Александр Романов - Где-то у Проциона Страница 41

– И в чем же она заключается?

– В том, что Андрей Ильич хочет тебя через ноль переключить…

– Это как? – Лунину эта затея отчего-то сразу не понравилась.

– Это значит выключить у тебя в блоке комп, вынуть носитель из стойки, где он находится сейчас, и переткнуть в ту, где находятся блоки «чердака», – пояснил Башкирцев. – Технически такая возможность предусмотрена. Займет она где-то четверть часа. И комп сразу заработает на той же скорости, что и остальные в группе. Беда в том, что эта операция связана с очень неприятными ощущениями…

– Какое, нафиг «неприятными»! – перебил Витька. – Это ж эквивалент клинической смерти! Только еще хуже!

– Погодите! – решительно встрял Вадим. – Я ничего не понимаю! А как нас в чемодане-то тогда возили?

– Там нас никто не выключал! – напомнил Кремер. – Там время тормозили всего лишь в десять раз! А тут – полная остановка! Ты представляешь, что это такое? Абсолютная сенсорная депривация! Никаких ощущений – вообще. Притом, что сознание у тебя останется.

– Ну и что? – спросил Лунин.

– Да свихнешься ты на хрен за эти пятнадцать минут! Вот что!

– Ну, Виктор, не преувеличивай! – возразил Башкирцев. – Это вся операция по перестановке займет пятнадцать минут. А реально время отключения составит что-то около минуты всего. Не наводи на Вадима панику! И никакая это не клиническая смерть – ты это прекрасно знаешь…

Витька безнадежно воздел брови и засопел, всем видом выражая неодобрение.

– А что – обойтись никак нельзя? – спросил Вадим.

– Можно, конечно… – Башкирцев вздохнул. – Только с этой экспедицией следующий раз неизвестно когда будет. А я бы очень хотел тебя туда сводить.

Лунин посмотрел на Кремера, но тот лишь сокрушенно покачал головой.

– Да что там хоть такое? – задал вопрос Лунин, уже понимая по прошлому опыту, что ответа не получит. Так и оказалось.

– Да если б можно было рассказать – стал бы я тебя туда тащить? – посмотрел на него Башкирцев. – Конечно, ты можешь отказаться. Но лучше бы тебе там побывать…

Вид при этом, что у него, что у Кремера был какой-то странно одинаковый. Несмотря на, казалось бы, разногласие, оба они явно хотели, чтоб Вадим побывал на этом самом «чердаке». Вадим поизучал их пасмурные лица и со вздохом сказал:

– Ладно… Ведите. Вивисекторы…

4

Витька оказался прав. Вадим убедился в этом почти сразу же, как только руки неведомого ему техника где-то там, в реальном мире, остановили работу процессора.

Все просто исчезло.

Не осталось ни окружающего, ни самого Лунина. Ни рук, ни ног, ни туловища. Даже пошевелить было абсолютно нечем. Последнее почему-то особенно произвело на Вадима впечатление. Причем не по причине отсутствия ощущения тела. Просто, собравшись было, как обычно, изречь самому себе что-нибудь по этому поводу, Вадим неожиданно обнаружил, что голосовые связки ему не повинуются. А в следующий момент сообразил, что и удивиться по такому случаю тоже не получается. То есть удивиться-то, как раз получилось. А вот выразить это удивление – нет. Отчего Вадим испытал весьма неприятный дискомфорт. Сродни впечатлению человека, увидевшего во сне, что он заживо похоронен, от этого пробудившегося и обнаружившего, что – и на самом деле…

Кошмар, одним словом. И кошмар этот продолжался целую вечность. Потом вечность схлопнулась. Превратилась в точку, в ничто, в ноль, стала еще меньше и начала расширяться обратно до бесконечного размера. Вокруг разлетались во все стороны элементарные частицы, от скорости превращаясь в звезды и галактики и собственной тяжестью разверзая бездну, куда рушилось все, в том числе и продолжавший оставаться лишенным подвижности Лунин. И это тянулось еще одну бесконечность времени. А затем снова вывернулось наизнанку. И понеслось по новой – неизвестно куда, неизвестно зачем, неизвестно как. Сколько раз его схлопывало до состояния точки и размазывало по Вселенной – он не мог бы сказать даже под пыткой. Да и кто он сам такой – тоже. Он не помнил ни имени, ни фамилии, ни планеты Земля. Он – просто был. Или не был – когда схлопывался. А потом был снова. И снова – не был. И это было непереносимо…

Все кончилось совершенно внезапно. По глазам ударил свет, что-то пронзило тело – раз, другой… И Лунин вдруг понял, что лежит на столе томографа – как в день своего прибытия в этот мир – а над ним стоит Башкирцев с инъектором в руке. Лунин рывком сел.

– М-мать! – сказал он. – Что это было?

– Ничего, – ответил Башкирцев. – Чистая психика. Наши эскулапы называют это «дыханием вечности». Или «циклами Брамы». Сознание так реагирует на полное отсутствие впечатлений. Ты как себя сейчас чувствуешь?

– Да вроде все нормально, – Лунин покрутил головой, пошевелился, ощупал себя. – Я здесь, а не на том конце Вселенной.

– Тогда вставай! – Башкирцев отложил использованный инъектор в сторону. – У нас всего пятнадцать минут – не будем тратить их попусту!

Вадим слез со стола. Они и в самом деле находились в точно таком же помещении, в каком Кремер встречал Вадима после записи. Только саркофагов здесь было два, а не один, как прошлый раз. Они вышли в коридор и так же, как и тогда, добрались до мембраны. Башкирцев шагнул в нее. Лунин – следом.

И окунулся в теплую черноту южной ночи.

Теплый ветерок нес запахи моря, травы, нагретой земли… Через разрывы облаков светила огромная и яркая луна – уже усвоенный Луниным признак искусственной реальности: луна была больше в несколько раз, как и здешнее искусственное солнце. Где-то в темноте отчетливо и оглушительно стрекотали цикады. Лунин с Башкирцевым стояли на вершине холма, рядом с каменной глыбой, на которой чернело пятно телепорта. Вдали перед ними, поднимаясь к горизонту, составленному линией облаков, серебрилось море. Морскую гладь обрамляла изогнутая дуга залива, с одной стороны ограниченная обрывистым мысом, а с другой – горой, очень похожей на Аю-Даг. Ландшафтные дизайнеры явно вдохновлялись крымскими рельефами. Белые корпуса зданий по берегам бухты только дополняли эту картину.

– Ночь здесь, – сказал Башкирцев. Хотя это и так было понятно. – Жалко. Днем было бы лучше. Но ладно… Нам – туда… – Он кивком указал Лунину примерно на середину бухты. – Поторопимся!

Вадим хотел было поинтересоваться, как это у них получится за пятнадцать-то минут, но не успел. Башкирцев ухватил его за плечо выше локтя, шагнул вперед… И Вадим, раскрыв рот, увидел, как земля ушла из-под ног, в ушах загудел ветер, а берег бухты с белыми пятнами зданий стремительно понесся навстречу.

– Некогда нам пешком ходить! – сквозь свист набегающего потока прокричал Башкирцев, каким-то непонятным образом направляя полет на площадку перед одним из корпусов, по виду напоминавших санаторий.