Глен Кук - Обрекающая Страница 43

По экрану бежали извилистые столбики цифр.

– А что, разве на Севере теплее, чем здесь?

Марика не чувствовала, чтобы хватка зимы ослабевала.

– Нет, просто всюду чуть теплее. – Связистка послала команду небольшой регулировки на устройство, которое называлось затвором. – Тревожит это меня. Этой зимой было столько снега, что небольшой подъем температуры может дать такое таяние, которое система не выдержит.

– А ты открой затвор полностью. Прямо сейчас.

– Тогда резервуары опустеют, а этого допускать нельзя. Нужно держать определенный уровень, чтобы хватило потока на вращение генераторов. Мою работу без энергии делать невозможно.

Марика хотела было задать вопрос, но тут ее что-то будто пощекотало. Она подпрыгнула, как вспугнутый щенок. Брайдик немедленно отозвалась рычанием и оскалом – рефлекс взрослой меты на угрожающую щенку опасность.

– Что случилось, Марика? – Она сама удивилась своей реакции.

– Сюда кто-то идет. Кто-то из силт. Мне надо идти.

Ей не полагалось находиться в центре связи и подвергаться его излучению.

Ей много чего не полагалось. Но она все равно это делала. Например, украдкой заглядывала к Грауэл и Барлог. Силты не караулили ее все время. Она просто стала меньше спать. А охотницы крепости вообще не были склонны ни смотреть за ней, ни докладывать о неподобающем поведении.

Она подозревала, что в этом заслуга Грауэл и Барлог, хотя они непрерывно при каждой короткой встрече увещевали ее вести себя осторожнее. Ей случалось улавливать намеки, что ее одностайницы заработали себе среди лишенных дара насельниц крепости репутацию мет, которых лучше не трогать.

Через проход, ведущий на крышу к металлическому дереву, Марика скользнула наружу. Тамошняя аура все еще мешала ей ориентироваться, но не настолько, чтобы она не смогла в лунном свете прокрасться к северной стене и там застыть, глядя на свирепую поземку.

Она никак не могла заметить признаков, что зима слабеет.

Краем глаза Марика уловила какое-то движение. Она не повернулась, зная, что, когда она посмотрит, там уже никого не будет. Если она не напряжет свой дар до силы удара молотом.

В большое серое небо она тоже не посмотрела, хотя чувствовала, как оно стучится к ней, взывая.

Когда-нибудь, подумала она. Наступит день. Если Брайдик права, она там будет.

3

Луны плыли через ночное небо игривой стайкой в таких соединениях, которые казались невозможными в доступном с земли двухмерном виде. Они должны были бы друг от друга отскакивать.

Как говорили наставницы Марики, малые луны иногда сталкиваются с Клыком или Гончей. Но последнее такое столкновение было замечено два столетия назад, а предыдущее – еще за тысячу лет. Каким бы ни казалось забитым ночное небо, столкновения бывали редко.

– Ты снова мечтаешь, Марика, – сказал ласковый голос прямо ей в ухо. Она подпрыгнула, поняв, что остановилась на ходу. Ее догнала Барлог, которая шла в арьергарде на сотню ярдов позади. Когда охотница задала вопрос, в ее словах послышалась мягкая усмешка. – Ты собираешься переделать мет этой крепости по своему образу, а не меняться по их подобию?

Марика не ответила. Она выдернула тупой конец копья из размякшей земли и побежала вперед и вверх по холму со срезанной вершиной. Она поняла. Барлог сделала свое очередное ехидное замечание насчет упрямого сопротивления одной щены, которая не хочет приспосабливаться к жизни силт. Сопротивления тихого, пассивного, к которому почти невозможно придраться, но все же неизменного. Она училась с жадностью голодного стервятника, но, к отчаянию большинства силт, с виду оставалась все той же дикаркой.

Бессознательно – а может быть, инстинктивно – она делала именно то, что надо, чтобы избежать внимания более далеких сестер Рейгг. Гордость не позволяла сестрам Акарда доложить, что они не способны справиться с дикаркой.

Марика вернулась на место в задних рядах основной группы и подстроилась под бег сестры впереди. В отряде было двенадцать силт и двенадцать охотниц, и он шел к северу от Акарда. Луны над головой висели неестественно низко. Некоторые охотницы несли отрезанные уши-трофеи, но хорошей охоты не получалось. Кочевники мастерски избегали контакта. Сестры, способные к дальнему прикосновению, сообщали, что у других отрядов охота не лучше. Все было так, будто кочевники все время знали, где находятся преследователи. Немногие захваченные были подранками, слишком слабыми, чтобы удержаться со своей стаей, и почти все мужчинами.

Происходило что-то очень тревожное. Орда кочевников не развалилась на мелкие группы после гибели верлена. Старших силт Акарда это очень беспокоило. Почему – они не объясняли. По крайней мере не объясняли Марике.

Пока что она не принимала участия в охоте. Просто бежала со стаей и училась, чему надо было учиться, любовалась незнакомыми видами, горами и ущельями, водопадами и деревьями, подобных которым она и вообразить не могла, пока жила в родном стойбище. Любовалась миром в ночном свете, с его странными и неизвестными созданиями, ароматами и опасностями.

Охотничьи отряды покинули Акард вскоре после слабеющих бурь уходящей зимы, когда Север еще был покрыт снегом. Им были даны инструкции безжалостно преследовать отступающих кочевников, загнать их обратно в Зотак и дальше. Марика не очень понимала, что делает старшая жрица, но ясно осознавала, зачем ее послали с отрядом.

Ее присутствие в крепости рождало беспокойство. Старые силты отказывались иметь с ней дело. Они хотели убрать ее от себя хоть на время, чтобы восстановить душевное равновесие. А может быть, спокойно решить, что делать с ней дальше.

Марика не позволяла себе сильно об этом задумываться. Варианты вырисовывались слишком мрачные. Она не была настолько уверена в своей безопасности, как говорила ей Брайдик. Старшая жрица Кеник, Хлес и Горри постоянно подчеркивали, что она полностью зависит от их милости. И еще на ней лежала ответственность за Грауэл и Барлог. Почему бы ей не быть более покладистой и менее отстраненной? Она старалась, но они все время находили какие-нибудь признаки неуступчивости или бунта.

Отряд остановился. Вернулась охотница из высланной вперед группы и доложила:

– Мы вон там. Вот за этой большой скалой. – Она показала лапой вперед.

Марика оперлась на копье и слушала, благодарная за возможность перевести дыхание. Они лезли вверх уже с самого заката, и до этого еще три ночи. А теперь они дошли до запланированного конца маршрута. Осталось повернуться и начать длинный спуск к Акарду.