Елизавета Михайличенко - Его превосходительство Страница 4

Понтеры, по очереди, убили три карты сряду. Выигрывавший присовокуплял к часам весь выигрыш и передавал следующему игроку, который, таким образом, ставил на карту уже удвоенную ставку. Я был смущен тем, что дважды пришлось играть с дамой, хотя сами они, казалось, принимали это как должное. Три убитых карты сряду — не такое уж редкое явление в игре, а все же, чувствовал я, что-то нечисто. Хотя, когда убившая третью карту Марина с такой милой непосредственностью запрыгала и с криком «Ура!» захлопала в ладоши, я, право, на минуту устыдился своих подозрений.

Наконец, дошел черед до Александра. Ему передали часы и деньги, и он сказал, поставив все на свою карту:

— Ваше превосходительство, если фортуна вновь окажется к нам благосклонной, то сумма нашего выигрыша будет примерно равна стоимости вашего большого алмаза. Согласитесь ли вы тогда, в обмен на все выигранные деньги и часы, отдать нам этот алмаз?

Я принужден был согласиться, ибо у меня не оставалось достаточно наличных денег, и стал метать, почти не надеясь на успех. Александр открыл карту. Я не поверил своим глазам. Да, Александр не мог равняться со своими сообщниками в ловкости рук. Карта его была убита. Я перевел дух. В последний момент ко мне вернулись все деньги, да вдобавок желанные циферные часы к оным присовокупились.

Мошенники были весьма удручены оплошностью Александра. Тягостное молчание нависло над ломберным столом. Вполне удовлетворенный исходом дела, я уже собирался выставить вон поднадоевшую мне компанию, когда с неожиданной горячностью заговорила Марина:

— Мы должны сказать всю правду. Он поймет! Он же культурный человек. — Она очень живо повернулась ко мне. — Товарищ генерал, выслушайте нас.

Александр резко вскинул руку вверх, и Марина осеклась. Александр встал. Все взоры, как-то сами по себе, устремились к нему, и он начал:

— Алексей Антонович, мы все осознаем, что произвели на вас странное впечатление. Из дальнейшего вы поймете, почему мы не могли объясниться с вами с самого начала. И сейчас трудно мне найти приличествующие случаю выражения.

— Короче, мы ваши потомки! — рубанул с плеча Вова и уставился на меня своими бесстыжими глазами.

Я аж передернулся от такой наглости.

— Молодые люди, — сказал я, вставая во весь рост. — Если вы вздумали меня шантажировать…

Александр не дал мне закончить. Он вскочил из-за стола и, приблизившись ко мне, стал уверять, что я-де не так понял. Видно, выходка Вовы сильно нарушила их планы, ибо Александр был очень смущен и плел какую-то ахинею, желая сгладить возникший пассаж. Получалось, что они потомки не мои лично, а по отношению к нашему времени вообще, и причем весьма отдаленные.

Я уже успокоился настолько, чтобы вновь обрести ясность мысли, и, не вслушиваясь в его сбивчивые объяснения, размышлял над тем, не пора ли прекратить этот балаган и велеть все же выставить их вон. Но тот, кто знает скуку деревенской жизни, вполне поймет, почему я все же решил повременить.

За столом на некоторое время воцарилось молчание.

— Так откуда же вы будете? — не без раздражения спросил я.

— Из будущего, — просто сказала Марина. — Из России. Ровно 200 лет отделяют нас от вас.

— Вас не может не удивить отсутствие серьезных доказательств нашей причастности к будущему, — произнес Александр. — Дело в том, что первый в истории человечества эксперимент по засылке человека в прошлое был назначен только на завтра, вернее, на тот день, который еще сегодня был для нас завтрашним. Отправиться к вам должен был специально подготовленный человек, который, ничем не выделяясь, мог бы наблюдать за вашей эпохой, не рискуя быть разоблаченным. Наш товарищ, — он кивнул на Вову, — на свой страх и риск, воспользовавшись отсутствием начальства, решил заглянуть в ваше время и подбил и нас на это.

— Вожу саночки — имею право покататься, — солидно сказал Вова.

Александр не стал ему возражать и продолжал, обращаясь ко мне:

— Входивший в основной узел крупный искусственный алмаз не выдержал нагрузки и треснул. Нам необходимо заменить его не меньшим алмазом. Иначе мы не сможем вернуться в наше время. На помощь нам рассчитывать не приходится, так как никто не знает точно, где мы, да чтоб изготовить вторую машину времени вместо пропавшей потребуются годы.

Все это, несмотря на явную нелепость, несколько оживило мое воображение, и я решил на некоторое время принять роль, навязываемую мне в этой странной игре.

— Но господа! Чему я обязан тем, что именно мне выпала честь первому встретить посланников будущего? — воскликнул я, стараясь казаться как можно простодушнее.

— Да просто теперь на территории вашего бывшего поместья как раз и расположен наш университет, — рассеянно сказала Валя и, поверите ли, их дар убеждения был столь велик, что на мгновение я почувствовал себя польщенным тем, что кто-то из потомков моих окажется столь богатым и просвещенным меценатом, что обоснует целый университет.

— Вот как, — сказал я. — Полагаю, однако ж, не излишним заметить, что представляясь мне из будущего, прошлого ли, настоящего, вам следовало бы отклонить от себя незаслуженное титло ученых.

— Но мы действительно ученые, — сказал Александр.

— Да, и не из последних, — самодовольно улыбаясь, проговорил Вова.

— Однако, проходя курс наук, не слишком ли вы манкировали языками? — спросил я их, не скрывая иронии.

— Видите ли, — ответствовал Александр, — в наше время уже не придается такого значения языкам. Впрочем, все мы немного знаем английский.

— В следующий раз говорите уже лучше древнеегипетский, — заметил им я. — Хотя и английский почти никто не знает, но все же, говоря об египетском, сможете быть уверены наверняка, что не опростоволоситесь.

— Вы напрасно нам не верите, — горячо заговорила Марина. — Обширная сфера человеческих знаний не исчерпывается языками. В наше время образование носит более технический характер.

— И то правда, — согласился я. — Не угодно ли будет кому-нибудь из вас рассказать мне, как выплавлять железную руду?

Они совершенно растерялись.

— Мы не можем знать, как ее выплавляли 200 лет назад, — заговорила, наконец, Валентина. — В наше время это делают уже по-другому. Мы только не знаем как, это слишком специальный вопрос, да вы бы все равно не поняли. Это слишком сложно.

Разумеется, я не стал выказывать перед ними свою образованность и осведомленность, а, не вступая в спор по поводу того, что я мог бы понять, а что нет, попросту спросил:

— Древняя история, смею надеяться, у вас не изменилась? Соблаговолите же сообщить мне, в каком году пал Константинополь? Как? Вы не знаете дату важнейшего для истории не одной России, но и всей Европы события? Ну хотя приблизительно. Право, господа, не знаешь, о чем вас и спрашивать. Надеюсь, уж трех первых царственных особ дома Романовых вы назвать сможете? Тоже нет?