Глаза Гейзенберга - Фрэнк Херберт Страница 43

– Так он сказал, – кивнул Орн.

– Мы выяснили, что бога, которому недостает дисциплины, в наших измерениях постигнет такая же судьба, как и простейшего из людей в тех же обстоятельствах. Печально, что человечество от века так сильно тянет к абсолютам – даже в вопросе богов.

Орн вспомнил, как поднимался с Бакришем на холм, вспомнил, как обрушилась на него пси-сила, порожденная единым организмом человеческой толпы.

– Ты с некоторым пренебрежением относишься к вечности и абсолютам. Давай вместо этого обратимся к конечному существованию. Рассмотрим конечную систему, в которой некое существо – даже и бог – может исчерпать все области знания и фактически познать все.

Орн представил себе образ, нарисованный словами аббода.

– Это было бы хуже смерти! – вырвалось у него.

– Подобное существо ждала бы неописуемая, смертельная скука, – согласился аббод. – Будущее бесконечно повторялось бы, снова и снова проигрывая старые записи. Скука, как ты заметил, более страшная, чем вымирание.

– Но скука подобна стазису, – сказал Орн. – Значит, однажды она прервалась бы и перешла в хаос.

– А где мы, бедные конечные создания, ведем свое существование? – спросил аббод.

– В окружении хаоса, – ответил Орн.

– Погрузившись в него, – сказал аббод. Его морщинистые веки дрожали. – Мы живем в бесконечной системе, где может произойти все, что угодно, в мире постоянных перемен. Наш единственный абсолют гласит: «Все меняется».

– Если может произойти, что угодно, – сказал Орн, – значит, ваше гипотетическое существо может погибнуть. Даже если это бог?

– Немалая цена за то, чтобы сбежать от скуки, а? – спросил аббод.

– Все не может быть так просто, – возразил Орн.

– И все наверняка не так просто, – согласился аббод. – Внутри нас существует еще одно сознание, отрицающее гибель. В разные времена его называли по-разному – коллективное бессознательное, параматман, ургрунд, сантана дхарма, сверхразум, обер паллиат. И еще множеством имен.

– Опять слова, – запротестовал Орн. – То, что для чего-то есть название, не значит, что сама эта вещь существует.

– Хорошо, – сказал аббод. – Ты не путаешь ясные доводы с верными доводами. Ты эмпирик. Тебе приходилось когда-нибудь слышать предание о Фоме Неверующем?

– Нет.

– Ах, – сказал аббод, – выходит, смертному есть чему научить бога. Фома – один из моих любимых персонажей. Он отказался принимать критически важные факты на веру.

– Судя по всему, он человек мудрый.

– Мне всегда так казалось, – согласился аббод. – Он задавал вопросы, но копнул недостаточно глубоко. Фома не пытался узнать, кому поклоняются боги.

Орн почувствовал, как все его существо перевернулось внутри – одним медленным оборотом. Словно кусочки головоломки, встали на свои места силовые потоки, концепции, порядок, хаос, новые связи. Ярко вспыхнуло осознание, ослепительный свет, который озарил для него вечность.

Когда ощущение миновало, он сказал:

– Вы не научили Махмуда.

– Не научили, – посетовал аббод тихим, печальным голосом. – Махмуд сбежал от нас. Мы умеем создавать богов… пророков, но наши с ними отношения не всегда бывают здоровыми. Когда они остерегают нас от дегенерации и упадка, порой мы их не слушаем. Когда указывают путь прочь из мрака, на глаза нам падает пелена. Результат всегда один.

Орн заговорил, слыша, как его собственный голос разносится по комнате аббода пугающим эхом:

– И даже когда вы следуете по этому пути, то достигаете лишь временного порядка. Вы карабкаетесь к власти и, сорвавшись, рассыпаетесь осколками обстоятельств.

В глубине блестящих глаз аббода загорелся внутренний свет.

– Я молюсь тебе, Орн. Помнишь ли ты, скольких беспомощных невинных жертв пытали и калечили во имя религии на протяжении нашей кровавой истории?

– Число не имеет значения, – сказал Орн.

– Почему религии вырождаются в дикость? – спросил аббод.

– Вы знаете, что случилось со мной этой ночью? – спросил Орн.

– Мне доложили через несколько минут после твоего побега, – сказал аббод. – Молю тебя, не гневайся. Помни, это я призвал тебя.

Орн уставился на аббода, видя перед собой не плоть, а сконцентрированные в ней силы, словно струящиеся сквозь прореху в черном занавесе.

– Вы хотели, чтобы я испытал и познал взрывную энергию, скрытую в религии. Воистину, смертному есть чему научить бога. – Он поколебался. – Или пророка. Вы мне нравитесь, аббод Халмирах.

Из глаз аббода полились слезы.

– Кто ты, Орн – бог или пророк? – спросил он.

Орн заглушил чувственное восприятие, поразмыслил над новыми связями, а потом ответил:

– То или другое, или оба сразу… или ничего из этого. Есть из чего выбрать. Я принимаю ваш вызов. Я не стану основывать дикой новой религии.

– Тогда что же ты будешь делать? – прошептал аббод.

Орн обернулся и взмахнул рукой. Метрах в двух от его ладони материализовался клинок из танцующего пламени. Он нацелил его острие на голову аббода и увидел, как в старческом взгляде мелькнул страх.

– Что случилось с первым одиноким несчастным, обратившимся к этой форме энергии? – твердо спросил Орн.

– Его сожгли заживо за колдовство, – выдавил аббод. – он не знал, как использовать силу, которую вызвал к жизни.

– Значит, опасно вызывать к жизни силу, не зная, как ею пользоваться, – сказал Орн. – Вы знаете, как называлась та сила?

– Саламандра, – прошептал аббод.

– Люди подумали, что это демон, независимое живое существо, – сказал Орн. – Но вам известно об этом больше, правда, преподобный аббод?

– Это сырая энергия, – все так же шепотом ответил аббод, потом тихо ахнул и обмяк на подушках.

Заметив его слабость, Орн влил в старика дополнительной энергии.

– Благодарю тебя, – сказал аббод. – Иногда я забываю свои годы, но они меня не забывают.

– Вы вынудили меня принять свои способности, – сказал Орн. – Я сомневался в существовании высшего сознания, которое иногда проявляется в людях, богах, пророках и машинах. Но вы отправили меня на испытание веры и заставили поверить в себя.

– Так создают богов, – рискнул заметить аббод.

Орну вспомнился старый кошмарный сон: «Богами не рождаются, их создают».

– Вам следовало прислушаться к Фоме, – сказал он. – Боги и вправду поклоняются. Я призвал Махмуда, и Махмуд был создан не вами. Я причинил боль и страдания. В бесконечной вселенной бог способен ненавидеть.

Старик закрыл руками лицо и простонал:

– О, что мы наделали? Что мы наделали?

– Пси следует встречать пси, – сказал Орн.

Усилием воли он спроецировал себя в космос и альтернативные измерения, нашел место, где пси-силы не отвлекали его. Где-то раздавались оглушительные завывания не-звука, но на них он мог не обращать внимания. В нем тикала мысль о сгорающих секундах.

ВРЕМЯ!

Он принялся жонглировать символами, как кубиками энергии, манипулировать энергией, как дискретными сигналами. Время и напряжение: напряжение равно источнику энергии. Энергия плюс противодействие равны усилению энергии. Чтобы усилить нечто, ему нужно противодействие. Нарастание энергии плюс противодействие производят (время/время), производят новые идентичности.