Алексей Калугин - Что сказать вам на прощанье? Страница 4

– Не нравится мне все это, – удрученно покачал головой Чейт. – Похоже, дружище, мы ввязались в очень нехорошую историю.

Архенбах раздраженно щелкнул запорами и поставил кейс к стене.

– Что именно тебе не нравится?

– То, что за пустяковую, по сути, работу нам платят не скажу что безумные, но все же немалые деньги.

– Ах вот оно что! – откинув голову назад, Архенбах рассмеялся, да так, что раз пять щелкнул челюстями.

– Почему бы твоим креативистам самим не прочесть это фантастическое послание? – возмущенно взмахнул руками Чейт.

По его мнению, смех друга был совершенно неуместен в сложившейся напряженной ситуации.

– Все очень просто, – Архенбах перестал смеяться и вытер выступившую из глазных желез слизь. – Я, должно быть, забыл сказать, что основным требованием руководства «Истока» было строжайшее соблюдение тайны. Никто не должен знать, куда и зачем мы летим, и уж тем более никому не должно стать известно содержание полученного нами послания. Ну, ты же понимаешь, бог весть, что там может оказаться. У креативистов имеется немало идейных противников, которые, понятное дело, не упустят возможности выставить их на посмешище.

– А что, если там ничего нет?

– Еще одна причина для того, чтобы сохранить все в тайне. «Исток» имеет неплохие… очень неплохие источники финансирования. Арендовать корабль, нанять команду и оплатить наше молчание им ничего не стоит. Деньги уже переведены на счет, который ты проверил. Карточка будет активирована сразу по выполнении работы.

Чейт задумчиво постучал пальцами по краю приборной консоли. Затем, без всякой надобности, переключил пару тумблеров на пульте.

– То есть ты можешь поручиться за то, что во всем этом нет никакого подвоха?

– Абсолютно, – заверил Архенбах.

– Что ж, тебе, в отличие от креативистов, я готов поверить, – Чейт улыбнулся. – Уже хотя бы потому, что в свое время у тебя имелась возможность меня съесть. Которой ты почему-то не воспользовался.

– Боялся заработать изжогу, – оскалился Архенбах.

Путь через одиннадцатое измерение до выбранной креативистами точки пространства занял четыре дня, восемь часов и двенадцать минут. Корабль без каких-либо проблем вышел в обычное пространство, блеснул тормозными выбросами, остановился и повис в кромешной космической темноте, издалека похожий на зернышко, брошенное на черную скатерть. Сориентировавшись на месте, Чейт определил, что до ближайшей пересадочной станции «Мнемос-12», расположенной неподалеку от одноименного звездного скопления, двенадцать дней лету в обычном пространстве. Через одиннадцатое измерение тот же путь можно проделать примерно за четыре часа. Но кому придет в голову ввести в бортовой компьютер координаты абстрактной точки в пустоте, вблизи которой никогда не было, да и вряд ли когда появится что-то интересное?

Надев скафандр, адаптированный под весьма специфическую анатомию гронца, Архенбах выбрался на обшивку, чтобы установить считывающий реликтовое излучение прибор.

Сославшись на необходимость провести профилактическое тестирование внутреннего контура теплоизоляции, Чейт остался в корабле. Сидя в кресле, он хрустел чипсами, не понравившимися Архенбаху, и недовольно морщился всякий раз, как что-то бухало у него над головой.

Признаться честно, Чейт полагал, что вся эта затея с посланием Бога, зашифрованным в реликтовом излучении, яйца выеденного не стоит. Но ежели кто-то готов платить за эту глупость деньги, так почему бы не повалять дурака? Главное, чтобы конечный расчет был произведен в полном соответствии с начальной договоренностью. На основании собственного опыта Чейт знал, что представители любых религиозных конфессий становятся крайне расчетливыми, когда дело касается денег, и весьма несговорчивыми, ежели что-то начинает идти не так, как они задумывали. Как-то раз Чейт даже дал себе зарок – больше никаких дел, связанных с религией. Ни за что и никогда! И, право слово, если бы не Архенбах, с которым его связывало очень многое в прошлом и которому он безгранично доверял, Чейт не взялся бы за работу, предложенную креативистами.

Архенбах вернулся через полтора часа.

– Что-то ты долго, – ворчливо заметил Чейт.

– Разъемы нестандартные, – ответил Архенбах.

– Все готово?

– Готово, – гронец прикусил коготь на указательном пальце. – Включай.

Чейт запустил программу тестирования внешних устройств наблюдения.

– Работает, – как будто с удивлением даже сказал он, сняв контрольные показания.

– Подключай накопитель.

Чейт запустил цилиндр накопителя в приемное устройство.

– Есть контакт… Пошла обработка данных.

Чейт откинулся на спинку кресла и сцепил руки на затылке.

На дисплее загорелась надпись: «До завершения операции осталось 00:21:15».

– И что? – посмотрел Чейт на гронца. – Через двадцать одну минуту мы увидим на дисплее послание, оставленное покинувшим нас Богом?

– Откуда мне знать? – удивился Архенбах.

– Разве в «Истоке» тебе не сказали, что должно произойти?

– Мы должны скопировать полученные данные в накопитель. И все.

– Все?

– Остальное нас не касается.

– Это не честно, – обиженно насупился Чейт.

– Почему?

– Быть может, для меня это единственная возможность обрести веру в Создателя.

– Я думаю, Создатель проживет и без твоей веры.

– Конечно, ему нет до меня никакого дела, – Чейт с независимым видом сложил руки на груди. – Так же, как и до тебя, дружище Архенбах. И креативисты ему безразличны. И все-все-все, кто появился на свет в результате устроенного им фейерверка.

– Почему ты так думаешь?

– А как же иначе? Он ведь сбежал, едва… – Чейт неожиданно умолк. – Слушай, – произнес он уже совершенно иным, таинственным голосом, – в свете того, что я узнал за последние несколько дней, акт творения, ежели он, конечно, имел место быть, кажется мне похожим на случайную половую связь с незапланированным зачатием. Будущий папаша побаловался да и сбежал, не оставив адреса. Только детей в результате получилось о-о-очень много.

– Ну что ты несешь? – болезненно щелкнул зубами Архенбах.

– А чем тебе не нравится моя теория?

– Тем, что она бредовая.

– Да? В таком случае попытайся ее опровергнуть!

– Не стану.

– Почему?

– Потому что это глупо.

– Потому что не можешь.

– Потому что не хочу заниматься ерундой.

– Потому что…

– Довольно! – отрубил Архенбах. – Не хватало только нам поссориться из-за религиозных догматов.

– А кто говорит о религии? – пожал плечами Чейт. – Я наконец понял, почему каждое разумное существо – а может быть, и неразумное тоже, в конце концов, что мы знаем о братьях наших меньших? – порой испытывает беспричинную тоску. Это подсознательное, закрепленное в генетической памяти предков воспоминание о бросившем нас родителе. – Заметив, что Архенбах собирается что-то сказать, Чейт протестующе взмахнул руками: – И не надо говорить, что я ерничаю! Я серьезен, как никогда прежде!