Николай Чадович - Хозяева Острога Страница 42

Попробовав кисель (по слухам, всегда разбавленный), сыграв в принятые здесь азартные игры (по тем же слухам, жульнические) и поболтав с блудницами (якобы нечистыми на руку), Темняк убедился, что всё обстоит не так уж и безнадежно, как об этом судачили досужие языки.

Кисель оказался вполне приличным, в азартные игры, действительно жульнические, никто никого силком не втягивал, блудницы клялись, что лишнего отродясь не брали, а по заверениям старожилов, сомневаться в которых не приходилось, последний раз кровь пролилась здесь ещё в незапамятные времена, причем в абсолютно честном поединке.

Собрав все нужные сведения, Темняк с легкой душой двинулся дальше и на улице Ножиков столкнулся с весьма популярной в городе девицей по имени Чечава. До сего момента они были знакомы только шапочно, и Темняк не отказался бы это знакомство, как говорится, расширить и углубить.

– Ты чем сейчас, милая, занимаешься? – поинтересовался он (острожане, а особенно острожанки терпеть не могли всяких церемоний).

– Киселя собралась выпить, – откровенно призналась девица.

– Я другое имею в виду, – поправился Темняк. – Чем ты себе на жизнь зарабатываешь?

– Красотой, – Чечава подбоченилась. – Разве плох товар?

– Товар отменный, – согласился Темняк. – Только жалко его зазря тратить. Иди ко мне в экономки.

– Зачем я тебе сдалась? – Чечава сделала большие глаза. – Ты ведь вместо бабы со зверюгой живёшь!

– Не думал, что ты веришь подобным небылицам, – поморщился Темняк.

– А почему бы и не верить? – Чечава явно дурачилась. – Ты здесь чужой, и зверюга чужая. Есть о чем на парочку поболтать.

– Зверюга, к сожалению, немая, – сообщил Темняк.

– Так и я не очень разговорчивая! К тому же готовить не умею. А уж убираться тем более.

– Что ты тогда умеешь?

– Кисель пить! – Чечава стала загибать пальцы. – Мужиков любить! Плясать до упаду! Чужое добро транжирить!

– Плясок я тебе не обещаю. Особого добра пока не нажил. А вот кисель и мужики в моей норе найдутся.

– В норе? – Она расхохоталась. – Мне ведь одной норы мало! Мне целый Острог подавай. Весь кисель и всех мужиков сразу!

Продолжая хохотать, Чечава удалилась, а Темняку осталось только чертыхнуться ей вслед.

Эта в общем-то случайная встреча оставила в его душе столь неприятный осадок, что, посетив до вечера не менее дюжины притонов, он нигде даже глотка не пригубил.

Нельзя сказать, что Колодцы находились на положении людей второго сорта, но в Остроге их почему-то сторонились, подозревая в причастности к страшным тайнам загробного мира. Да и сами Колодцы невольно давали повод к подобным сплетням, предпочитая работать по ночам.

С некоторых пор они оставили свои привычные обязанности (впрочем, особого спроса на их услуги сейчас не было) и целиком переключились на рытьё заказанного Темняком подземного хода.

Спору нет, работа за последнее время проделана была громадная, но ожидаемых результатов она пока не принесла – Колодцы никак не могли выйти за пределы города, раз за разом натыкаясь на непреодолимые монолиты стен, казалось бы, восходивших к поверхности чуть ли не из преисподней.

В эту ночь Темняк нанес в подземелье очередной инспекционный визит. Сопровождал его не Бадюг, панически боявшийся всего, что напоминало ему о могиле, а один из самых опытных и уважаемых Колодцев – Гмыра.

Сам он мог запросто обходиться под землей и без света, но ради Темняка зажег специальную свечу, горевшую даже там, где дышать было совершенно нечем. Эти свечи были хороши ещё и тем, что в случае крайней нужды годились в пищу.

– Мы с тобой как договаривались? – говорил Темняк, шагавший чуть позади Гмыры. – Мы с тобой договаривались, что вы будете рыть всё прямо и прямо, отклоняясь лишь там, где встретите непреодолимое препятствие. В плане готовая нора должна представлять собой линию, пусть даже и извилистую. А что получилось в итоге? Какая-то спираль! Вы фактически вернулись к тому месту, откуда начали свою работу.

– Сейчас я тебе что-то покажу, – Гмыра резко остановился, и Темняк ткнулся грудью в его спину. – Бери мое кайло.

– Взял, ну и что? – ответил Темняк, поудобнее перехватив тяжелое рубящее оружие, тоже добытое из мусора и лишь слегка переделанное.

– Бей в стену! – приказал Гмыра.

– Куда именно?

– А куда тебе заблагорассудится.

Размеры норы не позволяли размахнуться со всего плеча, но Темняку к таким условиям было не привыкать – всяких шахт, туннелей, пещер, катакомб и подземных узилищ в его жизни хватало. Приложился он так, что ручка кайла, успевшая передать ему резкую и болезненную отдачу неподатливого материала, едва не переломилась.

– Теперь смотри, – Гмыра поднёс к стене свечу. – Видишь что-нибудь?

– Ничего, – Темняк прищурился. – Даже царапинки не осталось.

– И не останется. Мы эти стены чем только не пробовали. Даже «хозяйской кочергой» жгли. Никакого следа… Ты пойми, какая у нас работа. Мы норы в стенах пробиваем. А стены только на первый взгляд сплошные. На самом деле они неоднородные. Где-то податливые, а где-то нет. Мы, само собой, выбираем путь наименьшего сопротивления. Наши норы получаются кривыми не потому, что нам так захотелось, а потому, что это единственно возможный путь.

– Да, незадача получается, – Темняк обстучал обухом кайла нору вокруг себя. – По сторонам звенит. А сверху и снизу, похоже, порода мягкая. Что, если туда попробовать пробиться?

– Вверх-то зачем?

– Вверх действительно незачем, – согласился Темняк. – Хотя было бы любопытно. А вниз?

– Везде то же самое, что и здесь. Стены уходят вниз на неимоверную глубину. Кроме того, в нижних слоях может появиться вода. Тогда уж пиши пропало. Всё зальёт.

– Разочаровал ты меня, Гмыра, – Темняк оглянулся по сторонам. – Когда вы эту нору рыли, ничего интересного не нашли?

– Что мы должны были найти?

– Ну не знаю… Какие-нибудь древние предметы. Кости предков. Ведь при любом строительстве что-то обязательно остаётся.

– Я очень сомневаюсь, что Острог был построен живыми существами. Впечатление такое, что он сам вырос из-под земли, как вырастает дерево… Ты лучше скажи, что нам дальше делать? Бросать эту работу или продолжать?

– Попробуйте рыть в другом месте. Например, на улице Иголок. Говорят, что это самая крайняя улица Острога и сразу за ней начинается внешний мир.

– Дался тебе этот внешний мир, – закряхтел Гмыра, суставы которого от долгого пребывания под землей утратили былую гибкость. – Забудь о нём – и дольше проживешь.

Летательные устройства испытывали на Жрачке, самой широкой, но, к сожалению, и самой людной улице Острога.

Едва только Шипер Сторож (в недавнем прошлом Шипер Горшок), двоюродный брат покойного Тюхи и один из ближайших помощников Темняка, расстелил посреди улицы мятую и бесформенную оболочку воздушного шара, похожую на шкуру, целиком снятую с кита, как вокруг сразу образовалась живописная толпа зевак.