Сергей Чекмаев - Носители Совести Страница 42

– Ясно.

– Э-э, не торопись. Ясно ему. А знаешь, какие проблемы были с этим Сивуром?

– Что с ним такого?

– Инвалид он, вторая группа. Даже по квартире ходит с трудом, а тут – через весь город ехать. Пришлось машину выбивать, короче, целое дело. Странно, кстати, но когда ему позвонили, сообщили о гибели Редеко, он даже не удивился. Спокойно воспринял, как будто именно такую новость и ожидал услышать. А потом – понятые рассказывали, – когда над трупом стоял, прошептал, мол, не уберегли мы тебя…

– Ты его допросил?

– А на каком основании? Ежу понятно, что он ни задавить сам, ни даже увидеть ничего не мог. Арсений, пойми: Сивур этот уже лет десять из своего дома никуда не выходит. Так, в частном порядке я поинтересовался: что, говорю, вы имели в виду?

– А он?

– Совершенно спокойно отвечает: Алина заботливая была, честная, ответственная, о себе совершенно не думала, только о других. В основном о детях из своей группы. Наверняка, она чего-нибудь вспомнила: ночную сиделку забыла предупредить или родителям, забиравшим свое чадо из садика, хотела что-то сказать, да не успела, вот и выскочила из автобуса. А в такие моменты для нее не было ничего второстепенного. Ну, и не заметила ту машину.

«Как странно, – подумал Арсений. – Вот и третий человек с теми же характеристиками: честный, ответственный, заботливый. И опять погиб вроде бы от несчастного случая. В академии нас учили не поддаваться соблазну случайных совпадений. Проверять, проверять и еще раз проверять. Далеко не все, что выглядит стройной системой, ей и является. Но что делать, если случайные совпадения повторяются раз за разом?»

– …дочь уехала рожать в Ойкумену. Да ты слушаешь вообще?

– Да-да. Спасибо, Сева. У меня к тебе последняя просьба – дай мне, пожалуйста, телефон Марка Сивура.

У Сивура долго никто не подходил, и только после шестого или седьмого гудка что-то щелкнуло, и механический голос произнес:

– Здравствуйте, вы позвонили по номеру 971—833-546, к сожалению, сейчас никто не может подойти к телефону, если у вас есть информации, оставьте ее после звукового сигнала.

Три коротких писка возвестили готовность автоответчика к записи.

– Добрый день. Меня зовут Арсений Догай, я следователь Центральной прокуратуры, отдел расследования убийств. Мне нужен Марк Сивур, я хотел бы…

В динамике зашуршало, и усталый мужской голос произнес:

– Слушаю вас. Это Марк Сивур.

– Здравствуйте. Мне крайне важно с вами поговорить. Одно из дел, которое я сейчас расследую…

– Вы по поводу Богдана?

Арсений вздрогнул от удивления, хотел спросить: «Откуда вы знаете?», но громадным усилием воли сдержался и не выдал себя:

– Да, в том числе. А еще по делу Арины Редеко и… – он решил рискнуть, – Лина Шаллека.

– Хорошо, – спокойно сказал Сивур, и Арсений понял, что угадал: все три смерти как-то взаимосвязаны. И, похоже, необычный коллекционер знает как. – Давайте поговорим. Может быть, это что-то изменит. Только мне тяжело передвигаться, вряд ли я смогу прибыть к вам, даже если мне выпишут повестку. Может, вы сами приедете?

– Я все понимаю, Марк Вилисович. Именно это я и хотел предложить. Когда вам будет удобно, чтобы я подъехал?

– Завтра, после двенадцати. Сможете?

– Да, смогу. Адрес у меня есть. Спасибо за помощь, Марк Вилисович, и до завтра.

10

Может ли понедельник начинаться с хорошего настроения?

Как ни странно – да. Когда сдан последний экзамен, и можно совсем не думать об институтских делах. По крайней мере, до практики, которая начнется только в середине июля. А значит, впереди – целых две недели свободы! Без ночных посиделок над учебниками, без утреннего мандража, без вечной боязни что-нибудь забыть или не успеть.

«А еще, – думала Ксюха, – всего через три дня я с Мартином пойду на концерт. Настоящий бардовский концерт, в котором будет участвовать и сам Мартин.

Ну, а сегодня можно устроить выходной. Выходной в понедельник – это, по меньшей мере, оригинально. Жаль только, что Инка не смогла с первого раза сдать биоинформатику и попала на пересдачу. Придется гулять в одиночку».

Солнце старалось вовсю, словно поставило перед собой задачу прожарить город до самого основания. Дождя не было уже вторую неделю. Совсем не североморское лето, если подумать. А можно и не думать, – просто бродить по узким кривым улочкам центра, изредка останавливаясь перед витринами магазинчиков. Разглядывать через сверкающие стекла витрин бижутерию и эксклюзивные тряпки, через запыленные – потрепанные книги, бронзовые подзорные трубы, кортики со старыми имперскими орлами на ножнах, совсем уж непонятного назначения древний, но явно высоко ценимый хлам. Стоит только взглянуть на ценник рядом с какой-нибудь кованой загогулиной, сразу понимаешь – не хлам это вовсе, а раритет.

Да и кто станет покупать бесполезную дрянь за такие деньги? Всей Ксюхиной стипендии не хватило бы на эту покрытую бурыми пятнами древность. Хотя на ее взгляд этот гнутый гвоздь не стоил и пары кредитов. Но туристы из Ойкумены и падкие на моду имперские коммерсанты скупали древнее ржавье килограммами.

Нет, не место на улице эрла Георга бедной студентке. Но ведь можно и не покупать? Можно просто наслаждаться теплом и рассматривать таинственно сияющие нитки северного жемчуга, незатейливые белые туфельки стоимостью в десяток стипендий, совершенно непристойные обтягивающие шортики размером с носовой платок и… Ну, да! Иногда можно поглядывать на мускулистых парней в светлых рубашках и легких брюках – почему-то в такие теплые дни симпатичных ребят на улицах куда больше, чем обычно.

Но только незаметно, чтобы не слишком зазнавались. Еще вообразят невесть что.

Так что дочиста отмытые стекла витрин годились еще для одной цели. Они помогали намечать потенциальные жертвы будущего Ксюхиного обаяния. Нет, обаяние-то было как раз вполне нынешним, это жертвы были будущими. Бедняги, они еще ни о чем не подозревали.

Ксюха хихикнула, разглядывая одного такого несчастного в черных брюках и темно-серой рубашке. Правда, тот был скорее в Инкином вкусе: высокий, худощавый, да еще со светлыми волосами. Не слишком накачанный, но тоже ничего – жилистый, крепкий, коротко стриженый. «Красавчик! Жаль, Инки нету. Как он только не зажарился насмерть в темной одежде?»

Парень отлип от витрины на противоположной стороне улицы, лениво обернулся, покосился в сторону Ксюхи. Она случайно встретилась с ним глазами и чуть не умерла на месте.

Его взгляд был холоден как лед. Пристальный, оценивающий и… равнодушный, словно он держал ее в перекрестье прицела, раздумывая на досуге: нажать на курок прямо сейчас или подождать еще немного?