Сергей Лексутов - Полночный путь Страница 41

Шарап сказал раздумчиво:

— Четверых мало для такого дела… Да нам со Звягой и подумать надобно, стоит ли твое золото того, чтобы на годы и годы семьи оставлять, да и риск есть не вернуться из такого похода…

Реут пренебрежительно фыркнул, сказал:

— Будто у тебя нет риска из половецких полей не вернуться… Да и теперь не могу я вас просто так отпустить — шибко много знаете…

Звяга недобро ухмыльнулся, погладил ладонью рукоять меча, выговорил:

— Если захотим уйти, вся твоя орава работников нас не удержит… Да и верно, подумать нам надобно. А то придумал тоже — завтра отплывать… Да к такому походу год надо готовиться! И не четверым идти, а, по меньшей мере, сотней, да не хилых воинов. А то шестерых своих работников отрядил, и на тебе, Великий Шелковый Путь на блюдечке…

Реут помотал головой, выговорил:

— Што за народ… Уж седина в бороде, а непоседливы, как дети малые… Вы хоть дослушайте, а потом думать будете! Этим летом вы только налегке, водой спуститесь до моря, морем пройдете до устья Дона, потом дойдете до волока, перевалите в Итиль, и уж вверх по Итилю…

Шарап перебил:

— И зачем такой огород городить? В Итиль можно и из Днепра попасть…

— Да дай же договорить! — не выдержав, вскричал Реут. — Никто толком не знает, докуда ходят половецкие разъезды за Итиль. Вот вы и приглядитесь получше. Налегке сходите за Итиль, дней на тридцать-сорок пути, разведаете хотя бы начало пути, чтобы еще с самого начала не вернуться.

Звяга сказал:

— Ну что ж, эту часть работы сделаем, а там думать будем. В случае чего тебе одного Серика с Горчаком хватит… Однако ж, не пойму я тебя… Разведать путь — дело не хитрое, хоть и дорогое. На разведку вольные люди должны идти, а им платить надобно, и немалые деньги. Но потом-то затраты будут стократ больше. Путь же обустраивать придется, постоялые дворы строить, в пустыне колодцы рыть, вежи ставить, да гарнизоны в них. Половцы сразу же прознают про другой путь, и озаботятся его перерезать…

— Это уже не твоя забота! Купцы согласны потрясти мошнами, и не только киевские… — веско выговорил Реут.

Звяга пожал плечами и потянулся к кубку, поднял его, выжидательно поглядел на Реута. Тот свернул чертеж, сунул к себе за голенище, поднял кубок, оглядел честную компанию.

Серик вдруг медленно выговорил:

— Выпьем за Полночный Путь…

Реут добродушно улыбнулся:

— А что? Хорошее название — Полночный Путь… — и вытянул руку с кубком над столом.

С мелодичным звоном кубки встретились.

Глава 6

Наутро Серик ехал к пристани, сидя на задке телеги, и, болтая ногами, весело поглядывал на прохожих. Да и чего было не веселиться? Вчера к нему вышла Анастасия, и они долго разговаривали, сидя на лавочке под распускающейся липой. В сундуке лежит увесистый кошель серебра, второй, на дорожные расходы, среди поклажи в дорожном мешке.

Серик еще издали разглядел честную компанию купцов-разбойников; они стояли тесной кучкой на берегу, и что-то обсуждали, с жаром размахивая руками. Один Горчак стоял в сторонке, хмуро уставясь под ноги. Серик соскочил с телеги, сволок дорожный мешок, стянул гремящий мешок с оружием. Огарок помог выпростать за что-то зацепившееся под сенной подстилкой копье. Прислушавшись, Серик понял: спор разгорелся из-за того, что цифирные купцы считали, будто Полночный Путь обустроить русским купцам вполне по силам, а Шарап со Звягой стояли на стороне Горчака, который и высказал свои сомнения. На все доводы купцов он лишь веско отвечал: — "Вы не ходили по Великому Шелковому Пути, а я ходил…"

Все четверо купцов разом накинулись на Серика:

— Серик, а ты как мыслишь?

Серик пожал плечами, оглядывая купцов.

Горчак засмеялся, сказал:

— Да Серику все равно, в какой конец земли идти — Реут ему Анастасию пообещал и в купцы вывести… А вон и сам Реут едет…

Реут подъезжал на телеге, груженной всякими забытыми впопыхах мелочами. Когда телега поравнялась с компанией, упруго соскочил на ходу, подошел, спросил:

— Все в сборе?

Первый степенно ответил:

— Как и было уговорено… Реут, чего это твои наймиты толкуют, будто не по силам нам будет обустроить свой путь в Индию?

Реут проворчал:

— А мне все равно, что они толкуют; главное, эти люди хорошо умеют дело делать. Еще мой дед толковал, что пора за Урал-камень двигать, прибирать к рукам Сибирскую землю. Чего ей бесхозной лежать? Вот и пришло время. Заодно и свой путь в Индию прорубить… — оглядев из-под ладони длинный ряд ладей, приткнувшихся носами к берегу, спросил: — Слышь, Первый, у вас сколько ладей?

— Шестнадцать нынче! — гордо подбоченился Первый.

— Эка… Как на дрожжах богатеете… Меч видать, тоже неплохой приварок дает…

— Ты, Реут, будто в молодости тоже не промышлял мечом… — обиженно протянул Первый.

— Ладно, ладно… Кто не без греха? Пошли по лодиям. Серик, Шарап и Звяга пойдут на малой ладье; в случае, если на караван нападут речные тати, смогут на помощь прийти, если кому совсем туго придется…

— Реут, ты уже совсем христианином стал… — укоризненно проговорил Четвертый, и шагнул в воду, нагнулся, с натугой вытащил из воды жбан, с привязанным к нему камнем, сказал гордо: — Со вчерашнего вечера на дне лежит! Охладился не хуже, чем в погребе…

С ладьи кинули огромную братину. Настоявшийся, прозрачный, с золотым отливом мед заиграл на поднимавшемся солнце. Братина несколько раз обошла круг, пока жбан не опустел. И хоть большая часть тут была уже христианами, все поплескали меду в реку, попросили легкого пути у речного бога.

Веснами редко бывает ветер попутным на пути вниз, а потому пришлось грести с утра до вечера. Правда, гребли не особо утруждая себя, в полсилы, другую половину употребляли на песни. Правда, Серик, Шарап и Звяга в общем хоре не участвовали, шли далеко впереди каравана. И не потому, что чего-то опасались, а потому, чтобы не пугать загодя птицу, буквально стаями то перелетающую через Днепр, то отдыхающую прямо на волнах. Серик десятками стрелял уток, гусей, а то и лебедей, княжескую еду. На ночлегах пировали, объедаясь от пуза дармовой снедью.

Реут, обгладывая сочные ножки, качал головой и говорил:

— В прежних бы походах нам такого стрельца… А то только по сидячим горазды… И то за три шага с подбегом…

Спали, кто в ладьях, кто на берегу, закутавшись в шубы — весенние ночи промозглые, хоть и пригревает днем солнышко. Выставляли двух караульных на весь караван. Весенний путь вниз почти безопасен, по сравнению с обратным — не очень интересны речным татям русские товары. Разве что шальная ватага бродников налетит. А вот тем, кто потом снизу пойдет — ухо надо держать востро. Ладьи полны дорогими заморскими шелками, аксамитами, да другими товарами, что много места не занимают, а дороги. Когда поравнялись с прошлогодним землепашцем, Реут долго вглядывался из-под ладони в берег, наконец, спросил Серика: