Алекс Грин - Пурпурный Свет Страница 4

- Говорю же вам - стихи были просто толчком, главное - мое видение...

- А уж к видениям, Мануэль, надо относится еще осторожнее!

- И это говорит священник?! Разве не посылал Господь видения пророкам своим, апостолам и святым, а, случалось, и людям простым и грешным?

- Случалось и такое, - без особого энтузиазма признает отец Себастьян, - но ведь искушает видениями и дьявол, да и просто расстроенное воображение порождает иногда пустые галлюцинации.

- Вот и расскажите: как отличить видение истинное от пустой галлюцинации?!

- Я?! Как я могу об этом рассказать?!

- Но вы же священник, вы должны знать об этом гораздо больше людей мирских!

- Священник, которого готовили к работе в захолустном и нищем городке...

- Да вы наверняка были отличным учеником: этого Киплинга, небось, учили лет двадцать назад, а помните лучше меня!

- Нам хорошо развивали память: литература, латынь, английский. Но толковать видения прихожан - нет, к этому нас не готовили. Тебе необходим какой-то выдающийся богослов...

- Ну, уж нет! - Я подхожу вплотную и гневно смотрю в его бегающие глаза. - С меня довольно! Я прихожу с проблемой к болтуну-психологу, и он совершенно не в силах мне помочь. Потом гуру-шарлатан - и этот ничем не лучше... Ладно, оставалась надежда на священника... И что же предлагает священник?! Он отфутболивает меня дальше - к неведомому богослову...

Нет! Иногда, нам случается попасть в какую-то дурную бесконечность, в дурацкое хождение по кругу... Но мы всегда можем проявить ответственность и разорвать порочный круг!

План действий у меня уже есть. Я надеялся обсудить его и с вами. Но если вам нечего сказать, отец Себастьян, я перейду от слов к делу.

- Нет, нет, Мануэль! Ты не совсем верно понял! Я ведь именно и намеревался обсудить твой план! Просто, в виде скромного предисловия, сообщил, что у какого-нибудь особо выдающегося богослова это вышло бы еще лучше... Так что ты рассказывай, Мануэль, рассказывай, мне очень интересен твой план...

8

В начале дело представлялось мне совсем простым. То есть, совершаю пару-тройку грехов - и вот он в моих руках - билетик в ад!

Но позже понял - все гораздо сложней. Тут ведь работает огромный аппарат учета и распределения! Что в раю, что в аду.

Говорят же, например: "Седьмое Небо". Значит, есть и пятое, и шестое.

Ангелы господни раздают праведникам очки. Одни зарабатывают на Седьмое Небо без проблем. Другие и на Третье тянут с трудом.

То же и с грешниками, только наоборот. Тут уж в дело идет что-то вроде штрафных очков. Есть разные Круги Ада, и каждый из них - отдельный мир.

Пасть в ад - еще не значит увидеть Веронику... Она, конечно, за справедливость бороться хотела... Но сколько крови со своими ребятами пролила. Ограбления банков, взрывы на улицах... Это все Великие Грехи.

Полиция наша во все тонкости не стала вникать, а уж у ангелов с демонами времени и того поменьше - они Веронику, наверняка, без раздумий в Великие Грешницы записали, да и отправили на вечный костер.

Мне сильно постараться придется, чтобы тоже оказаться там. Но я уже знаю - как этого достичь.

- Вот как? - Удивляется отец Себастьян.

- Пришлось до многого доходить своим умом. - Объясняю я. - Но, кажется, это должно сработать. Размениваясь по мелочам, я быстро нужных очков не наберу. Но если совершить два Великих Греха, один за другим, мне тут же включат зеленый свет в преисподнюю!

- Великие Грехи, Мануэль, тоже, знаешь ли, на дороге не валяются. Как это ты совершишь их один за другим?

- Очень просто! Сначала застрелю священника, - я указываю пистолетом на отца Себастьяна, - потом совершу самоубийство сам. Вот вам и два Великих Греха!

- Послушай! - вдруг задумывается он. - А эти двое - психолог с гуру? И хозяин овощной лавки? Да у тебя и так копилочка набита по самый верх!

- Не уверен, не уверен. - Я осторожно массирую затылок рукоятью пистолета. - Психолог и гуру торговали чужой мудростью, которую сами толком не сумели понять. Да еще и цены заламывали астрономические. Хромой Лукас из овощной лавки... Человек, конечно, работящий, но до невероятности жадный. А каким он был тираном в семье!

Нет, я понимаю - любая человеческая жизнь ценна и все такое, но на Великий Грех это может и не потянуть.

- Допустим. - Соглашается отец Себастьян. - По отдельности не потянет. Но в совокупности? Три трупа все-таки! Неужели это не Великий Грех?

- Может быть да, может быть нет. Понимаете, дело слишком серьезное, и мне бы не хотелось рисковать...

9

- Основательно продуманно! - Признает отец Себастьян. - Недаром, ты с самых ранних лет был серьезным мальчиком! Ничего не скажешь, основательный план.

Что-то происходит с его лицом. Дергаются щеки, мигают глаза.

- Вы считаете, это может сработать? Ваше мнение мне особенно важно.

- Еще бы, Мануэль, еще бы. Ты ведь все продумал, все рассчитал. Застрелиться самому, застрелить священника - это очень толковый план.

- Нет, нет, - поправляю я, - наоборот! Сначала застрелить священника, потом себя.

- Ну да, ну да! Именно это я и хотел сказать! - Говорит он, и подмигивает.

- Что это у вас с лицом твориться, отец Себастьян? - Спрашиваю.

- А это просто нервный тик. Ты на лицо внимания не обращай, обращай внимание на сами слова. - Говорит. И опять подмигивает. - А, кстати, Мануэль, ты какого именно священника для плана своего определил?

- Ясное дело, вас. Никакого другого священника тут ведь нет. Разве что, он где-то под лавкой прячется.

- Нет, я догадывался, что дело к этому идет. Но уточнить ведь не помешает, верно?

- Конечно, конечно. Вы имеете полное право знать.

- Основательно ты все продумал, Мануэль. Два Великих Греха - это подходящий капитал для путевки в ад. Будет обидно, если такой блестящий план сорвется из-за какой-нибудь ерунды!

- Из-за какой же, например?

- Ну, я не совсем подходящий священник для этого.

- Это отчего же?

- Стыдно признаваться, но я слишком много грешил. Так сказать, священник с рыльцем в пушку!

- Честно говоря, это как-то сомнительно звучит. Уж не наговариваете ли вы на себя, отец Себастьян? Я ведь вас давно знаю, и только с очень хорошей стороны.

- С внешней стороны, Мануэль, с внешней! Ты видел фасад, и понятия не имел - какие мерзости творятся за респектабельной витриной!

- Мерзости?

- Я так и не сумел обуздать свою похоть, Мануэль! Заглядывался тайком на симпатичных прихожанок, а после, оставшись один, предавался рукоблудию и похотливым фантазиям.

- Не пойму, кому от этого становилось хуже? Они о ваших фантазиях и не ведали. А ваше настроение при таких занятиях только поднималось!