Василий Головачев - Корректировщик Страница 43

– Вы еще придете ко мне за консультацией, друже комбат. С Мутиком могу договориться только я. – Марина вспомнила об Алевтине. – И моя подруга, она скоро приедет. Вас он не послушается, а пуль не боится.

– Спасибо за информацию, – махнул рукой Сидорович, сняв трубку телефона и тут же забыв о гостье.

Когда Марину проводили за границу лагеря, она оглянулась и сказала, глядя на сумрачного адъютанта подполковника, одетого в защитный комбинезон без знаков различия, но с трезубцем на плече:

– Неужели среди вас нет умных людей?

Вопрос ушел в воздух. Адъютант к числу упомянутых людей явно не принадлежал.

…Закончив дела в Москве, сдав материал о Чернобыльской АЭС в редакцию и проведав собаку, оставленную у друзей, Алевтина прибыла в Чернобыль спустя неделю после прощания с Мариной. Но дальше Славутича ее не пустили даже с корреспондентским удостоверением, а точнее, именно из-за удостоверения и не пустили, объяснив популярно, что, во-первых, здесь не любят москалей, во-вторых, журналистов, а в-третьих – в зоне организован для приезжих особый режим.

Что это за «особый режим», Алевтина познала на собственной шкуре, когда ее вышвырнули из автобуса, возившего работников станции от Славутича к АЭС. Произошло это возле контрольно-пропускного пункта на шоссе возле Припяти, города-призрака, города, покинутого энергетиками и так и не заселенного впоследствии. Хоронить многоэтажный город под землей оказалось слишком дорогим удовольствием, его лишь огородили колючей проволокой, а домашнюю утварь в квартирах сожгли.

Прапорщик, высаживавший Алевтину, был слишком груб и поплатился за это, надолго запомнив пассажирку, потому что ей в конце концов надоели тычки и рывки и девушка свалила его на землю ударом в пупок. После этого ее зауважали солдаты КПП, хотя пропустить в зону все-таки отказались.

Тогда Алевтина, не став ждать возвращения автобуса, сделала вид, что собирается добираться до Славутича пешком, а сама, свернув за поворот шоссе, нырнула в лес и, руководствуясь своими недавними познаниями туриста, направилась к Тепловке, до которой в принципе оставалось не больше семи-восьми километров от этого места.

К дому Марины она добралась под вечер, сумев обойти патруль и воинскую часть, расквартированную в километре от деревни. К радости путешественницы, Марина оказалась дома, но эта радость быстро померкла, когда подруга рассказала, что творится в зоне, а также в лесу вокруг оврага, где прятался Мутик.

– Неужели они в самом деле собираются его уничтожить?! – воскликнула Алевтина. – За что?!

– Посмотрела бы ты на их командира – красавец писаный, но полнейший дуб, несмотря на погоны! Да и что может предложить хорошего хохлацкая безпека? Национальный лозунг самостийности и землянку как выход из жилищного кризиса.

Алевтина улыбнулась.

– Ты же сама хохлячка.

– Потому и знаю, что говорю. Видела бы ты эти морды – что в минобороны, что в Верховной Раде! Холеные, гладкие, хитрые… а в голове ни одной извилины! – Марина вздохнула, пригорюнилась. – Что же делать? Как спасать Мутика?

– А ты уверена, что его надо спасать?

– Что ты имеешь в виду?

– Его же пули не берут.

– А если они попробуют пушкой или бомбой? Все же четвертый блок – штука опасная, непредсказуемая. Если Мутик туда сунется, его точно ликвидируют. Нет, его надо спасать, только не знаю, как. Может, ты что придумаешь?

Алевтина покачала головой.

– Ни одной дельной мысли. Нас к нему даже на километр не подпустят.

Вечер прошел в вялых разговорах и усиленных раздумьях о судьбе космического пришельца, которого приняли за мутанта, порожденного радиацией зоны. Однако девушки легли спать, так ничего путного и не придумав.

Разбудил их какой-то шум в четыре часа утра, когда небо начало светлеть и горизонт засветился малиновой полосой. Сначала послышалось знакомое тумм-тумм-тумм, от которого сотрясалась земля и пол хаты, а затем раздались гул вертолетных винтов, грохот моторов, человеческие голоса, звуки команд.

Набросив на себя халаты, подруги выскочили в сад, заливаемый светом прожекторов вертолета и бронетранспортеров, и увидели возвышавшуюся над яблонями и грушами фигуру Мутика, блистающую чистым золотом.

Их заметили.

– Эй вы, двое! – заревел в мегафон чей-то голос. – Немедленно очистите территорию! Уходите оттуда, быстро!

– Черта с два! – ответила Марина выразительно, медленно подошла к гиганту, глядящему на нее сверху вниз; в настоящий момент оба торса Мутика соединялись в одно тело, видимо, ему так удобней было передвигаться.

– Уйдите из сада! – снова заорал мегафон. – Вы мешаете провести военную операцию! Эй, кто-нибудь там поближе, уберите женщин!

– Привет, Мутик, – проговорила Марина со странной нежностью, несколько покоробившей Алевтину. – Что ты задумал? Зачем ты вышел из леса? Что ищешь возле реактора?

Двутел замер, продолжая глядеть на девушку, внезапно разделился на две половины. Одна его голова оглянулась, всматриваясь в цепь солдат и бэтээров, охватившую деревню кольцом, вторая стала приближаться к Марине.

– Сейчас же уходите оттуда! Будем стрелять! – надрывался мегафон. – Он вас сейчас покалечит! Немедленно бегите!

– Заткнись! – сказала Алевтина в перерыве между словами.

Мегафон умолк. Стихли крики, замолчали моторы машин, только стрекот вертолета нарушал тишину.

Сдерживая дрожь в коленях, Алевтина шагнула к подруге, стала за ее спиной. В этот момент чешуйчато-пластинчатая морда Мутика опустилась совсем низко, вплотную к девушкам, глаз великана налился желтым сиянием, и все поплыло перед глазами Алевтины.

Когда она пришла в себя, двутела уже не было в саду. Удалился и гул вертолета, а также грохот двигателей военных машин. Алевтина поняла, что ее поддерживают под локоть, посмотрела на Марину.

– Ну что, оклемалась? – улыбнулась та. – Как самочувствие?

– Нормально, только голова слегка кружится.

– Пройдет. Мутик не рассчитал дозу.

– К-какую дозу? – заикаясь, спросила Алевтина, позволяя вести себя к дому, на пороге которого тихо причитала и крестилась баба Варя в белой рубахе.

– Он передает мысленные образы, хотя и не всегда понятные. Я уже привыкла, а тебя, видно, повело. Ничего не видела?

Алевтина вспомнила странные цветные всполохи перед глазами, черные кляксы и пятна, складывающиеся в какой-то геометрический узор, и покачала головой.

– Я ничего не поняла.

Марина засмеялась.

– Успокойся, я тоже почти ничего не поняла. По-моему, Мутик приходил советоваться, как вести себя с военными. Я ответила, чтобы он не связывался с ними, и он ушел. Кстати, тебе не показалось, что он подрос?