Дмитрий Исаков - Мурзик Страница 42

На один из постоянных вопросов о цели нашей засылки я с самого начала заявил, что заслан Американским Империализмом в лице Центрального Разведывательного Управления с целью дестабилизации существующего режима, сбора стратегической информации и проведения диверсионной деятельности. На вопрос, как я намеревался дестабилизировать режим, я начинал рассказывать политические анекдоты. Слушая меня, у КГБ бальзам разливался по сердцу (которое всегда было холодное). С моих слов, стратегическую информацию я собирал, толкаясь в гуще народа и изучая настроения масс. О диверсионной деятельности я сказал, что должен был ждать условного сигнала, чтобы грохнуть какого-нибудь вождя. Ну, и всякую другую бредятину!

Я даже решил немного помочь родному военно-промышленному комплексу (Российскому, конечно) и сообщил, что узнал из случайного разговора рабочих у проходной 45-го завода, куда я должен был перейти на работу в декабре 1979 года: "Немудрено, что мы отстаем от американцев в авиации, если до сих пор на заводе стоят трофейные станки!". Может, после этой информации станки заменят, и наши самолеты будут лучше и не дешевле американских.

Про Мурзилку что можно сказать? Она была молодцом: когда надо было кабанела, лишнего не говорила и, как истинно русская женщина (хотя русской ее можно назвать только эмпирически, - основные составляющие ее крови были хохляцкие, польские и еще черт знает какие) в безысходной своей надежде и вере в счастливый конец была, как ни странно, паинькой и меня не расстраивала.

Потом я буду вспоминать эту отсидку с теплой грустью.

В конце второго месяца нашего пребывания на Лубянке они меня поприжали: говори, мол, зачем тебя заслали, вражина?

Ну я, конечно, упираться не стал и смело так отвечаю, что за самым главным секретом. "В какой области?" "В самой что ни на есть стратегической!" "Космос?" "Да нет, говорю, здесь мы все знаем - и про "Энергию" с "Бураном", и что Гагарин до сих пор жив".

Они бледнеют и выбегают по очереди к начальству. А я сижу, улыбаюсь, и знай "Кэмел" покуриваю. "А где тогда, - опять спрашивают? В авиации?" "Нет, говорю, про Су-27 тоже все знаем - хороший самолет". Опять забегали, "Где, говори, вражина". Ну, я им про Т-80 да подлодку "Комсомолец", которая должна утонуть, а еще, говорю, на Чернобыльской АЭС диверсию наши люди готовють, взорвать ее хотять. И про Щелокова в ЦРУ знают, и про Рашидова. У них уже языки изо ртов вылезли, в глазах всемирная тоска. И еще список завербованных агентов даю, а там одни верные ленинцы: Романов, Медунов, Лигачев, Полозков, Стародубцев и Нина Андреева!

А они мне ультиматум: если не скажешь, зачем сюды приехал, так твою Мурзилку мучить будем и мороженого лишим.

Как услыхал я про мороженое, так и понял, что час настал, клиент созрел, раз собирается самую страшную пытку Мурзилке учинить.

Ладно, говорю, признаюсь вам, комиссарам проклятым. Заслали меня раздобыть новую супермикросхему, которую один ваш русский новоявленный Кулибин изобрел и при помощи этой матери изготовил.

Смотрю, успокоились мои сатрапы, заулыбались, вот теперь мы тебе верим, американская ты морда! Но только опоздал ты и твои наймиты. Есть такой инженер Сидоров, но только фамилию его тебе никогда не узнать, придумал он супермикросхему, которую тебе никогда не достать, по технологии, которой вам не догнать, а будет эта микросхема в локаторах стоять, и все, что деется у вас, буржуинов, будет нам видать!

Вот тут я и узнал, что приемничек объявился неожиданным образом. И на душе стало спокойно. Даже если они узнают, что в приемниках микросхемка ох как хорошо будет стоять, но раз о ней знают американцы, значит, у нас обязательно ее надо делать и в войсках применять, несмотря на слишком большую ее опасность и секретность. А раз в войсках она будет, значит, и до народа она потекет могучим ручейком, а прапорщикам микросхемы легче продавать, чем автоматы.

Вот мы и выполнили свою миссию. Домой я хочу. И Мурзилка капризничает, устала.

И вправду, как только я им все выдал, собирайся, говорят, и Мурзилку свою не забудь, поедешь, говорят, в Лефортовскую тюрьму на вечные времена.

И вывели меня за белые ручки, и подкосились мои толстые ножки, и схватило меня за мой маленький животик, и запричитала моя Мурзилка на всю Лубянку: "Не хочу в тюрьму, я домой хочу!"

Что-то наше сидение в дежурке задерживалось.

Вот уже полчаса, как нас с вещами вывели из камеры, но что-то случилось. Сопровождающие охранники были совершенно невозмутимы, а один даже, как мне показалось, улыбался, поглядывая на Мурзилку. У меня холодок пробежал по спине от мысли, уж не на расстрел ли нас ведут?

Все оказалось намного банальней - сломался конвойный фургон, и наверху решали, можно ли таких опасных преступников конвоировать по этапу в обыкновенном "воронке".

Наконец они решились и, надев на нас наручники, вывели во внутренний двор и посадили в черную "Волгу". Я сидел в центре, а по бокам были Мурзилка и улыбавшийся охранник. (Где-то я его видел?).

Как только мы тронулись, он обратился к шоферу:

- Включи музычку, а то дама по ней соскучилась.

Из динамика раздались позывные "Рабочего полдня", и затем голос ведущей этой программы:

- Отвечая на просьбы многочисленных слушателей, мы пригласили к нам в студию самого популярного у нас в Союзе и, как показали недавние гастроли по городам Европы исполнителя собственных песен, композитора и аранжировщика Дмитрия Иванова! Дима, скажи, тяжело было работать в окружении капиталистов?

Из динамика послышался странный звук, как будто кто-то прочищает горло или же хмыкает, и глухой голос сообщил:

- Конечно, нам пришлось несладко.

- На Родине, признайся, намного легче выступать? - продолжала ведущая.

- Безусловно! За кордоном, несмотря на кажущееся благополучие, постоянно чувствуешь себя как будто на передовой.

- А ведь так оно и есть!

- Да-а! И постоянное осознание той ответственности и того доверия, возложенного на меня нашим народом, не позволяли мне ни на минуту расслабиться.

- А как тебя там встретили слушатели? Ведь не секрет, что на Западе существовало мнение, что в России нет поп-музыки?

- Зритель там, конечно, не тот, что у нас. Совершенно не умеют себя вести на концертах. Вместо того, чтобы спокойно сидеть и культурно проводить свой досуг, они там беснуются в буквальном смысле, а в Ливерпуле даже произошел комичный случай, когда по недосмотру полицейских сквозь оцепление прорвалась толпа, и одна из моих поклонниц чуть меня не задушила. Когда ее спросили, зачем она это сделала, она, вы можете не поверить, сказала совершенно серьезно, что считает меня самым великим музыкантом и мечтает иметь от меня ребенка.