Александр Гейман - Чудо-моргушник в Некитае Страница 41

_________

* за героизм, проявленный в Трансазиатской экспедиции, сержант Липтон по особому повелению королевы удостоен ордена Бани

экспедиции проходил без больших неприятностей, если не считать такими совершенно несусветные, какие-то отвратительные истории, которыми время от времени нас потчевал Жомка. То он рассказывал, как в его компании какой-то ученый проводил исследования, испуская под нос клеркам кишечные газы, то его друг вступал в противоестественное общение с обезьянами... Когда до столицы Некитая оставалась неделя пути, Жомке взбрела на ум новая прихоть: он стал убеждать повара, что тот должен укусить некитайского императора. Сержант Липтон поддерживал Жомку, но повар не соглашался:

- Да нет же, Жомка, я на такое не способен!

- Да ты пойми, чудак, - втолковывал ему Жомка, - это тебе только кажется, что ты не способен! Люди часто и не подозревают, какие в них скрыты способности! Что тут хитрого? Конечно, император сидит на троне и его охраняет гвардия, но ведь никто и не говорит, что надо действовать напролом! Ты подкрадешься к нему, делая вид, что хочешь облобызать его туфлю, а потом вскочишь, вздернешь его с места - так, чтобы оторвать от трона седалище, да и вцепишься ему в ляжку! Он и глазом-то моргнуть не успеет! У тебя получится, я знаю!

Но повар Ходл отговаривался тем, что у него шатаются передние зубы и он не сумеет укусить как надо. Липтон было вызвался добровольцем, но Жомка отклонил его за ненадлежащий прикус. В конце концов он пришел ко мне:

- Рядовой Ходл не в состоянии выполнить миссию, у него шатаются зубы. Вы, как глава экспедиции, должны взять её завершение на себя и лично укусить некитайского императора!

Я кое-как уразумел, что Жомка говорит серьезно и, разумеется, отказался.

- Если ссышь, майор, так и скажи!* - презрительно бросил мне Жомка.

__________

* Жомка вкладывает двойной смысл в свои слова: упрекает полковника в трусости и одновременно намекает на грозящую ему опасность в случае отказа.

Весь день он пребывал в мрачных раздумьях, а вечером объявил, что вынужден будет сам укусить азиатское чудовище. Мы все пытались отговорить Жомку от его рискованной затеи, но он твердил одно:

- Нет, ребята, - больше некому! Бугор струсил, мне придется взять это дело на себя!

Каких только обвинений я не наслушался от наших милых дам! Но несмотря на все их визги и писки, несмотря на урезанную порцию за обедом и три дня подряд мокрые брюки, я не отказался от своего решения. Жомка, казалось, смирился с этим и не упоминал больше о покусании императора. Мы все надеялись, что он забыл обо всем. <...>

Наконец, мы прибыли в столицу и были приняты первым министром для согласования вопросов нашего пребывания в Некитае. Хотя Жомка и не входил в состав экспедиции, он присутствовал тут же. Едва вошел министр и прозвучали первые приветствия, как Жомка поднялся и сказал, что имеет важное сообщение.

- Один из членов экспедиции задумал при аудиенции укусить императора Некитая! - заявил он.

- Кто же? - нахмурился первый министр.

К моему величайшему негодованию этот мерзавец громогласно произнес:

- Это глава экспедиции полковник Томсон!

Министр, ещё больше нахмурясь, объявил, что обязан расследовать сделанное заявление. Он вышел. Не успели мы опомниться, как следом за ним вышел и Жомка, сославшись на обострение геморроя. Тут же в комнату ворвались стражники, нас всех связали и подвергли допросу каждого по одиночке. Мне лично два часа подряд задавали один и тот же вопрос: "С какой целью вы затеяли покушение на нашего государя?" Едва я успевал объяснить, что не имел и не имею подобных намерений, как вопрос задавали снова, а затем последовала пытка под названием - я узнал это позже - portanka chappay. Заключалась она в том, что повторяя все тот же вопрос мне под нос совали какуюто немыслимо зловонную тряпку. Я не выдержал и решил признаться в том, чего не совершал, считая себя обреченным в любом случае. "Ну вот, давно бы так," - сказали мне и освободили от пут. После этого нас собрали всех вместе в той же комнате. Как выяснилось, остальные сдались ещё раньше меня. Мы уже начали прощаться друг с другом, не сомневаясь в нашей скорой гибели. Тем временем вошел первый министр и объявил приговор: или немедленно покинуть Некитай, или аудиенция у императора в намордниках и на поводках. После общей радости и бурного совещания мы согласились на второе, так как любопытство встречи с этим легендарным человеком было велико. К тому же, данные мне поручения были слишком важны...

Итак, долгожданная встреча наконец состоялась. Император принимал нас, сидя на высоком троне из слоновой кости в зале из мрамора, что считалось признаком расположения. После положенных церемоний нас усадили на пол на циновки. Началась беседа, затрудненная, правда, тем, что мой намордник был слищком туг, и я еле выговаривал самое простое предложение. Император был, казалось, благосклонен, шутил, и я надеялся в конце приема попросить о дальнейших встречах без намордников и поводков, надеясь удовлетворительно объяснить произошедшее недоразумение. К моей радости, монарх сам заговорил об этом:

- Мне доложили, господа, что кто-то из вас намеревался укусить мою августейшую особу. Неужели я слыву таким деликатесом?

И тут произошло невероятное. Рядовой Ходл, до того смирно сидевший на циновке, вдруг ощерился и с хриплым рычанием бросился на императора. Растерявшаяся охрана поймала его поводок только тогда, когда он уже клацал челюстями в двух дюймах от ноги императора - каким-то образом ему удалось скинуть намордник... Четверо здоровенных стражников тянули Ходла назад, но наш повар буквально рвался с цепи. "Остановитесь, Ходл, что вы делаете!" хотел скомандовать я, но в тот же миг почувстовал, что Ходл совершенно прав, и я, как вожак стаи, обязан поддержать его, - и с таким же остервенелым лаем я неожиданно для себя кинулся на подмогу Ходлу. Нас кое-как выволокли из зала, и только тут мы успокоились. Что это такое на нас накатило - этого не могли объяснить ни я, ни Ходл. <...> Два дня нас держали под домашним арестом, а затем всю экспедицию выслали из страны. Перед этим я успел повидаться с нашим консулом в Некитае, который вручил мне секретный пакет, полученный дипломатической почтой. Там содержались сверхсекретные инструкции относительно моей миссии в Некитае. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что мне предписывалось... покушение на императора Некитая! Но как об этом пронюхал Жомка?!. Во всяком случае, миссия уже была провалена - мы под надзором некитайской гвардии возвращались в Лахор. У Кашанского плато охрана покинула нас, и нам пришлось испытать на себе все прелести неподготовленного перехода через горы...