Дэвид Лэнгфорд - Отвратительная история о красной пиявке Страница 4

Я обдумывал это, пока Холмс озабоченно поглядывал на свои карманные часы.

— Очень хорошо, — сказал он наконец. — Теперь вы можете убрать руку, только осторожно. — Холмс взял таинственный запечатанный конверт, на котором прежде лежала рука Трейла. — То, что не видит глаз, способна видеть и даже записывать фотографическая пластина. Я должен удалиться в темную комнату и… сняв завесу, развеять эфир призраков. А вы, Ватсон, будьте любезны, развлеките пока нашего гостя.

Мы с Трейлом молча смотрели друг на друга, заблудившись в потемках разума, где царила тьма куда более кромешная, чем в темной комнате фотографа. Меня охватывала ярость при мысли о том, что для Холмса этот ночной, окутанный преступной тайной ландшафт был ярко освещен невидимыми лучами его дедуктивной мощи.

Когда наступило утро, тьма у меня в голове не рассеялась и знаний не прибавилось. Холмс спешно отправил за уехавшим домой Трейлом двухколесный кэб, чтобы после завтрака, когда дело будет уже решено, привезти нашего клиента обратно на Бейкер-стрит. Его бегающий взгляд был загадочным и рассеянным. Затем он уселся в любимое кресло с неизменной трубкой и фунтом самого мерзкого табака — именно в таком положении я его и нашел, когда проснулся.

Во время завтрака он слегка расслабился.

— Итак, Ватсон, к каким выводам вы пришли в связи с нашим случаем?

— Да почти ни к каким… я думал… — Мне ничего не оставалось, кроме как рискнуть сказать правду. — Я думал, что вы препарируете пиявку, проанализируете ее непосредственно и, возможно, идентифицируете токсин.

— Достаточно просто взглянуть на нее. — Он вынул из кармана халата что-то красное и небрежно швырнул на мою тарелку с лососиной, заставив меня в ужасе отпрянуть. — Как вы можете теперь определить сами, это всего лишь искусная подделка из каучука.

— О боже! — Я изучал уродливую тварь вблизи, и меня поразила одна мысль: — Холмс, вы с самого начала подозревали, что пиявка искусственная, или вам помогла это понять экскурсия в Хэмпстед-Хит? Что дало вам ключ? И имеет ли Трейл какое-то отношение к обману? Мы что, попались на крючок юного шутника?

Холмс вяло улыбнулся.

— Через мгновение вы услышите, насколько очевидное и элементарное рассуждение привело меня к мнению, что не следует доверять рассказам про эту мерзкую тварь. Посмотрите-ка снова газетную вырезку.

Я взял ее у него из рук и внимательно прочитал еще раз, но без какой-либо пользы.

— Отбросив в сторону тот факт, что этот шрифт не используется ни в одной известной мне британской газете (очевидно, статейка напечатана на примитивном печатном станке)… отбросив в сторону чрезвычайную неправдоподобность того, что такое поразительное сообщение не попалось мне на глаза и не оказалось в нашей картотеке… могу я привлечь ваше внимание к научному названию этой красной пиявки?

— «Sanguisuga rufa», — процитировал я. — То есть «красный кровопийца» или что-то в этом роде.

— Вы не таксономист[6], Ватсон, но вы — доктор, или, как в некоторых странах до сих пор называют эту профессию, — гирудолекарь. Можете вспомнить латинское название пиявки, принятое в медицине?

— Hirudo medicinalis, конечно. О! Это странно…

— Фактически Sanguisuga — не научное название биологического класса, а поэтическое. Так пиявки называются, например, у Плиния. Наш злодей — возможно, доктор Джеймс, а может, и нет, — знает латынь, но не медицинскую, не латынь человека, для которого пиявки, если я могу так выразиться, — его ремесло.

— Как очевидно и элемен… то есть изобретательно и аргументированно! — воскликнул я.

Холмс, заметив входящего в дверь Трейла, склонил голову и с иронией в голосе сказал:

— А вот и наш клиент. Доброе утро, мистер Трейл! Доктор Ватсон только что объяснил, и с большой эрудицией, что ваша красная пиявка — фальшивка, каучуковая игрушка. И теперь расследование ведет нас к Теобальд-роуд, к юридической конторе «Джармен, Фиттлэулл и Коггс», где сегодня вы наконец вступите в права наследования. И кстати, Ватсон, возможно, нам понадобится ваш превосходный револьвер.

Когда наш кэб уже грохотал по улицам, пробиваясь сквозь мрачный лондонский туман, Холмс решил поделиться с нами своими умозаключениями.

— Моя реконструкция — сущий пустяк, — сказал он. — Возможно, мистер Трейл, в тот день на вас повлиял целый ряд факторов — теплая погода, мечтательность, творческое вдохновение, бутылочка пива «Басс», — в результате чего вы пребывали в слегка сонливом состоянии. А ваши друзья и — я даже осмелюсь спросить — ваша сестра знали о том, что вы любите устраивать пикники у пруда в Хайгейте?

— Конечно. К тому же Селина постоянно меня публично упрекает и высмеивает за мои, как она их называет, «бестолковые привычки».

— Таким образом, нашему предполагаемому злодею, доктору Джеймсу, чья маскировка для меня абсолютно прозрачна и чье настоящее имя, думаю, мне известно, легко удалось найти место вашего пикника. И ему не составило труда украдкой приблизиться к вам и, наклонившись, поместить эту мерзкую тварь на тыльную сторону вашей ладони, пока вы дремали, раскинувшись на траве. — Он еще раз представил пиявку на всеобщее обозрение.

— Меня до сих пор от нее тошнит, — пробормотал Трейл.

— Снизу она будто покрыта темной патокой и выглядит очень убедительно, липко-слизистая на ощупь и мерзкая на вид, — пояснил Холмс. — Но, кроме того, ту часть, где у пиявки находится рот, опускали в какую-то едкую субстанцию вроде купоросного масла, — видите, как глубоко здесь разъеден каучук? Именно это вещество при соприкосновении с вашей рукой и вызвало жгучую боль, которую вы тогда ощутили.

Трейл снова судорожно потер свою руку.

— Но, мистер Холмс, зачем кому-то понадобилось прибегать к такой отвратительной уловке? Это как удар под дых. Ваше расследование лишь усугубило мое положение. Если раньше я мог списать свою немощь на яд, то теперь вы исключили эту возможность, оставив мне только безумие.

— Вовсе нет. Вы будете рады услышать, что рентгеновский аппарат не выявил у вас никаких отклонений, так что на этот счет можете быть спокойны — ваша психика в норме. Мы разобрались с невероятной историей красной пиявки, но есть другое, еще более немыслимое, однако же истинное объяснение, которое мы вскоре рассмотрим. Между прочим, могу я предположить, что Уилфрид Джармен или его брат присутствовали на том спиритическом сеансе, когда вам явилось столь напугавшее вас предсказание?

— Да, Бэзил был там. Брат Уилфрида.

— Брат, который балуется экспериментами с электричеством. Не удивлюсь, если он применил свои таланты для оживления тех séances. В любом случае, согласно моим исследованиям, чтобы влиять на оракула планшетки, нужен лишь определенный навык, это совсем не трудно. Но мы уже приехали! Ватсон, я уверен, что у вас найдется мелочь для кучера.