Галина Полынская - Анаис Страница 42

– Терра, не лезь в это дело! – вампир с мольбой смотрел на нее. – Патриций недвусмысленно мне намекнул, чтобы я…

– Думаешь, он все знает?

– Разумеется!

– Но откуда он может знать?

– Он знает всё, Терра, всё!

– Если бы он знал все, знаешь, где бы мы уже сейчас были? Вернее, наши разрозненные части тела?

– Терра, ему, по большому счету, плевать на нас, но будут и разрозненные части тела, если мы не остановимся и продолжим лезть в его дела!

– Дракула, ты говоришь, как старый трус.

– Я говорю, как тот, кто прожил во Дворце целую вечность!

– И так ничему и не научился! – злорадно добавила Терра.

– Ну, не скажи, не скажи, к примеру, я неплохо усвоил одно правило: не надо брать больше, чем дают, можно надорваться.

«Вот неугомонные какие», – подумал Сократ, выходя на балкон, соседствующий с покоями Дракулы. Смеркалось, вспыхивали первые звезды. «Терра явно ищет себе приключений, – продолжал размышлять Сократ, – ищет и найдет. Доиграются они рано или поздно, треснет у Патриция терпенье. Как же мне отомстить им за всё хорошее? С Конденсатором они уже завяли, теперь Терру несет в более широкие воды. Глаз Идола… Глаз Идола… что еще за орган такой? Наверное, важный, раз столько шороху из-за него. Видать, глазастый Идол был… Мертвая Зона… Мертвая Зона… Некрасиво звучит… Сколько ж пакости на свете! Зона, да еще и Мертвая к тому же». Сократ вздохнул, перегнулся через балюстраду и плюнул вниз. «Ну, как же мне им отомстить, как? Во Дворце оказывается, особо и не разгуляешься… Мстительная я, все же скотинка, а с виду и не скажешь…»

От напряжения на лбу Анаис выступила испарина. Вдруг ее левая рука дрогнула, словно через нее пропустили ток.

– Есть! Нашла сигнал! Нам туда, в этом направлении! Теперь я постараюсь все время держать эту связь.

И они отправились на слабый зов Транспортного Канала.

Патриций медленно спускался по каменной винтовой лестнице в подземные уровни Дворца. Его сердце билось спокойно, глухо. Вокруг царила первозданная тьма… У Патриция не было с собой ни факела, ни светильника, но этого и не требовалось, он знал и чувствовал здесь каждый камень, каждую ступень.

Лестница изгибалась, разветвлялась… наконец, Георг подошел к незаметной двери, казалось, висевшей прямо в воздухе. Медленно, будто нехотя дверь приоткрылась, пропуская Повелителя. Он вошел в небольшое помещение, стены, пол и потолок которого были сделаны из желтоватого камня. В помещении не было ничего кроме высокого узкого столика под драгоценным покровом. Патриций убрал ткань. Всеми цветами радуги засверкал идеальной формы, тончайше ограненный шар с двумя ручками из черного стекла по бокам. Шар наполовину был утоплен в небольшой серебряный постамент. Патриций взялся за ручки – скобы и, закрыв глаза, принялся ритмично вдыхать и выдыхать мертвый воздух подземелья. Шар ожил, засиял изнутри туманными огнями, глаза Повелителя закатились, сознание зазвенело, дрогнуло и разлетелось мириадами колючих частиц, вырываясь во Вселенную…

Когда Единение закончилось, Патриций убрал руки со скоб и открыл глаза. Многогранный мир новым значением и смыслом засиял перед ним. Неторопливо накрыл он драгоценным покровом Конденсатор Энергий, вышел из комнаты и стал подниматься наверх.

Все дальше и дальше шли Алмон с Анаис по Мертвой Зоне. Они ясно ощущали, как изменяются, приспосабливаясь к непривычной среде – больше не было ни чувства голода, ни жажды, лица, волосы, руки, глаза поминутно меняли свои цвет, и Алмон с Анаис сами себе казались причудливыми порождениями Зоны.

А Зона жила своей жизнью. От ее видений порой кружилась голова, и Алмону временами думалось, что это и есть сама сущность планеты Марс, загнанная в резервацию Зоны, а они ее единственные жители, цивилизация из двух человек…

– Смотри-ка, – появились в пространстве слова Анаис.

– Что? Где?

– Вон, прямо по курсу. Как будто идет дождь или снег.

Алмон посмотрел в указанном направлении. Там действительно виднелась плотная полоса чего-то, падающего сверху.

– Может, обойдем? – предложил полуволк.

– Нам нельзя отклонятся, отступать даже на шаг. Зона постоянно меняется, мы можем оказаться где угодно и потерять голос Канала.

– Ну что ж, тогда пойдем прямо, не размокнем, в конце концов.

Подойдя ближе к этой полосе, Анаис сдавленно прошептала:

– Алмон, это не дождь!

Из пустоты падали крошечные ручки, детские ладошки с маленькими пальчиками и аккуратно подстриженными розовыми ноготками. Алмон застегнул рубашку на все пуговицы, Анаис плотнее обвязала вокруг шеи шарф и они пошли вперед. Ручки так и норовили ухватиться за волосы и одежду, и Алмон был рад тому, что воротник рубашки плотно прилегает к горлу, и ничего из этогоне смогло попасть за шиворот…

Наконец дождь из ладошек остался позади. Анаис вся дрожала от отвращения.

– Стой, подожди-ка, – сказал Алмон, останавливаясь, – давай-ка сниму тебя эту гадость.

С себя он уже стряхнул прицепившиеся ручки, а вот у Анаис их были полные волосы, еще десятка два крепко держались за кофту и юбку. Алмон снял синий шарф с ее головы и стряхнул лапки. Избавляться от них оказалось не простым делом, цеплялись ручки так крепко, что их крошечные ноготки белели, а ладошки увлажнялись от усердия.

– Ишь, прицепились, малявки, – поддевая ручки когтями, Алмон ловко вынимал их из волос Анаис и бросал подальше в сторону. Девушка стояла зажмурившись.

– Вроде бы все, – Алмон осмотрел ее со всех сторон, – можешь открывать глаза.

Она послушно распахнула длинные ресницы. Глаза девушки походил на два темно-фиолетовых озера на голубоватом лице, в них плескались зеленоватые слезы. Алмон присел перед нею на корточки и взял Анаис за руки.

– Анаис, – произнес он, и Зона послушно начертила это имя багровыми буквами, – Анаис, я уверен, здесь будет полным-полно всякой гадости. Надо научиться не обращать на это внимания. Знаю, трудно, всегда пугает всё непонятное и не поддающееся объяснению. Но если мы хотим пройти Зону, остаться и в живых, и в своем рассудке, надо не обращать внимания. Я хочу, чтобы ты ни на минуту не забывала о том, что ты уже не одна. У тебя есть я. Я сделаю все, чтобы защитить тебя. Ты нужна мне, Анаис.

– Ты так легко отказался от моего отца? – теперь лицо девушки стало зеленым, а глаза красными. Она пристально смотрела сверху вниз на полуволка.

– Кто тебе сказал, что это было легко? – лицо Алмона Зона раскрасила в фиолетовый, а глаза в желто-оранжевый. – И с чего ты взяла, что я отказался? Скажем так, я закончил службу у Георга, дал сам себе отставку и вышел на пенсию.