-амортизаторов. Ловкого «зайца» оставили на Счастливой под ответственность обрадованных родителей… А печальные события, с непосредственным участием Флагмана — тогда еще просто Ника — развернулись на третий день, после начала монтажно-строительных работ…

Ник догнал опреснитель на пляже. Робот, сбавив скорость, миновал широкий ажурный помост с загорающими женщинами. Ник оседлал гофрированный шланг, который тянулся от приземистого робота к недостроенным душевым кабинам, потом перебрался на вентиляционный кожух опреснителя и вцепился в основание антенны.

С помоста закричали.

Первая волна ударила в цилиндрический корпус робота, в выпирающие фильтры. Клочья бурой пены обдали мальчишку.