Святослав Логинов - Там, на востоке Страница 4

— Ужинать иди, — и только теперь заметила, что с первой минуты называет Гэра на «ты».

«Ой, что делаю…» — затухающим эхом прозвучало в душе.

Гэр, не чинясь, подсел к столу. Видно привык за годы странствий встречать не только врагов и препятствия, но и добрых людей. Добрых людей на свете куда больше, чем дурных, просто они не так бросаются в глаза.

Пирог с рассыпучей гречневой кашей мало способствует болтовне, и ужин прошёл в торжественном молчании. Отправив в рот последнюю корочку, Гэр поблагодарил за угощение, похвалил умелую хозяйку и деликатно вышел, дав Алине возможность убрать со стола и чуток привести в порядок растрёпанные мысли. Как вести себя дальше, Алина не представляла, знала одно: не гнать же человека из дому на ночь глядя. Себе постелила в кухОнке, гостю на старом месте возле печки. Настоящие места, где хозяева спят, остались не застеленными. Кто его знает, какие нравы у них за морем, но ведь должен человек понять… И без того, пронюхают соседи, что в её доме посторонний мужчина ночевал, пиши пропало — ославят на всю деревню.

Гэр сидел на завалинке, перебирал что-то в распущенном мешке. Алина присела рядом, глядя в сторону, спросила:

— Как же тебя сквозь затворище угораздило живым пройти? Другой только коснётся пузыря, его враз молнией сожжёт.

— Нету там никаких молний, — поправил Гэр. — Лёд это. Людей там в ледяную пыль перетирает. А прошел, как и всюду: оно меня морозит, а я иду себе потихоньку. Потом уж и не помню, как добирался. Если бы не ты, валялся бы сейчас под кустом и оттаивал целую неделю. Жив бы остался, а прочее, уж и не знаю как. А ты, небось, удивляешься, с чего бы у меня память отшибло. Это не первый раз со мной такое. То есть, морозили вот так впервые, а бьют до полусмерти чуть не во всякой стране. Редко где счастливый край встретишь, всюду не понос, так золотуха. Бывает благодатная страна, ни огненных гор, ни колдовской напасти, так и там люди непременно сами себе язву сделают. Вот с ними труднее всего, а это ваше затворище пройти полбеды — ткнул да прошёл.

— А если бы не прошёл? — спросила Алина. — Лежал бы сейчас под пеленой что мороженая туша на леднике, а оно бы тебя грызло.

— Значит, судьба. Должен был я до вашей деревни дойти. Не век же ледяной пакости дорогу затворять.

— Судьба, — согласилась Алина и вдруг принялась рассказывать, что от родителей слыхала, и что самой видеть довелось: — Затворище оно с севера приползло. Говорят, там всегда морозно было, вот и зародилось оно там. Когда зародилось и отчего, этого уже никто не скажет. А только стало людей с родным мест гнать. Кто уйти не хочет или не может, того пузырём накроет, вот как дядьку моего. Старики рассказывают, что прежде наши и на полУночь ездили хлебом торговать. Город там стоял названием Северск, люди железом торговали. И сейчас кой у кого из наших ножи да серпы остались северской работы. Сносу им нет. А сам Северск так и сгинул ещё в незапамятные времена. Подошло затворище вплотную, народ и разбежался кто куда. А теперь оно к нам добралось, только нам бежать некуда. Мы, заозёрские, всегда на окраине жили, а теперь нас от остальной страны отгородило, так и пропадаем одни. А озеро было у нас доброе, я его хорошо помню. Рыбы много было, птицы. По весне, как затворище озеро накрыло, птицы летят стаями и горят одна за другой. Я уж и плакать не могла… Особенно лебедей жаль, лебедей у нас много водилось.

— Это там, что ли? — Гэр вскинул руку, указывая в вечерний сумрак.

— Ну да. Ты старым трактом прошёл, через лес, а озеро левее будет.

Там дорога и по сей день не заросла, под пузырь уходит, — Алина поёжилась, вспомнив, как катилось по этой дороге одинокое колесо. «В ледяную пыль перетёрло», — прозвучали в душе только что слышанные слова.

— Схожу завтра к вашему озеру, посмотрю, что там сталось, — произнёс Гэр как бы самому себе.

— Только пелены не касайся! — встревожено сказала Алина. — Один раз с рук сошло, второй может и не сойти. Затворище, небось, зло на тебя, ты уж судьбу не искушай.

Гэр усмехнулся и ничего не ответил.

На удивление самой себе Алина проспала эту ночь как убитая. Ткнулась носом в пуховую думку и словно затворищем её накрыло: ни мыслей, ни сновидений. Если вдуматься, то так и должно быть. Две ночи без сна, где уж тут с боку на бок ворочаться, добраться бы до подушки.

Поднялась с зарёй, как сызмальства привыкла. Убралась с коровой, на огород сбегала. Июньская редька как раз в пору вошла, так Алина полную корзину надёргала. Мужчины редьку любят, особенно дядька уважал пареную с мёдом. Для него и сажено было. Ну да может и Гэр не откажется от деревенского угощения.

Гэр, переодетый уже в своё, стоял возле дома и, запрокинув голову, смотрел на небо.

— Дождя не будет, — сказал он. — Надо бы к озеру сходить, как обещался.

Алина подошла, коснулась рукава.

— Слышь, не трогай ты её. До того страшно вчера было. Да и не отдохнул ты как следует, слаб ещё. А ну как беда, что ж я делать буду?

— Не бойся ты, — Гэр улыбнулся успокаивающе. — Я только посмотрю — и назад. Мне ведь самому любопытно, что там пузыри поделывают, которые от остального затворища отрезаны. Может, они уже сами собой полопались.

«Полопаются они, как же!» — хотела сказать Алина, но промолчала. Нельзя женщине поперёк мужского дела становиться, самой же раскаиваться придётся. Да и кто она такая, чтобы указывать вечному страннику?

Алина протянула руку и ещё раз осторожно погладила Гэра по рукаву.

— Возвращайся скорее.

Дневные зарницы не просто разглядеть, но Алина увидала их сразу, едва синее небо дрогнуло голубыми разводами. В эту минуту Алина была в поле на узкой полоске засеянной горохом. Горох созрел, пора было косить, а потом ещё молотить самой. Дядьки нет, никто не пособит.

Когда небо пропороли ледяные стрелы, Алина бросила косу, повалилась лицом в измятую гороховую солому и заревела в голос. Так и знала, что не остановится Гэр, войдёт в замороженный ад, откуда один раз едва живым вышел. Да за что же такое наказание, что за беда на её голову?!

Долго реветь не пришлось. Алина вскочила, размазала кулаком слёзы и, забыв на полосе косу, побежала к дому, затапливать ещё не успевшую выстыть баню, а оттуда к озеру, где в ту минуту лопался второй или уже третий пузырь. Алина старалась не представлять, каково сейчас Гэру: лишь бы был живой, а там вытащу.

С этой единственной мыслью Алина бросилась по следам ушедшего Гэра. Озеро встретило её прозрачным бесснежным льдом. Берег безжизненный и промёрзший за три года до самых глубин, был пуст. Пальцы ног мгновенно свело ломотной, морозной болью, но Алина не остановилась. Здесь только что прошёл Гэр, и если не помочь ему, не вывести к теплу, то он будет лежать вмёрзший в ледяную глыбу, и даже если оклемается через неделю… Алине было страшно представлять эту небывалую пытку.