Эдгар Берроуз - Искусственные люди Марса Страница 41

Вскоре нас перевели на «Рузаар», где я попал в горячие объятия Джона Картера и Рас Таваса. Когда я рассказал им о своих похождениях, а Ур-Радж заверил их, что в Амхоре нет больше пленников из Гелиума, Джон Картер отдал приказ, и вся армада повернула на Морбус. Рас Тавас был озабочен тем, что случилось в резервуаре номер четыре.

– Это плохо, – сказал он. – Очень плохо. Может, нам не удастся остановить процесс. Будем надеяться, что тело Вор Дая осталось в неприкосновенности.

– О, не говорите так! – вскричала Джанай. – Вор Дай должен быть спасен!

– Мы летим туда именно для этого, – сказал Джон Картер. – И могу тебя заверить, что мы не вернемся без него, если, конечно, тело еще существует.

Я осторожно спросил Джона Картера о здоровье несравненной Деи Торис.

– Благодаря Рас Тавасу она совершенно поправилась. Многие врачи Гелиума лечили ее, но только великий Рас Тавас смог полностью вернуть ей здоровье.

– У вас не было трудностей при возвращении в Гелиум?

– Немного. От Морбуса до Фандала нам пришлось вести постоянную войну с насекомыми, змеями и дикарями. Как мы выжили – до сих пор для меня загадка. Дур-Дар и Рас Тавас прекрасно поработали мечами и кинжалами. И только в последней битве – у самого флайера – погиб Дур-Дар. Погиб в бою с дикарями. Путь от Фандала до Гелиума занял у нас немного времени, но в Гелиуме, как ты понимаешь, пришлось задержаться, пока Рас Тавас лечил Дею Торис. Я был уверен, что ты продержишься. Ты умен и отважен. Однако теперь, когда я узнал о катастрофе в резервуаре, я думаю, что зря не поторопился.

– Да, это ужасная катастрофа, – подтвердил я. – Может быть, даже мировая. Эта масса вселяет ужас в тех, кто видел ее своими глазами. С ней нет способа бороться. Если даже ее разрезать на куски, она продолжает расти.

Вечером, прогуливаясь по палубе, я увидел возле борта Джанай. Она была одна. Зная, какое отвращение я внушаю ей, я бы никогда не осмелился предложить ей свое общество, но она сама остановила меня.

– Тор-дур-бар, я не могу ничем отблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня.

– Не нужно благодарности. Мне достаточно того, что я честно служил Вор Даю и тебе.

Она пристально посмотрела на меня.

– А если Вор Дай не будет оживлен?

– Тогда я потеряю друга.

– И ты будешь жить в Гелиуме?

– Не знаю, где я осмелюсь жить.

– Почему?

– Потому что в мире нет места для такого урода, как я.

– Не говори так, Тор-дур-бар, – ласково сказала она. – Ты вовсе не урод, потому что у тебя доброе и благородное сердце. Сначала я тоже думала, что ты безобразен, но в тебе есть гораздо большее – душевная красота и благородство.

Это было приятно слышать, и я сказал ей об этом. Но жесткое выражение застыло на моем лице: я знал, что ничто не может изменить моего решения. Я не хотел пугать своим видом женщин и детей Гелиума.

– В Гелиуме у тебя много друзей. Но что будет со мной, если Вор Дай не вернется к жизни?

– Тебе нечего бояться. Джон Картер тебе поможет.

– Но Джон Картер меня совсем не знает.

– И тем не менее он позаботится о тебе.

– Ты будешь приходить повидаться со мной, Тор-дур-бар?

– Если ты захочешь этого, – сказал я, хотя знал, что никогда не осмелюсь поселиться в Гелиуме.

Она долго молча смотрела на меня, а затем сказала:

– Я знаю, о чем ты думаешь, Тор-дур-бар. Таким в Гелиум ты никогда не вернешься. Но теперь вернулся Рас Тавас. Почему бы тебе не попросить у него новое тело? Ведь он делал это для многих ничтожных хормадов.

– Попросить можно, – сказал я. – Но где взять тело?

– Есть тело Вор Дая, – шепотом сказала она.

– Значит, ты хочешь, чтобы мой мозг пересадили в тело Вор Дая?

– А почему нет? Ведь твой мозг – это лучший и преданный друг. Ситор сказал мне, что мозг Вор Дая уничтожен. Может, так оно и есть. Но если это правда, то Ситор лгал, когда говорил, что ты был причиной его уничтожения. Потому что я теперь знаю тебя. Знаю, что ты не способен предать друга. И если мозг Вор Дая уничтожен, то было бы лучше, если бы мозг моего лучшего друга оживил тело, которым я восхищаюсь.

– Но разве ты не говорила себе все время, что сейчас в моем ужасном теле мозг хормада, зловещего существа, выращенного в резервуаре?

– Нет. Я думаю, что это ерунда. Я смогу убедить себя, что благородный мозг и благородное тело – едины. Более того, мне трудно поверить, что твой благородный мозг, Тор-дур-бар, является порождением отвратительной плоти.

– Если Рас Тавас сможет подобрать мне тело, – пошутил я, – у Вор Дая появится соперник.

Она бросила на меня испытующий взгляд.

– Не думаю, – сказала она.

Интересно, что она имела в виду? И почему она так на меня посмотрела? Вряд ли она подозревала правду, ибо какой нормальный человек согласится пересадить свой мозг в тело отвратительного хормада. Может, она хотела сказать, что соперничать с Вор Даем бессмысленно?

Была уже ночь, когда мы подлетели к Великой Тунолианской топи. Огромный флот величественно проплыл над Фандалом. Огни города светились внизу, но ни один патрульный корабль не вылетел, чтобы допросить нас. Наши корабли были освещены и хорошо видны с земли, когда мы пролетали над городом. Но в Фандале был слабый флот и он не осмелился бросить вызов такой могучей армаде. Могу себе представить, с каким облегчением вздохнул джэддак Фандала, когда мы исчезли в ночи.

29. ОНЕЦ ДВУХ МИРОВ

Обширные пространства Тунолианской топи, над которыми мы пролетали, своей странной, мрачно-зловещей красотой увеличивали таинственность ночи. В воде отражались мириады звезд, пролетающие луны сверкали в спокойной воде лагун и касались своими лучами каменистых утесов, трансформируя их своим сиянием в колдовские видения.

Иногда виднелись костры стойбищ дикарей, доносились их странные гортанные песни, стук барабанов, приглушенный расстоянием. И все это сопровождалось рычанием и воем диких зверей.

– Остатки великого океана, – сказал Джон Картер, присоединившись ко мне. – Планета умирает, и вскоре ничто уже не скажет о величии народов, живших здесь.

– Все это очень печально, – сказал я.

– Очень печально, – повторил он.

– Но ты же можешь вернуться на Землю.

Он засмеялся.

– Полагаю, что ни тебе, ни мне не удастся быть свидетелем конца Барсума. Он произойдет через много миллионов лет.

Я тоже рассмеялся.

– Но когда ты говорил о нем, у меня создалось впечатление, что это произойдет буквально на следующей неделе.

– Ладно, не стоит об этом беспокоиться. Сейчас перед нами более важные дела, чем гибель планеты. Судьба друга важнее, чем гибель планеты. Что ты будешь делать, если твое тело не удастся оживить?