Михаил Башкиров - Осеннее усекновение Страница 4

Смех операторов вызвала не потная залысина, не спаренные хвойные иглы, засевшие в брюнетистых волосах, не развязавшийся коричневый шнурок промокшего туристического ботинка, а чешуйчатый мини-эвоплоцефал, промелькнувший рядом.

Крепко затянул шнурок и перепрыгнул на мокрый голыш.

Переместившись к протоколам допросов пленных, опорожненная кружка припечатала заигрывающие с принудительным сквозняком акты трассологических экспертиз.

С голыша на отмель.

Третья копилка «поросенок», самая неказистая, скромно разместилась рядом с малогабаритной автономной электроплитой, между набором ложечек и сахарницей, отколотой по краю.

На тропу среди смородиновых кустов с алыми бледнопрожильчатыми сформировавшимися гроздями.

Незапланированные снимки с обмаяченным придурком, сожравшим ни за что ни про что дефицитные космосекунды, негласно избежали регистрации с обязательным дублированием и отправились с фельдъегерем к заказчику.

Семейство с розовыми накладными пятачками, макияжными задорными хвостиками, контрольно-индикаторными глазятами обладало высшей категорией защиты: самолокирующаяся приемная щель, суперидентификация (палец, зрачок, голос), система мгновенного уничтожения содержимого при некорректной выемке.

Над «левыми», оперативно доставленными снимками — генеральская лупа (юбилейный подарок гаденького сослуживца, укокошенного неделю назад в засаде).

Сизые осины по распадку.

Темно-хвойные по крутым склонам с отметинами селей.

Водопад.

Зимовье на поляне.

Снующая крупная и мелкая живность с эндемической пропиской, и ни одной людской души поблизости.

Лупа в позолоченной оправе (массивная полая витая рукоятка брачующиеся удавы) мягко легла в черный бархат инкрустированного футляра.

Планшет с космическими снимками новоявленного отшельника упал в надежность старого сейфа.

Матерый самец с уже начинающими желтеть клыками, основательно — как истинный представитель семейства оленьих — продефекатировал корни старого кедра и, в десятибалльном виртуозном пируэте с разворотом на сто восемьдесят градусов преодолев барьер прошлогоднего бурелома, скрылся в пихтовых дебрях от приближающегося к размеченной прогалине человека.

Генерал отобрал на связке замысловатый старомодный ключик и торжественно, с приятной натугой отомкнул внутреннюю секцию.

На прогалине, внезапно растворившей среди кочек нахоженную тропу, вонь, усиленная жарой; вонища рвотопровоцирующая и въедливая.

Генерал бережно вынул скромную любительскую фотографию, за которую схлопотал первый и наверняка последний строгач.

Пленку и приготовленные к раздаче экземпляры изничтожил самолично, все-таки утаив единственный: ситуативисты на фоне еще строящегося филиала — бетон, арматура, сосны.

Праздный таежник благоразумно попятился, так и не открыв намеченный на сегодня водопад.

Генерал вновь извлек роскошную лупу и принялся недоуменно разглядывать второго слева в мятом камуфляже, без погон и знаков различия.

Эта нелепая, растерянно улыбающаяся физиономия обеспечила генералу репутацию самого фартового кротолова.

Там, наверху, раскрытие очередного крота воспринимали как высокопрофессиональный, коллективный, умело направляемый труд и поощряли медалями-орденами всех участников по алфавитным спискам, не забывая и уборщиц.

Генерал направил дрогнувшую лупу на медицинский приговор чудом уцелевшему, но практически обесцененному сволочными унитазами специалисту — факсимиле по ранжиру.

Разве предполагал, отправляясь в резкоконтинентальный (выраженьице супруги) Восточно-Сибирский регион в короткую, как мечталось, командировку, что его карьера будет строиться на простой арифметике: за каждого высокопоставленного крота — очередное звание.

На обратном пути к зимовью брезгливо миновал, оцарапав красноталом щеки, утрешний, поджидающий на тропе за толстенной валежиной труп какой-то большой серой птицы, насыщенный белыми копошащимися червями.

За семь лет — шесть кротов из руководящих структур всероссийского масштаба.

Генерал вернул тяжелую лупу в футляр.

Лучший показатель по всем филиалам объединенного антитеррористического центра.

Генерал удовлетворенно скользнул утомленными пальцами по многоступенчатым наградным колодкам.

Плюс восемь кротов среднего звена.

Генерал запер сейф.

Тринадцать в низовых силовых подразделениях.

Генерал захлопнул бронированную дверь особой комнаты.

И всех прикнокали с резаной подачи этого скромняги, недотепы, угрюмца.

Кресло приняло залампасенные чресла и вспотевшую спину.

Другие педанты и клерки дособирали, дооформляли, доподписывали.

Другие проводили слежку, задержание, обыски.

Другие раскалывали до жопы и перевербовывали.

Отяжеленное кресло придвинулось к столу, к папке, требующей наложения резолюций.

А этот умеет только заваривать вонючее кофе и методично скармливать антикротовым свиньям убийственные желуди.

Главное — абсолютное отсутствие эмоций на общественное положение разрабатываемого, на его былые заслуги, достижения, подвиги, на его связи, вес, крышу, на возраст, семейное положение, на его малолетних деток, престарелых родителей, на безнадежно больную супругу и прочую житейскую муру.

В сумеречном зимовье, благоухающем лапником, за железной, прогоревшей сбоку печуркой нашелся клубок серой бечевки да леска, намотанная на скрученную картонку из-под охотничьих галет.

Исключительное увлечение самим процессом обнаружения следов кротовой деятельности: крупица к крупице, догадка к догадке, версия к версии.

Полное, самоотверженное погружение в бездну человеческих слабостей.

Генерал выматерился.