Филип Фармер - Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры. Страница 41

— Передай благородному властелинину, что трое рыцарей, пользующихся доброй славой, будут его гостями, — сказал Кикаха. — Бароны фон Хорстманн и фон Вольфрам и широко прославленный идишский барон Фунем Лаксфальк. Мы ищем благородного вельможу, который нанял бы нас или отправил в рыцарский поиск.

Сержант крикнул капралу, а тот побежал через подъемный мост. Спустя несколько минут один из сыновей фон Элгерса, роскошно одетый юноша, выехал принять их. На огромном внутреннем дворе Вольф увидел нечто, встревожившее его. Там слонялись и играли в кости несколько хамшемов и шолкинов.

— Они не знают никого из нас, — успокоил его Кикаха. — Выше нос. Если они здесь, значит, Хрисеида и рог тоже.

Убедившись, что о лошадях хорошо позаботятся, трое поднялись в отведенные им покои. Они приняли ванну и надели новые одежды яркого цвета, присланные фон Элгерсом. Вольф заметил, что они немногим отличались от одежды тринадцатого века. Как заверил его Кикаха, все новшества — следствие влияния аборигенов.

Когда они вошли в огромный пиршественный зал, ужин был в полном разгаре. Разгар — самое подходящее слово, так как рев стоял оглушающий. Половина гостей пошатывалась, а другие не двигались, потому что уже перестали шататься. Фон Элгерс сумел подняться и поздороваться с гостями. Он любезно извинился за то, что его застали в таком состоянии в столь ранний час.

— Мы несколько дней развлекали нашего хамшемского гостя. Он принес нам неожиданное богатство, и мы немного потратили его, отмечая это событие.

Он повернулся представить Абиру, сделал это слишком быстро и чуть не упал. Абиру поднялся ответить на их поклон. Его черные глаза полоснули по ним, словно острие меча, улыбка его была широкой, но механической. В отличие от других, он казался трезвым. Трое заняли свои места, находившиеся поблизости от Хамшема, так как занимавшие их прежде отправились под стол.

Абиру, казалось, не терпелось поговорить с ними.

— Если вы ищете службу, то вы нашли человека. Я плачу барону за препровождение меня в глубь страны, но я всегда могу найти применение лишним мечам. Дорога к моей цели длинная и трудная, она сопряжена со множеством опасностей.

— Ив чем же цель вашего путешествия? — спросил Кикаха.

Никто и не подумал бы, что он испытывает к Абиру нечто большее, чем праздный интерес, ибо во время вопроса он горячо рассматривал белокурую красавицу, сидевшую за столом напротив.

— В этом нет никакого секрета, — ответил Абиру. — Владыка Кранзелькрахта, говорят, очень странный человек, но говорят также, что он богаче, чем даже сам Гроссмейстер Тевтонии.

— Я это знаю наверняка, — подтвердил Кикаха. — Я бывал там и видел его сокровища. Говорят, много лет назад он дерзнул вызвать неудовольствие Властелина и поднялся по великой горе на ярус Атлантиды. Он ограбил сокровищницу самого Радаманта и смылся с целым мешком драгоценных камней. С тех пор фон Кранзелькрахт увеличивал свое богатство, завоевывая соседние государства. Говорят, Гроссмейстер этим обеспокоен и думает организовать против него крестовый поход. Гроссмейстер утверждает, что тот, мол, еретик. Но если бы он им был, разве Властелин не поразил бы его давным-давно молнией?

Абиру склонил голову и коснулся лба кончиками пальцев.

— Пути Властелина неисповедимы. Кроме того, кто, кроме Властелина, знает истину? В любом случае, я везу своих рабов и определенные предметы в Кранзелькрахт. Я ожидаю получить огромную прибыль со своего предприятия, и те рыцари, которые достаточно храбры, чтобы разделить опасности со мной, приобретут много золота, не говоря уже о славе.

Абиру замолк, чтобы отпить вина. Кикаха шепнул Вольфу:

— Этот человек такой же лжец, как и я. Он намерен использовать нас как охрану, чтобы добраться до Кранзелькрахта, который находится неподалеку от подножия монолита. Потом он заберет Хрисеиду и рог в Атлантиду, где ему должны отвалить за них целый дом золота и алмазов, если, конечно, его игра не идет дальше и глубже, чем я в данный момент полагаю.

Он поднял свою кружку и долгое время пил или делал вид, что пьет.

С треском опустив кружку на стол, он заявил:

— Будь я проклят, но Абиру мне кого-то напоминает! У меня возникло такое чувство, когда я увидел его в первый раз, но потом был слишком занят, чтобы думать об этой загадке. Теперь же просто уверен, что видел его прежде.

Вольф ответил, что в этом нет ничего удивительного. Сколько лиц он перевидел за свои двадцатилетние странствия?

— Может, ты и прав, — пробормотал Кикаха. — Но я не думаю, что было какое-то шапочное знакомство. Я, безусловно, хотел бы соскрести его бороду.

Абиру поднялся и, извинившись, вышел из-за стола, сказав, что настал час молитвы Властелину и его личному божеству Тартартару. После совершения обрядов он вернулся. Фон Элгерс жестом подозвал двух ратников, приказал им сопровождать гостя до его покоев и позаботиться о безопасности. Абиру поклонился и поблагодарил его за заботу. От Вольфа не ускользнуло намерение, стоявшее за вежливыми словами барона. Тот не доверял хамшему, и Абиру знал это. Фон Элгерс, несмотря на опьянение, отлично сознавал, что происходит, и замечал все из ряда вон выходящее.

— Да, ты прав насчет барона, — подтвердил его мнение Кикаха. — Свое положение он занял не потому, что поворачивался к врагам спиной. Постарайся скрыть свое нетерпение, Боб. У нас впереди долгое ожидание. Прикинься пьяным, сделай несколько пасов дамам. Тебя сочтут ненормальным, если ты этого не сделаешь. Но не вздумай уйти с какой-нибудь. Мы должны оставаться на виду друг у друга, чтобы суметь удалиться вместе, когда придет нужное время.

Глава XIII

Вольф выпил достаточно, чтобы ослабить напряженные нервы. Он даже начал болтать с госпожой Алисон, женой барона Венцельбрихта Марча. Темноволосая и голубоглазая женщина величавой красоты, она носила облегавшее белое парчовое платье с таким низким вырезом, что вполне бы могла быть довольной, видя его возбуждающее действие на мужчин. Но она не переставала ронять веер и поднимала его сама. В любое другое время Вольф был бы счастлив нарушить с ней свой сексуальный пост. Было очевидно, что никаких затруднений у него бы не возникло. Леди была польщена, что великий фон Вольфрам заинтересовался ею. Она слышала о его победе над Лаксфальком. Но Роберт мог думать только о Хрисеиде, которая должна находиться где-то в замке. Никто не упомянул о ней, а он сам не посмел заикнуться. И все же его язык чесался от такого желания. Несколько раз он ловил себя на том, что вопрос вот-вот сорвется с его языка.