Вячеслав Рыбаков - Кружась в поисках смысла Страница 41

Зато и та, и другая модель, лишенные христианской возможности манить загробным спасением, прекрасным потусторонним грядущим, совершенно в равной мере и буквально наперебой призывали жить во имя внуков и правнуков, во имя грядущих посюсторонних поколений. Манок не хуже первого: один играет на инстинкте самосохранения, другой на инстинкте продолжения рода, а это два самых мощных инстинкта, как нельзя лучше годящиеся для того, чтобы на физиологическом уровне подпереть предъявляемые суперавторитетами моральные требования.

Уже первая мировая война, открывшая череду мясницких вакханалий XX века, несла в себе элементы религиозной войны. Чудовищной религиозной войной была гражданская война в России. Самое крупное военное столкновение в истории человечества Великая Отечественная война - от начала до конца была войной религиозной. А Корея, а Вьетнам, а Палестина? Все горячие точки последних десятилетий...

А потом эти горячие точки запузырились вокруг границ СССР. А потом - бывшего СССР.

С обвальной атеизацией коммунистического региона мира в семидесятых и восьмидесятых годах, чрезвычайно напоминающих обвальную атеизацию христианской Европы в прошлом веке, вновь с прежней остротой встал вопрос о надиндивидуальном смысле индивидуального существования и о суперавторитете, способном объединять людей в братства и защищать братьев друг от друга, накидывая на них живительные путы морали. Неизвестно, может ли быть дан на него какой-то новый ответ. Но, так или иначе, на внезапно оказавшееся вакантным узловое место в системе ценностей в самой вульгарной, самой упрощенной, самой уродливой форме полезли старые боги. И прежде всего возведенный в статус бога древний родо-племенной фетиш: свой народ. Свой первопредок, свой тотем. Свой нацизм.

Именно поэтому так называемые локальные конфликты в нашей стране - или, скажем, межплеменная рознь в Афганистане, тоже лишившемся предложенной еще при короле модели будущего, или, скажем, борьба на Балканах - носят такой затяжной, такой безысходный характер. Противники в глубине души уже ничего не хотят друг от друга - никакого, пусть даже самого почетного компромисса, никаких уступок, никаких контрибуций. Они хотят, чтобы противника просто не было. Или, на худой конец, чтобы он подчинился настолько, что как бы вообще исчез.

Такова плата за то, что культура не смогла вовремя предложить новый, не первобытный идеал.

Казалось бы, чего проще подождать, пока народы не выбьют и эти последние идеалистические бредни друг из друга и не начнут с устатку, на горе трупов, существовать по замечательному принципу, обеспечившему, скажем, Северо-Американским Соединенным Штатам процветание: "лив энд лет лив" - "живи и не мешай жить другим". Если верить слухам, кто-то из нынешних российских власть имущих даже говорил о полезности для России экономической и политической катастрофы - она, дескать, окончательно отшибет у простого народа тягу к идеалам и заставит шустрить просто ради ежедневного, хотя бы минимально необходимого, набития живота; и вот тогда, дескать, Россия двинется наконец общечеловеческим путем развития и займет подобающее ей место в ряду цивилизованных государств. По-ученому это называется разрушением идеократической ментальности.

Увы, не все так просто.

И дело даже не в том, что в очередной раз пытаться доломать национальный характер угрозой голодной смерти есть дело подлое и чреватое, что называется, непредсказуемыми последствиями вне зависимости, сознательно это делается или нет. И дело не в том, что в Америке, где вроде бы все так распрекрасно живут и дают жить другим, нет-нет да и прорвется тоска по идеалу. Ричард Никсон в свое время даже воскликнул в сердцах: "Мы страдаем от раскола и нуждаемся в единстве. Мы богаты товарами, но бедны духом". А когда, молясь на свое суперавторитетное, сакральное "я" жена усекает мужу причинное место был такой казус у них в раю не так давно - и суд присяжных ее оправдывает, и борцессы за женское равноправие призывают всех женщин страны следовать примеру героини... меньшая ли это шизуха, чем наш Жирик с его радиоактивными ветродуями, направленными на прибалтов? Те же яйца, только сбоку. И великолепные космические программы, и претензии Штатов на мировую гегемонию - в значительной степени ни что иное, как попытки создать хоть какой-то эрзац общенациональной идеи, подкормить государственную религию не имеющего государственной религии государства: веру в свою страну; не в народ народов там много, а именно в одну на всех величайшую и прекраснейшую в мире державу... Дело не в этом. Не только в этом.

Дело в том, что бездумно и безудержно развивающаяся индустриально-потребительская цивилизация, влиться в которую мы сейчас так стремимся, протянет еще, по различным прогнозам, лет шестьдесят-восемьдесят, не больше. С неимоверной и все увеличивающейся скоростью она сжирает мир, переваривает его и топит в нечистотах. Еще недавно мы знали это, просто забыли в политической круговерти последних лет. Неоднократно и очень подробно писал об этом, например, Бестужев-Лада, с цифрами и фактами в руках доказывая, что если человечество намерено выжить, ему уже в ближайшие годы придется менять всю систему хозяйствования: энергетику, транспорт, рынок... Мы, со своим очередным отчаянным "догнать!!!" рискуем построить остервенелое общество остервенелого потребления аккурат к тому моменту, когда ему окончательно нечего станет потреблять.

На западе о грядущем кризисе пишут и говорят уже четверть века по меньшей мере. Но все слова скатываются с деловитых прагматиков, как с гусей вода. Дескать, живи и не мешай жить другим своими страшными прогнозами... Умные, рационалистичные философы голосят в пустыне. Уж слишком унылые слова они произносят, слишком многого требуют ради какого-то человечества; и безупречная логика рассуждений виснет в воздухе, оказываясь не в силах пробиться сквозь барьер бытового возмущения: как это ограничивать передвижение воздушного транспорта ради сохранения озонного экрана, если в будущем году я рассчитываю нахапать столько, что смогу полететь на Кипр? Как это ограничивать ассортимент товаров за счет наиболее некачественных и многочисленных, если именно сейчас русские ларьки схлебнут в любом количестве любую дрянь?

Чтобы привести в движение массы людей, им нужно предлагать не научные выкладки, а эмоционально притягательную модель посюстороннего будущего, способную стать объектом религиозного поклонения. Причем такую, для которой, как для коммунизма, не будет ни эллина, ни иудея, ни католика, ни буддиста. И для которой, как для христианства, не будет ни экспроприаторов, ни экспроприируемых. Только тогда будет положен конец религиозным войнам. А с войнами рыцарскими без труда разберутся в ООН. Да и где они, рыцарские-то?