Глаза Гейзенберга - Фрэнк Херберт Страница 41

– Мы не желали ничего дурного. Прости нас! – в унисон проговорили они.

– Конечно. Спасибо, что указали мне дорогу.

– Послужить ближнему – значит послужить Богу. Да обретешь ты мудрость. – Их голоса прозвучали слегка нестройным эхом друг друга. Они еще раз поклонились, а потом суетливо обогнули Орна и поспешили своей дорогой.

Тот провожал их взглядом, пока они не потерялись в темноте.

«Чудные, – подумал он. – Что это на них нашло?»

Но теперь он знал, как найти аббода.

Глава двадцать девятая

Вовсе не доброта и любовь побуждают слуг ограждать своего господина забором. Как же сможет он наблюдать за ними и видеть, что они угождают ему не из желания обрести награду? Нет, сын мой, забор – это часто порождение страха, годное лишь на то, чтобы собирать пыль.

– Изречения аббодов

Улица аббода оказалась еще более узкой, чем остальные – шагая по ней, Орн думал о том, что мог бы, вытянув руки, коснуться обеих стен. Сложенные из грубого камня, они освещались редко расставленными светошарами древней конструкции с витым орнаментом из угольно-черного пластила. В конце переулка тускло светилась серая дверь. Пахло свежевспаханной землей и плесенью. Пластритовая поверхность под ногами была истерта следами подошв.

Дверь аббода оказалась запертой.

«Запертая дверь? – подумал Орн. – Разве на Амеле не царят чистота помыслов и благонравие?»

Он сделал шаг назад и, задрав голову, стал рассматривать стену. Разбросанные по ней темные пятна наводили на мысль о шипах или каких-то подобных элементах.

В Орне шевельнулся цинизм: «Какие цивилизованные меры предосторожности для такой мирной планеты».

Нет, в этом месте существовало и другое насилие, помимо жестокости обезумевшей толпы. На узких улочках легко было обороняться. Люди, умеющие командовать, наверняка умели отдавать и военные приказы. Ловушки пси и постоянная болтовня про мир выдавали мысли о возможности массового насилия.

Мысли о войне.

Орн оглянулся. Переулок был по-прежнему пуст. Он чувствовал, как страх подгоняет его изнутри. Тупик мог оказаться безвыходным не только в прямом, но и в переносном смысле. Хотелось убраться отсюда со всей скоростью, на какую были способны ноги, но это никак не приглушило бы внутреннего сигнала угрозы. Любая точка этой планеты была одинаково опасной. Оставался единственный выход – продраться прямо сквозь опасность.

Он сделал глубокий вдох, стряхнул с себя одежды жреца, закинул один конец подола на стену и потянул. Ткань немного соскользнула вниз, потом зацепилась. Он дернул на пробу – шов тихонько треснул, но выдержал. Орн навалился всем весом. Одеяние растянулось, но надежно висело на стене.

Он вскарабкался вверх, скребя сандалиями по камням, увернулся от острых шипов на вершине и, пригнувшись, изучил окрестности. Одно из окон на верхнем этаже двухэтажного дома напротив мерцало тускло-розовым светом за небрежно задернутыми шторами. Внизу он увидел внутренний двор с рядами цветущих кустов в высоких горшках. Еще раз поднял взгляд на освещенное окно и ощутил резкую вспышку отторжения.

Там опасность!

Во дворе царила напряженная атмосфера, в тенях могло скрываться целое войско охранников, но внутренний голос подсказал ему, что угроза исходит из какого-то иного источника.

И он – за этим окном.

Орн отцепил подол от шипа, спрыгнул во двор и, скрючившись в тени, снова накинул жреческие одежды на себя, а потом стал пробираться в левую часть сада, на ходу завязывая пояс, огибая горшки и держась самых темных мест.

С балкона под освещенным окном спускались лозы. Он потянул за одну из них, и та оторвалась, оставшись у него в руках. Слишком хрупкое растение. Орн двинулся дальше вдоль стены дома. На левую щеку дохнуло сквозняком. Остановившись, он вгляделся в темный прямоугольник: это была открытая дверь.

Нервы предупреждающе защекотал страх. Поборов его, Орн скользнул через дверной проем на лестницу.

Лестничную клетку тут же затопил свет!

Орн застыл, а потом едва сдержал смех, увидев возле входа сенсорный лучевой выключатель. Сделал шаг назад – темнота, шаг вперед – свет.

Лестница вела наверх, изгибаясь влево. Орн бесшумно прокрался по ступеням и на самом верху обнаружил дверь с единственной золоченой буквой «А».

Аббод? Дверная ручка представляла собой простую короткую планку, расположенную слегка под углом. Ни считывателя ладоней, никакой другой техники. Сюда мог войти кто угодно. Чувствуя, как пересохло в горле, он положил ладонь на ручку и нажал. Послышался слабый щелчок. Орн распахнул дверь, влетел внутрь и с грохотом захлопнул ее за собой.

– А-а, я тебя ожидал, – произнес тихий мужской тенор, в котором звучала легкая дрожь.

Резко развернувшись, Орн увидел широкую кровать под балдахином. В дальнем ее конце, опираясь спиной на гору подушек, сидел похожий на куклу темнокожий человечек в белой ночной рубашке. Его узкое лицо и нос, кручей нависавший над широким ртом, показались Орну знакомыми. Лоснящаяся темная лысина поблескивала в тусклом свете единственного прикроватного светошара.

Широкий рот раскрылся, и слегка подрагивающий голос произнес:

– Я – аббод Халмирах. Приветствую и благословляю тебя.

В комнате стоял сильный запах старости и пыли. Орн услышал, как где-то в тени тикают древние часы.

Он сделал два шага в сторону фигуры на кровати. Остерегающее давление предчувствия усилилось. Остановившись, Орн задумался над знакомыми чертами аббода.

– Вы похожи на человека, который представился мне как Эмолирдо.

– Мой младший брат, – сказал аббод. – Он по-прежнему всем рассказывает, будто его зовут Агоний?

Орн кивнул.

– Это робкая попытка пошутить, понимаешь ли, – сказал аббод. – На самом деле его имя – Аггада; оно связано с поучениями и максимами Талмуда – очень древнего религиозного текста.

– Вы говорите, что ожидали меня.

– Я обычно ожидаю тех, кого призвал, – сказал аббод. Его взгляд словно пронзал Орна насквозь, изучая, прощупывая. Старик поднял костлявую руку и указал на простой стул возле кровати.

– Пожалуйста, садись. Прости, что принимаю тебя вот так, но в последние годы я стал очень дорожить каждой минутой отдыха. Когда ты виделся с моим братом, он был в добром здравии?

– Да, он казался здоровым.

Орн прошел к стулу, мысленно оценивая аббода. Что-то в этом хрупком на вид, тощем старике говорило о мощи, равной которой Орну еще никогда не приходилось встречать. В комнате дремали смертоносные силы. Он огляделся, заметил на стенах темные драпировки, испещренные странными фигурами – завитками и квадратами, пирамидами, свастиками и еще одним повторяющимся символом, похожим на лапу якоря.

Пол под ногами был холодным и твердым. Опустив взгляд, Орн увидел крупные черно-белые плиты в форме пятиугольников – каждый не меньше метра в поперечнике. По темным углам была расставлена мебель из