Юрий Петухов - Приключения, Фантастика 1993 № 2 Страница 43

Без собаки Джойс ходил только на свою охоту. Это начиналось в конце лета, когда Нейдахо теряла свою могучую силу и переставала реветь на порогах. Река мелела, становилась безопаснее, и появлялись смельчаки, спускавшиеся вниз по течению на плотах и больших лодках. Как правило, это были люди отчаявшиеся, разоренные, бегущие от нужды и долгов. Они продавали свои нехитрые пожитки, наскребали несколько золотых, покупали, а чаще крали лодку и отправлялись в неизвестное. Они все были одинаковыми. Они все вели себя одинаково. И поэтому Джойс хорошо изучил их повадки за много лет. Он выжидал солнечного, ясного утра и отправлялся к реке. Приходил безошибочно. Суеверные беглецы решались идти через пороги только при солнечном свете.

В точно рассчитанном месте, где река делала перед порогами последний спокойный поворот и втискивалась в ущелье, охотник делал засаду. Так же тщательно, как и на зверя. На высоте двадцати двух ярдов в каменной ложбине, между корней корявой анзейской сосны, Джойс был безнаказан.

Когда перед путешественниками внезапно открывалась вся величественная красота ущелья и белые буруны порогов, обессиленные люди цепенели и не двигались, как завороженные. Этого минутного замешательства Джойсу хватало, чтобы навести свой «бреме» на голову рулевого и выстрелить. Неуправляемая, посудина подхватывалась течением и устремлялась на самый страшный камень порога, за которым начинали свои дьявольские пляски гибельные водовороты. Но в самый последний момент лодку с перепуганной до смерти командой перехватывала быстрая струя, которая, двигаясь вопреки всем законам, выбрасывала свою ношу на небольшую косу, усыпанную речной галькой.

С одной стороны была река, с другой неприступная отвесная стена, на которой появлялся, как ангел смерти, Джойс и расстреливал оставшихся в живых. Затем он спускался по одному ему только ведомой тропе и забирал все, что могло его интересовать: патроны, порох, золото, книги и какие-нибудь яркие тряпки. Остальную поклажу сваливал обратно в лодку. Туда же и трупы. Отталкивал лодку длинным шестом, и она, разогнавшись по течению, благополучно разлеталась вдребезги на следующем пороге.

…Все происходило как обычно. На сплошной водной глади, прямо по слепящей солнечной дорожке двигался небольшой плот с поставленным на нем шалашом. На руле сидел худой, давно не брившийся человек. Он слезящимися глазами напряженно вглядывался вперед, стараясь угадать, что там, за очередным поворотом. Больше снаружи никого не было.

— Неохота, небось, помирать при таком-то солнышке, бродяга! усмехаясь, проворчал себе под нос Джойс, глядя в подзорную трубу на рулевого, тоскливо озирающегося по сторонам. Затем он отложил трубу и с удивлением посмотрел на небо. Солнечного дня как не бывало, была серая осенняя мгла и сгущавшиеся тучи, из которых сначала редко, а потом все сильнее стала сыпать снежная крупа:

«Вот наваждение. Господи», — подумал Джойс и тут же хватился плота. Поднес к глазам трубу — сплошная мутная пелена. И в это время неожиданно, сквозь мелкую барабанную дробь града, послышался тихий: скрип весла. Джойс перегнулся и обнаружил плот совсем рядом, под скалой. Моментально передернул затвор и прицелился.

«Бреме» повел своей мертвой пустой глазницей и замер.

Но неожиданно Джойс встретился взглядом с человеком, в которого собирался стрелять. Рулевой уставил зрачки в лицо своей смерти и не двигался с места. Раздался выстрел. Пуля в бессильной ярости сорвала с неотесанного плота кусок коры и, злобно шипя, ушла в глубину реки. Джойс чертыхнулся и побежал к заветной косе. Он никогда не промахивался, тем более с такого расстояния, а тут… «Ну, ничего. Сейчас все будет исправлено!»

Джойс появился на отвесной стене за несколько секунд до прибытия плота. Вот он стал поудобнее на одно колено…

«Проклятый бродяга! Он не отводит взгляда! Опять!!! Этот уродливый, худой, в лохмотьях! Стоит и смотрит!» У Джойса набегает слеза, режет глаз, мешает целиться. Но вот доходяга на плоту, глубоко вздохнув, отворачивается и подставляет спину. Тут уж охотник не промедлил. Двенадцатимиллиметровая пуля ударила точно в позвоночник и, пройдя насквозь, вырвала целый фонтан живой плоти.

Тело с мокрым звуком шлепнулось на бревна.

Уф! Джойс с облегчением выдохнул и, присев на большой холодный валун, устало вытер рукавом со лба пот. Мелкий град все так же часто моросил и приятно освежал разгоряченное лицо. Но что это? Опять посторонние звуки.

Джойс напряг слух. То ли плеск воды, то ли всхлипы. Поднялся с валуна так и есть. На плоту, крестом через труп мужчины, лежала женщина. Она была так же плохо одета, и почти беззвучные рыдания сотрясали ее плечи. «Бедная женщина, — подумал Джойс, — одна, здесь, на краю света, муж мертв. Должно быть, ей страшно и очень плохо». И, подумав это, он поднял ружье еще раз и пригвоздил женщину к телу мужа.

Сегодня охотник нарушил правила. Обычно он не убивал женщин сразу. Перебив всех мужчин, Джойс овладевал женщиной, перепуганной насмерть, прямо на камнях среди трупов, а затем удушал ружейным ремнем. Правда, один раз он даже хотел оставить себе жену. Это была девочка лет тринадцати с огромными серыми глазами и не по возрасту развитой грудью. Она все время молчала. Стальные глаза ее смотрели недобро, а по ночам, когда приходилось терпеть зверские ласки Джойса, она кусала до крови свои детские губы, и по ее щекам текли злые слезы. Она прожила в форте полтора месяца и за это время один раз попыталась перерезать Джойсу опасной бритвой горло и убегала три раза.

Бритву после того случая он убрал подальше, да и забыл потом, куда. А после третьего побега просто приоткрыл дверь наружу и скомандовал резко: «Солти!» Пес вскочил со своего нагретого места так, будто давно ждал этой команды. Лязгнув своими знаменитыми клыками, он исчез в темноте, а наутро, когда хозяин проснулся, пес как ни в чем ни бывало сладко посапывал на своем любимом месте.

…«Удивительно, что женщина не появилась при первом выстреле. Но теперь-то уж в шалаше точно никого нет». Так думал Джойс, настороженно спускаясь вниз. Приблизился к плоту и заглянул вовнутрь шалаша: ворохи каких-то тряпок.

«Да, здесь вряд ли удастся чем-нибудь поживиться». Но было еще одно место… Джойс подошел к телам мужчины и женщины и сразу рассмотрел кожаный шнурок на шее рулевого. — «Это как раз то, что нужно!» Нагнулся, взялся за шнурок пальцами и рванул. Голова убитого резко мотнулась, но шнурок не поддался, а Джойс на мгновение увидел раскрытые глаза мертвеца. По спине пробежали мурашки. «Ну! Такого уж точно никогда не было!» Страха охотник в таких случаях давно уже не испытывал, а тут… Джойс перерезал шнурок ножом и вытянул из-за пазухи убитого маленький мешочек, в котором, как выяснилось, были три золотые монеты. Он рассматривал свою добычу, положив монетки на ладонь. Они были странной и незнакомой чеканки. Такие Джойс видел впервые. Он ссыпал золото себе в карман, и в момент, когда тускло звякнула последняя монетка, сердце его остановилось. Охотник явственно почувствовал, что за спиной стоит человек Живой человек!.. Джойс резко обернулся и увидел перед собой маленького, лет шести, оборванного мальчика. Этот малыш, казалось, не замечал Джойса.