Николай Басов - Закон военного счастья Страница 42

Потом на ряд пернатых летунов спикировала вторая эскадрилья гравилетов. Она вела себя так же, но ее огонь был результативнее, особенно в начале атаки, должно быть, пернатые частично утратили огневую мощь и психологическую способность оказывать сопротивление… Зато когда гравилеты вышли из атакующего захода, вместо шести машин осталось три. Все они погибли в конце ряда бегимлеси, все погибли едва ли не разом, и лишь одна из лодок не взорвалась, упав на землю…

Третья группа прошла весь строй пернатых без потерь, но она и сбила меньше всех. Должно быть, ее припоздавшая атака, по существу, выстрелы в хвост пернатым, каким-то образом прошла мимо… А потом стало ясно, что пернатые летуны уже тут, над Бумажным холмом, и что их осталось едва ли две трети того ряда, который вынырнул из разноцветных трав за отравленным холмом.

Разумеется, ребятам, которые по-прежнему боялись этого боя, полезно было встретить этих летунов огнем. Ростик по себе знал, что безотчетный страх, возникающий перед боем, совсем не тот страх, который одолевает во время боя, – со вторым справиться легче, потому что в драке остается мало времени и потому что можно стрелять, давить на курок…

Из захода летающих страусов на позиции Бумажного холма вышло уже совсем немного птиц, не более двух десятков. К тому же они каким-то образом рассеялись, должно быть, не ожидали такого дружного отпора. Может быть, они не привыкли, чтобы наземные части в таком количестве насыщались огнестрельным оружием, или рассчитывали, что люди могут драпануть от этой атаки… Так или иначе, они просчитались, опытные люди лишь почувствовали себя в большей безопасности, вжимаясь в землю, стреляя по птицам, которые целиком находились на виду, а новобранцы, посматривая на ветеранов, медленно, но верно приходили в себя, убеждаясь, что не так страшен враг, как, вероятно, рассказывали иные паникеры ночью у костров.

Страусы отлетели к речке, пытаясь собраться воедино, чтобы меньше терять своих от рассеянности сил, но тут на них в очередной раз обрушились гравилеты людей, мешая этому построению, сбивая его огнем всех своих пушек. Ростик, разумеется, перевел бинокль на это сражение, но, как ни вертел окуляры, так и не понял, есть ли среди уцелевших машина Кима… А потом как-то не очень заметно, но довольно решительно к Бумажному подбежали пернатые пехотинцы. Некоторые из них сразу бросились на позиции людей, но было немало и таких, которые постарались обогнуть холм, надеясь, что удар сбоку будет более результативным.

Спустя пять-семь минут Ростик понял, что никакой организации пернатые не придерживаются. Они просто валили стеной, надеясь на численное превосходство и на скорость своей атаки… Скорость действительно была немалой. Пернатые гиганты за два метра ростом неслись вперед, как небольшие танкетки, полыхая огнем из своих странных плазмометов, прикрывая еще пять-семь таких же, только чуть более живописно оснащенных вояк, которые бежали сзади. Этим стрелять было не из чего, но каждый из них ждал своей очереди, чтобы подобрать пушку, если встречный огонь скосит прикрывающего стрелка.

Совсем некстати Ростик вдруг вспомнил, что во время Первой мировой иные части русской армии так же ходили в атаку, из расчета одной винтовки на троих, а то и больше пехотинцев, рассчитывавших все-таки добыть себе оружие прежде, чем их найдет пуля противника…

Ростик стрелял сам, подбадривал тех, кто стрелял рядом с ним, носился по окопам вдоль своего фронта и читал бой. Вместо обещанных классиком невнятицы, непонятности и чудовищности всего происходящего он видел совсем иное – абсолютную осмысленность буквально всего, что делал каждый из участников сражения, находил в себе полное понимание того, что происходило вокруг, и считал это в высшей степени нормальным… Пернатые хотели убить людей и воспользоваться плодами их труда, люди не собирались предоставить врагу эту возможность и защищали то, что считали своим, не щадя жизней своих и чужих. Это было почти хозяйственной деятельностью, хотя бы и ведущейся насильственными методами, почти жатвой или какой-либо прочей страдой…

И потому Ростик чувствовал себя немного всесильным, немного вознесенным над миром, немного всезнающим. Он парил, словно птица в плотном восходящем потоке, когда даже шевелить крылом не нужно – стихия, управляемая случаем или более мудрыми существами, сама несла его! Он в самом деле знал, что произойдет с некоторыми из его солдат в следующие минуты, с командирами взводов, которых он старательно держал в поле зрения, чтобы не дать провалиться обороне, и даже немного знал, что происходит на стороне Бурскина.

А происходило вот что – его люди встретили противника нервно, и пришлось передать по окопам команду стрелять прицельно и одиночными, иначе патронов не хватило бы и на пару часов. Первые удары все-таки пришлись по самому холму, на две роты Достальского, и лишь менее решительные из атакующих птиц стали «размываться» по периметру, причем ребятам, стоявшим западнее, доставались более вялые противники, которых куда легче было заваливать, чем тех, кто сразу же бросался на людей, едва добегал до их линии обороны. Но потом противник навалился с дурной силой по всему периметру, и тогда заработали все, кто был в окопах, ровно поливая пернатых огнем.

Трудность людей выявилась довольно скоро – доспехи пернатых неожиданно оказались очень прочными. Даже не всякое прямое попадание прошивало их, а что уж говорить о косых и рикошетных ударах? К тому же и сами пернатые были на редкость здоровые. Чтобы завалить иного, приходилось истратить на него пять-семь патронов… К тому же сразу приходилось убивать того, кто подбирал пушку. К тому же встречный огонь пернатых был таким плотным, точным, хладнокровным и расчетливым, что оставалось только удивляться их способности соображать, когда пальба людей косила их ряд за рядом…

Поэтому и людям доставалось. При этом пернатые все время наращивали свое давление, все ближе подбираясь к окопам, все решительнее подставляя себя под пули людей, чтобы другие бегимлеси выиграли еще шаг-другой, а то и пять-семь метров разом… Догадаться при этом, что произойдет, когда бегимлеси ворвутся в окопы и пустят в ход холодное оружие, труда не составляло. И Ростик старался этого не допустить. В том числе маневрируя людьми, перебрасывая отделение туда, где было труднее, меняя плотность огня, сосредотачивая на слишком выдвинутых бегимлеси огонь двух, а то и трех соседних отделений.

Так продержались почти два часа, и вдруг стали возникать и более сложные проблемы. Сначала получил ранение Каменщик. Просто удивительно, как пернатые вычислили и попали в никогда не высовывающегося старика, который, несмотря на возраст, оказался незаменимым в бою. Но ранение оказалось серьезным, и пришлось отправить его к врачам.