Пол Андерсон - Литания Страница 4

В ней поднималась волна ужаса и в конце концов Элоиза вцепилась что было сил в висящий на шее крестик и в сознание Люцифера. И сразу же рассмеялась, ощутив прилив гордости за его могущество.

После прыжка Люцифер немедленно отлетел подальше от корабля и теперь мчался по той же орбите. Туманность заполняла все окружающее пространство беспокойными радугами. «Ворон» казался Люциферу не тем металлическим цилиндром, которым он представился бы человеческому взору, а переливами цветов на защитном экране, отражающем почти весь спектр. Впереди лежало ядро сверхновой, совсем крошечное на таком удалении, но все в огне, в огне.

— Не надо слез, — ласково обратился он, — я все понимаю. Турбулентность еще очень сильна, слишком мало времени прошло после детонации. Мы выскочили в области, где плазма особенно плотна. Ваш главный генератор расположен вне корпуса, он остался без защиты на несколько мгновений, пока не успело включиться охранное поле, и накоротко замкнулся. Но вы в безопасности. Все это можно починить. А я — я купаюсь в океане энергии! Никогда еще не чувствовал такого прилива сил! Давай окунемся вместе!

Голос капитана Сцили грубо вернул ее на место.

— Уаггонер! Скажите этому аурегианцу, чтобы занялся делом. Мы обнаружили какой-то источник излучения на орбите, пересекающей наш курс. Он может оказаться не по зубам нашей защите, — капитан передал координаты. — Что это еще такое?

Элоиза впервые почувствовала, как Люцифер встревожился. Он рванулся дугой прочь от корабля.

Его мысленные послания не потеряли яркости. Ей не хватало слов, чтобы передать жутковатую мощь зрелища, которое они созерцали вдвоем: ослепительно сияющий шар из ионизованного газа размером в миллион километров мчался сквозь дымку вокруг обнаженного сердца звезды, полыхая электрическими разрядами. Это тело не могло издавать звуков, пространство здесь было, можно сказать, вакуумом по провинциальным земным стандартам, но она слышала его громыхание и ощущала изрыгаемую им ярость.

Элоиза передала слова Люцифера:

— Это сгусток выброшенного звездой материала. Должно быть, из-за трения и статических градиентов он потерял радиальную скорость и перешел на кометную орбиту. Внутренние силы на некоторое время удерживают его от распада. Это солнце словно все еще пытается рожать планеты…

— Он столкнется с нами прежде, чем мы будем в состоянии ускориться, — сказал Сцили, — и нашей защите с ним не справиться. Если вы умеете молиться, сейчас самое время.

— Люцифер! — позвала она, ей так не хотелось умирать, когда он оставался жить.

— Думаю, что сумею оттолкнуть его в сторону, — отозвался он в ответ с суровостью, которой она раньше никогда за ним не замечала. — Мои поля можно перемешать с его, энергии вокруг сколько угодно, конфигурация сгустка неустойчива… да, я, пожалуй, могу вам помочь. Но и ты мне помоги, Элоиза. Поборись со мною вместе.

Его сияние устремилось навстречу неумолимо надвигавшемуся сгустку.

Она почувствовала, как хаос полей плазменного шара впился в Люцифера. Она ощутила, как его мнет и разрывает на части. Это была ее боль. Он бился сейчас за свою жизнь, и это была ее битва. Аурегианец и газовое облако сплелись в схватке. Скреплявшие его тело силы удерживали противника словно руки; он изливал из своего ядра энергию, увлекая громадное разреженное облако плазмы внутрь летящего от солнца магнитного потока, он глотал атомы и выбрасывал их прочь, пока через все небо не простерся шлейф реактивной струи.

Элоиза сидела в своей клетушке и отдавала ему до капли всю свою волю к жизни и победе, ее руки в кровь были разбиты о стол.

Несколько часов прошло в борьбе.

Наконец она едва уловила послание, промелькнувшее в его усталости: «Победа!»

— Твоя! — заплакала она.

— Наша.

С помощью приборов люди увидели, как пылающая смерть пронеслась мимо. Раздались радостные крики.

— Вернись! — взмолилась Элоиза.

— Не могу. Я слишком много отдал и слился с этим сгустком. Мы падаем на звезду. (Словно израненная рука протянулась ее утешить.) Не бойся за меня. Когда мы подлетим ближе к солнцу, я наберусь в его сиянии свежих сил, напьюсь веществом туманности. Чтобы уйти от его притяжения, понадобится время. Но теперь я не могу к тебе не вернуться. Элоиза, ты слышишь? Жди меня. Отдохни. Усни.

Товарищи по команде отвели ее в госпитальный отсек. Люцифер слал ей сны про огненные цветы и веселье, про солнца, где был его дом.

Но когда она наконец очнулась, то зашлась в крике. Врачам пришлось срочно дать ей успокаивающее.

Он не представлял себе, что значило противостоять той мощи, в которую сплелись здесь пространство и время.

Его скорость устрашающе росла. Так казалось ему — а с «Ворона» его падение наблюдали несколько дней. Свойства вещества изменялись. Он не мог оттолкнуться так быстро или так сильно, как было нужно, чтобы вырваться.

Излучение, лишенные оболочек ядра, рождающиеся, гибнущие и вновь возникающие частицы — все это сочилось и кричало в нем. Его собственное вещество обдиралось и слой за слоем уносилось прочь. Ядро сверхновой горячечно белело впереди. По мере его приближения оно сжималось, становясь все меньше и плотнее, ярче и ярче, пока яркость не потеряла смысл. Под конец силы тяготения сжали его мертвой хваткой.

— Элоиза! — вскричал он в агонии распада, — Помоги же мне, Элоиза!

Звезда проглотила его. Он вытянулся во что-то бесконечно длинное, сжался в неизмеримо тонкое — и сгинул.

Корабль курсировал в отдалении от звезды. Еще многое предстояло узнать.

Капитан Сцили навестил Элоизу в госпитальном отсеке. Внешне она шла на поправку.

— Я бы назвал его настоящим человеком, — объявил он сквозь бормотание механизмов, — но это слишком слабо сказано. Мы даже не из его расы, но он погиб, чтобы нас спасти.

Она взглянула на капитана неестественно сухими глазами. Он с трудом смог разобрать ее ответ.

— Он человек. Разве у него нет бессмертной души?

— Ну, наверное, да, есть. Если вы верите в души, здесь я соглашусь с вами.

Она покачала головой.

— Но почему же тогда ему не дано покоя?

Сцили оглянулся в поисках врача и обнаружил, что они остались одни в узкой комнате с металлическими стенами.

— Что вы хотите сказать? — он заставил себя погладить ее руку. — Я знаю, он был вашим хорошим другом. Но смерть оказалась к нему милосердна. Быстрая и чистая — хотел бы и я так уйти из жизни.

— Для него… да, наверное, так и есть. Должно быть. Но… — она не смогла закончить и внезапно зажала уши. — Перестань! Пожалуйста!