Дмитрий Дзыговбродский - Зови меня Эд Страница 4

Нашли О'Брайни относительно легко. Он лежал обнажённый на каком-то пустыре, окаймлённом невысокими стенами, в которых ещё угадывались оплавленные стандартные блоки зданий. Рядом обнаружилась и его одежда. В руке Рича посверкивал зелёным индикатором коммуникатор, видимо боец не отключился сразу от болевого шока и успел добраться до комма.

Нита кинулась к нему, на ходу вытаскивая диагност.

— Капитан, он жив, — радостно воскликнула девушка.

— Удивительно, — пробурчал Юджин, неуклюже переваливаясь в тяжёлом скафандре. — Никогда больше не одену эту шкурку — тяжёлая и спина чешется.

— Вечно ты думаешь только о себе, — зло крикнула Нита по связи, — лучше помоги мне.

— Иду, иду, — проворчал Юджин. Подхватил О'Брайни и удерживал, пока Нита не одела тому кислородную маску.

— Что-то паршиво он выглядит, — заметил Шовковый, быстрым шагом направляясь к атмосфернику.

— Сними скафандр, — парировала Нита, — будешь выглядеть не лучше. Я вообще удивляюсь, как он успел активировать переговорник.

— И как он ещё жив, — добавила тихо.

Марк из кабины передал по связи:

— Ребята, побыстрее. Ветер несёт какую-то мерзкую радиоактивную пыль… Пора убираться на корабль.

Шовковый с трудом дотащил Рича до катера, помог Ните забраться.

И Марк сразу же стартовал.

Йохансен только на корабле позволил себе посмотреть на О'Брайни.

Марка чуть не вывернуло — обгорелая кожа висела лохмотьями, по всему телу выступила красно-жёлтая сукровица… В этом куске мяса с трудом можно было узнать весёлого и сильного парня.

Марк глубоко вздохнул… И тут же пожалел об этом — от тела Рича шёл тошнотворный запах палёного мяса.

— Что с ним? — с трудом спросил Марк.

Нита, уже обкалывающая Рича антибиотиками и обезболивающим, отстранённо ответила:

— Обширные термические и радиационные ожоги. Очень большая доза радиации.

— Он выкарабкается?

Нита подняла глаза, и в её застывшем взгляде капитан прочитал ответ.

— Помощь нужна?

Нита отрицательно дёрнула головой.

Марк решил не мешать и тихо вышел из медицинского отсёка. Зашёл к Юджину — тот что-то мудрил с метеозондами. И тоже не нуждался в какой-либо помощи.

— Ну, вот, — проворчал Йохансен, — уже на своём корабле себя лишним чувствую.

Зашёл в рубку, забрался в кресло пилота… и незаметно задремал.

Пустыня. От горизонта до горизонта.

Пыльное небо. Всё те же пряди пепельно-серых облаков.

На верхушке невысокой дюны уже не сидел мальчик. Его место занял сам капитан. Глаза слезились… от мелкой пыли, от понимания чего-то, ускользающего во сне… Предчувствие чего-то ужасного, но как будто уже свершившегося не покидало Марка.

За плечом раздался тихий голос:

— Улетайте.

Йохансен не удивился неожиданному появлению собеседника. Во сне вообще трудно чему-то удивиться.

— Почему? Мы вернулись домой.

— Улетайте. Здесь холодно и одиноко. Вам нечего здесь делать.

Марк резко повернулся и посмотрел прямо в глаза мальчишке:

— Мы останемся.

Взгляд мальчика побелел от бешенства:

— Вы не понимаете, — тонко крикнул он. — Улетайте. Иначе умрёте!

— Нет.

— Убирайтесь…

— Я должен понять, — Марк покачал головой.

— Просыпайтесь…Капитан, просыпайтесь…

Марк удивлённо посмотрел на мальчишку, но тот молчал.

— Капитан…

— Капитан, просыпайтесь.

Кто-то дёргал Йохансена за плечо. Капитан с трудом открыл глаза — голова болела, глаза резало, как будто в них попал песок. Мелкий песок обречённой пустыни под серым небом.

— Капитан… — Нита запнулась.

Марк с удивлением увидел, что она плачет.

— Что случилось?

— Рич…, — девушка всхлипнула, — он умер.

Капитан обнял девушку.

— Нита, успокойся. Ты ничего не могла сделать.

Девушка его не слушала:

— Почему, Марк? Почему? Ты рассказывал о Земле… Она же совсем другая… Почему?

Ниту трясло.

Йохансен отвёл взгляд, ему стало горько, как будто это он был виноват в смерти Рича. Быть может, рассказать о снах? Нет. Незачем лишний раз их пугать — он сам разберётся.

В рубку протиснулся Юджин Шовковый.

— Капитан…

Увидел плачущую Ниту и всё понял.

— Будь оно всё… — глухо сказал Юджин и ударил изо всех сил кулаком по стене. Но даже не скривился, видимо, боль внутри оказалась посильнее.

— Когда? — справившись с собой, спросил Шовковый.

Марк промолчал.

Ответила Нита… голосом хриплым от слёз:

— Только что… Он не мучился — кома… и всё…

Марк тихо сказал:

— Похороним завтра. На Земле.

Нита удивлённо на него посмотрела:

— Вы думаете…

— Я уверен, — отрезал капитан.

Йохансен точно знал, что завтра утром… где-то три часа после рассвета… всё вернётся на круги своя. И Земля станет как прежде. Не зря же он отмечал время, когда возвращался апокалипсический пейзаж. Догадки были, но смутные…очень. Марк решил пока не делится мыслями с экипажем. Тем более, судя по всему, Юджин решил провести собственное расследование — не просто же так он возился с низкоорбитальными зондами. Скорее всего запустит их под утро.

А пока можно и поспать… От этой мысли Марка передёрнуло. Снова возвращаться в серую пустыню? Нет… Лучше уж пободрствовать.

Йохансен был более чем уверен, что завтра всё решится.

Ночь он не провел зря. Проверил ещё раз время изменения, сверился с информацией, заложенной в компьютер ещё сто девяносто лет назад. Ближе к утру раздалось несколько негромких взрывов — Юджин запускал зонды. Марк подумал, что днём надо будет сверить результаты. Тем более что точный ответ сможет дать только информация, полученная со спутников.

Рассвет с трудом пробился сквозь тяжёлые серо-жёлтые тучи. Ветер яростно гнал радиоактивную пыль.

— В такую погоду хороший хозяин собаку не выгонит, — мрачно пошутил Юджин.

Марк невесело усмехнулся. Нита спала в своей каюте. Марк с Юджином ждали. Каждый своё, но Йохансен догадывался, что ждут они в принципе одно и тоже.

Разгадку.

После рассвета прошло три часа с небольшим. Юджин уставился в мониторы, ожидая данных со спутников. Марк не мог оторвать взгляд от экранов внешнего обзора. С трудом верилось, что Земля может так выглядеть — далёкие здания Новосибирска оплыли, как прогоревшие свечи, их исковерканные силуэты с трудом различались сквозь плотную пылевую пелену.

Внезапно вспыхнул свет…

— Да будет свет, — пробормотал Юджин, прищурившись.

После тёмных тонов синева неба резала глаза. Мир вернул привычные краски. Да вот надолго ли?