Олег Синицын - Спецхранилище. Второе пришествие Страница 42

Проделанный путь показался мне гораздо длиннее двухсот метров, обещанных Кирюхой. Вероятно потому, что двигались мы с черепашьей скоростью. О близости выхода я догадался по глухому шуму, раздающемуся из-за стен. Я снял с плеча бластер, догнал Кирюху и пошел рядом. Через двадцать шагов мы перелезли через небольшой завал, и луч фонаря уткнулся в белую стену, стоящую поперек нашего пути.

- Вроде как пришли, - констатировал Кирюха.

Мы вскарабкались на небольшую насыпь смерзшегося снега, которого навалило снаружи, когда отверстие было открыто. За стеной слышались лязг и удары неизвестных механизмов. Похоже, мы у цели. Степан Макарыч, Бульвум и страдальчески державшийся за лицо Штильман замерли у основания насыпи, ожидая наших действий. Кирюха поднял приклад, чтобы разбить стену, но я остановил его, придержав ружье.

- Предоставь это старому разведчику, - попросил я.

Сломать завал и выбраться наружу не составляло проблемы. Сейчас гораздо важнее выяснить, не поджидают ли нас снаружи? Используя ствол бластера в качестве бура, я проделал в стене аккуратное отверстие. Труба легко прошла сквозь снег - толщина преграды оказалась не более полутора кирпичей.

Через прокол в темноту расселины ворвался хрустально-голубой луч. Я припал глазом к отверстию.

Мне открылись скалы, освещенные необычным сиянием, крутой заснеженный склон, торчащие из него копья елей. Судя по всему, я видел кусочек Улус-Тайга. В основание склона упиралось огромное металлическое сооружение, которое я не видел полностью - только край. Чем оно являлось, я не понял. Вполне возможно, что человеческий мозг вообще не в состоянии это осознать. Но я, сказать по правде, и не ставил перед собой такой задачи, я сюда не за этим пришел. То, что мне нужно было увидеть, я увидел: несколько крупных валунов возле выхода из расселины, способные укрыть пятерых лазутчиков, а также отсутствие какой-либо охраны поблизости.

- Теперь можно, - кивнул я Кирюхе и начал разгребать снег. - Только роем небольшую дыру, не метро прокладываем.

Мы проделали аккуратное отверстие, по очереди вылезли сквозь него на каменистый склон. Кирюха плюхнулся на снег за расколотым валуном. Я укрылся под кедром среди пучков сухой травы. Остальным приказал пока оставаться в расселине, после чего поднял голову, чтобы осмотреться. Передо мной открылась небольшая долина, зажатая между хребтом и сопкой.

Штильман упоминал, что опустившийся в распадок корабль пришельцев огромен, однако я даже представить не мог - насколько. Это было не просто космическое судно, трансформировавшееся в базу.

Это был целый инопланетный город.

Раскрывшиеся элементы заполняли почти весь распадок. Они протянулись во все стороны толстыми металлическими щупальцами ("лепестками", как назвал их Григорий Львович). Щупальца лежали на дне и склонах, поломав деревья и продавив породу. Из центра комплекса в небо поднималась исполинская башня - вся в наростах, надстройках, цепочках крошечных окон и огней. Вид у нее был мрачный и неземной. Возле вершины плавали посадочные площадки с катерами. Сверху сооружение накрывала прозрачная полусфера силового поля. Именно она отбрасывала в небо за Тамаринской стрелкой фиолетово-голубое зарево, видимое ночью за десятки километров.

По дну распадка ползали десятки крохотных муравьев. Пришельцы деловито копошились возле мобильных установок, воткнутых в землю - именно от них исходил лязг и грохот, которые мы слышали в расселине. Неподалеку от нас над склоном (висела) массивная шайба. Ее опоясывала тонкая щель смотрового окна, из темных бойниц торчали стволы орудий. Охранная башня, о которой упоминал Штильман.

Какой-либо тревоги, вызванной пальбой на другой стороне хребта, в городе пришельцев не наблюдалось. Город был погружен в свою хаотичную идиотскую жизнь.

- Матушки, - услышал я шепот Степана Макарыча. Он разглядывал пришельцев сквозь дыру в снежной стене. - Как их много! Зачем они здесь?

- Кабы знать, - вздохнул я, думая о своей миссии.

- Какие они уроды, - сказал щурившийся Кирюха. - Надо ж такими уродиться!

- Мы для них тоже не красавцы. - Это Григорий Львович решил лекцию прочитать. Видать, полегчало. - Понятия красоты и уродства являются лишь внешним выражением лучшей или худшей приспособленности особей определенного вида к определенной среде обитания. В другой среде эти особи могут выглядеть неестественно и даже нелепо. Но это не значит, что они уроды или что-то в таком духе.

- Вы их защищаете? - удивился Кирюха.

- Просто объясняю, почему их нельзя называть так, как вы назвали.

- А по-моему, защищаете! - Кирюха с интересом повернулся к заму по науке. Возможно, окажись они ближе двух с половиной метров, кое-кто мог схлопотать в лоб. Григорий Львович выбрал неудачный момент для отстаивания своей точки зрения. Для Кирюхи, поселок которого после нашествия красноглазых лишился третей части населения, копошащаяся внизу масса состояла исключительно из уродов.

- Хватит базарить! - разрешил я их спор.

Я вытащил из рубашки набросок карты-схемы и расправил его в ладонях, чтобы сравнить с реальным ландшафтом. Если Бульвум не обманул (а, нужно отдать ему должное, на лжи я его не ловил), то вход в пещеру должен находиться вон за тем металлическим щупальцем, лежавшим на склоне Улус-Тайга. Добраться до цели можно либо обходным путем, по склону сопки, либо напрямик, через кишащую инопланетными тварями долину.

Поскольку контактировать с тварями мне хотелось менее всего, то первый вариант, несмотря на значительно большее расстояние, выглядел предпочтительнее. Под прикрытием скал и деревьев мы могли бы незаметно пересечь склон, обогнуть пришельческие сооружения и оказаться возле пещеры… Могли бы, если бы не одно "но". На многих участках склон был крутым, почти отвесным. Преодолеть такой способны лишь опытные альпинисты, обладающие соответствующим снаряжением. У нас не было ни первого, ни второго. Кроме того, на стыке хребта и сопки находилась широкая полоса, лишенная всяческих укрытий. На ее насыпях наши дубленки и пуховики будут видны как на ладони, в том числе из охранной башни, так что пройти этим путем можно будет только в широкие небесные врата апостола Павла.

Вот и получается, что нет у нас альтернативы, кроме как ломиться напрямик сквозь занятый пришельцами распадок. Сложный путь, опасный, неприятный. Но единственный.

Я обернулся к отверстию. Позади выглядывающих из него лиц Степана Макарыча и Штильмана белели глаза моего нечеловеческого спутника - остальную фигуру скрывала тьма. Я показал ему, чтобы полз ко мне, но он даже не шелохнулся, осел упрямый, делая вид, будто не понял. Пришлось самому к нему ползти.