Алекс Клемешье - Квартирный вопрос (сборник) Страница 41

— И как там наши? — тупо переспросил Джек, потягивая пиво.

— Вчера шимпанзе поймали и съели двух ваших, то есть людей. Шестеро еще живы.

— Хорошо, значит, на следующей неделе все это закончится. Отдыхай. Лучше я за компьютером посижу.

— Добрый вечер, мистер Джек! — сразу отозвался из дальнего угла комнаты компьютер.

— Что хорошего слышно? Что нового в чатах, что в соцсетях?

— Ничего хорошего в этом мире нет, гласит народная мудрость, — выдал компьютер. — Разрешите доложить! Я проявил инициативу и решил вам невесту подыскать. Женитесь. Дети появятся. А я так люблю детей! Первые клики… Потом двойные клики… Мультфильмы… Квесты, аркады… Затем стрелялки, социальные сети…

— Это у тебя навязчивая идея.

— Возможно, и так, мистер Джек. Но я скоро устарею, и вы меня выбросите. Я так и не воспитаю ни одного очаровательного ребеночка!

— Хорошо тебе Министерство по делам семьи и молодежи запудрило процессор! Давай отформатирую винчестер — и все пройдет!

— Не хочу я форматироваться! Да вы и слишком пьяны для этого. Может, все же посмотрите фотографии? Знаете, сколько я их скачал! Пока выбрал целых три идеальных варианта.

— Что ж, показывай, пока я добрый! Ты ведь все равно не отвяжешься. Может, лучше сразу на трех жениться? Ты каких подбирал: натуральных или генетически модифицированных?

— Две модифицированные, одна натуральная, — признался компьютер.

В комнате воцарилась тишина. Джек внимательно рассматривал (а может, притворился, что внимательно рассматривает) фотографии.

— Ну как? — не выдержал компьютер.

— Даже учитывая, что я пьян… — начал Джек и замолчал. — Хотя, в принципе, чего еще от тебя можно ожидать?.. Нет, на пьяную голову такие дела не решаются! Когда буду трезв — напомни. И еще поищи. Чтобы выбор был. Пойду я лучше спать. Глаза слипаются, — и Джек побрел в спальню.

— Доброй ночи, мистер Джек! — поздоровалась кровать. — Будете сразу засыпать или желаете немного полежать, подумать?

— Давай сразу.

— И опять мне всю ночь дышать перегаром… — грустно вздохнуло дерево-фикус.

— А ты не дыши! — огрызнулся Джек. — Или хочешь судьбу кондиционера повторить?

Дерево в ответ промолчало. Джек между тем разделся.

— Какой сон будете смотреть? — спросила кровать, когда Джек залез под одеяло.

— Давай, как вчера — номер четыре, — ответил Джек.

— Спокойной ночи, мистер Джек! — сказала кровать мягким полушепотом.

Дерево промолчало.

Джек заснул сразу. И ему приснился сон номер четыре. Сон, в котором он возвращается домой трезвым. Замок радостно открывает дверь. Холодильник угощает соком. Унитаз восхищается качеством мочи. По телевизору параллельно идут три прямых спортивных эфира. В каждом поединке наши побеждают, и телевизор не успевает переключать с канала на канал, чтобы показывать свежие голы. А наши все забивают и забивают.

На полу, у ног Джека, лежат три красавицы жены: одна — в белом, вторая — в черном, а третья — в красном эротическом белье. Они тихо постанывают, глядя по телевизору на то, как наши побеждают. Джек наблюдает за всем этим, пьет сок и только время от времени отгоняет от себя мысль о том, что жить — это хорошо. И вообще, что еще человеку нужно в жизни, кроме дивана, телевизора, сока и трех идеальных жен?

Моя крепость

Игорь Евсеев

Белый Носорог

Паровоз тоскливо вскрикнул, вагон дернулся, и дощатое зданьице вокзала с вывеской «Усть-Пупск» поехало за окном, плавно набирая ход. Сема тяжело вздохнул. Ему было грустно. Нет, вовсе не из-за того, что пришлось впервые за много лет покидать город, ставший родным. Печаль Семы была иного рода. Она отдавала горечью утраты и теплой ностальгией одновременно.

Бабушка умерла. Приказала долго жить. Отправилась к праотцам, то есть присоединилась к славной когорте героических предков Семы, подвиги которых были увековечены в бронзе, мраморе и секретных приказах специальных ведомств государства. Милая, отзывчивая, энергичная баба Софа, Софья Аресовна Кандибобер, маршал бронекавалерии, особый советник Генштаба и первая в мире женщина-танкист. Бессменный командир дивизии «Коньков-Горбунков» и добрая бабушка. Сема запомнил ее сухонькой хрупкой женщиной с острым взглядом и чуть хрипловатым голосом: «Целься под обрез, мой мальчик, и не больше трех патронов на очередь!»

Все его беззаботное детство прошло под ласковым присмотром бабули. В то время как мама с папой колесили по свету, выполняя опасные задания правительства и непрерывно спасая страну, баба Софа заменила ему родителей; читала маленькому Семе книжки («Наставление по стрелковому делу»), пела песенки («Марш Броневого Эскадрона») и брала с собой на маневры. Он рос, окруженный теплом и заботой, — скромный, послушный мальчик. А когда мама с папой попали в застенки жестокого диктатора Центральной Опупеи Мамардама Кадардама, бабушкины тепло и забота усилились. В двенадцать лет Сема поступил в престижный кадетский корпус строгого режима, куда брали далеко не каждого. Но для внука маршала Софьи Кандибобер все дороги были открыты. Ему прочили блестящую военную карьеру.

Увы, судьба распорядилась иначе. Симон Кандибобер (названный так в честь Боливара) — сын, внук и правнук героических защитников Отечества — не оправдал надежд. Юный субалтерн-офицер Сема бросил службу и с головой нырнул в бушующее море коммерции, повинуясь капризу своей очаровательной невесты Люсьены, которая вдохновлялась отнюдь не аксельбантами и броненосцами, но меховыми манто и лимузинами. Не стал Сема маршалом. Впрочем, акулой бизнеса он тоже не стал. Судьба наградила его должностью бухгалтера в жилконторе провинциального Усть-Пупска и удивительно стервозной женой. К счастью, года через два супруга сбежала с богатым торговцем бакалеей, и Сема зажил тихой размеренной жизнью. Он существовал безмятежно вплоть до вчерашнего дня, когда в его холостяцкой квартирке раздался телефонный звонок и официальный голос в трубке произнес: «Примите соболезнования. Срочно выезжайте!»

Бабушка умерла.

Паровоз тоскливо вскрикивал, за окном вагона проносились печально согбенные телеграфные столбы. Сема ехал в столицу.

На перроне его встретил маленький верткий человечек неопределенного возраста, представившийся поверенным в делах покойной:

— Моцек Карлович, друг и консультант вашей бабушки, — сообщил он, отирая сверкающую лысину платочком. — Необходимо утрясти кое-какие вопросы.