Юрий Нестеренко - Поединок Страница 4

Проснувшись, Хоппер первым делом посмотрел на часы и убедился, что они стоят — он забыл их завести накануне. Значит, о времени можно было судить лишь приблизительно — помещения базы всегда заливал один и тот же искусственный свет. Можно было, правда, сходить к смотровому окну… но это ничего бы не дало — Хоппер знал, что сутки на разных планетах имеют разную протяженность, да и был ли свет снаружи светом солнца? Может быть, обе базы находятся в гигантском павильоне?

«Сколько времени я потерял?» — подумал Джим с внезапным страхом. Спят ли альфиане? Может быть, каждый день будет приносить его сопернику несколько часов форы?

«Нет, они сказали, что особенности тела ничего не значат. Все решит разум. Значит, если эта тварь и не спит, то тратит время на что-нибудь еще…»

Хоппер поднялся. Тело ныло после неудобной ночевки. Он кое-как размялся, стараясь не поскользнуться, и извлек из кармана сложенный «блокнот». Его ждала загадка дверей.

Меж тем муки жажды стали уже заметными. После сна рот пересох, и язык царапал его, словно наждачная бумага. После того, как Джим несколько раз провел языком по небу, слюноотделение восстановилось, и он смог сглотнуть; это несколько уменьшило дискомфорт, но Джим чувствовал, что воду следует найти незамедлительно. Сведения о том, что человек может обходиться без питья несколько суток, теперь не казались ему особенно утешительными.

Окончательно отвергнув гипотезу тайных пружин и кнопок, Хоппер пришел к выводу, что двери все же открываются ключом. Отсутствие чего-либо похожего на замочные скважины (или, скажем, щели для магнитных карточек) ничего не доказывает; когда он увидит ключ, то поймет, куда его нужно вставлять. Но как распознать сами ключи? Поразмыслив еще немного, Хоппер решил, что все ключи выглядят одинаково или, по крайней мере, похоже. Значит, достаточно отыскать в комнатах, где есть закрытые двери, похожие предметы.

На сей раз он не ограничился просто осмотром находившихся в комнатах вещей, а стал тщательно зарисовывать в «блокнот» каждую из них. Уже на третьей комнате Джим начал сомневаться в верности своей догадки. Некоторые предметы имели отдаленное сходство, но какого-то одного, который четко повторился бы в каждой комнате, не было. Хоппер, однако, продолжал цепляться за свою идею, которая казалась ему весьма остроумной — как раз такой, до которой можно дойти разумом, а не случайным перебором; «может быть, имеются разные ключи для четных и нечетных комнат, или что-то в этом роде», надеялся он. Однако, дойдя до шестого помещения, он вынужден был признать свое поражение.

Выходит, он потратил впустую еще несколько часов. И пить хотелось чертовски.

— Вонючие ублюдки! — выкрикнул он в пространство. — Какого хрена вы присвоили себе право судить, вашу мать?! Какого хрена… — Хоппер закашлялся, и это несколько отрезвило его. «Не надо их злить. Сейчас сила на их стороне. Главное, чтобы Земля выжила, а через тысячу лет мы еще посмотрим, кто кого!» — Все, парни. Я буду хорошим мальчиком. Только скажите, вы ничего не напутали? Вы знаете, что нам для жизни нужна вода, а не электрические шарики?

Ответом ему, разумеется, было молчание.

В воображении Джима возникали пластиковые стаканчики с шипящей пузырящейся колой, запотевшие, только что из холодильника, жестянки с пивом, просто струя из шланга… И тут он вспомнил про «клизму».

Похоже, что Судьи действительно все учли, в том числе и физиологию землян. И вряд ли следовало надеятся на более приемлемый источник жидкости за запертыми дверями.

Джим скривился от отвращения. Даже и обычную клизму, учитывая стандартное предназначение этого предмета, не очень хотелось совать в рот, а уж выдавливать туда выделения инопланетного существа… «В конце концов, мы же пьем молоко», — ободрил себя Джим и направился в комнату с «клизмой».

Существо не проявило никаких признаков страха или враждебности, несмотря на прошлое не слишком деликатное обхождение. Джим некоторое время держал его перед лицом, брезгливо рассматривая, затем осторожно выдавил каплю жидкости на палец и слизнул ее. Жидкость была сладковатой. Постояв некоторое время и не почувствовав никаких тревожных симптомов, Джим решительно направил носик — или, точнее, хоботок — в открытый рот.

Выпив всю жидкость, Хоппер поставил существо обратно на блюдо. Он глядел на коричневую вермишель с сомнением: уж не это ли предназначенная для него еда? Аппетитной она никак не выглядела. Джим попробовал оторвать от общей массы одну вермишелину, но все они образовывали единый монолит, который пружинил, но не поддался даже его перочинному ножу.

— Не очень-то и хотелось, — сказал Джим, поднимаясь и пряча нож. Он знал, что без еды человек может обходиться гораздо дольше, чем без воды.

Затем он подумал, что все же не зря потратил время на зарисовки; возможно, размышлять над загадками будет проще, когда предметы из разных комнат будут у него перед глазами одновременно, а стало быть, есть смысл заняться тем же самым и в других помещениях. Благодаря возможности сдвигать изображение емкость блокнота была практически безграничной, так что проблема была лишь во времени и не слишком больших художественных способностях Хоппера. Второе он собирался компенсировать за счет старательности, а первое все равно уходило впустую, пока загадка дверей не решена.

За этим занятием прошло еще несколько часов, когда, закончив свое дело в очередном помещении, Хоппер вошел в комнату, где уже был — одну из комнат с запертой дверью. Здесь ему задерживаться было незачем, и он направился прямиком в следующее помещение. Едва он вышел, как услышал за своей спиной тихий звук открывающейся диафрагмы.

Хоппер замер, как вкопанный, а затем резко обернулся. Запертая дверь в только что покинутой им комнате была открыта.

Джим бросился обратно. В следующее мгновение створки диафрагмы вновь сомкнулись. Хоппер упал на колени перед дверью и в отчаянии замолотил по ней кулаками, выкрикивая ругательства.

Затем он успокоился и развернул перед собой блокнот, уставившись в схему базы. «Думай, Джим, — сказал он себе, — докажи им, что твои мозги чего-нибудь да стоят!»

Запертая дверь открылась после того, как он вышел из комнаты, и вновь закрылась, когда он опять вошел. Значит, ключом служило прохождение через другую дверь. Но он уже входил и выходил через нее раньше, и ничего не происходило. Значит, учитывается что-то еще… Он принялся анализировать свой маршрут. Утром он приходил в эту комнату, чтобы сделать зарисовки. Затем он отправился пить… и вышел через ту же дверь, через которую вошел. Сейчас он вошел сюда через вторую дверь и вышел через третью — последнюю, не считая запертой. И тогда запертая открылась.