Михаил Белов - Восьмая тайна моря Страница 43

— Вот видишь, а ты говоришь, бор нас спас, — сказала Таня.

— Да, друзья, именно бор спас меня. Понимаете, когда возникнет «водяная плотина», течение по эту и по ту сторону на мгновение замирает. Своеобразная мертвая точка. Сначала меня понесло в воронку с реактивной скоростью, потом вдруг отпустило, и я выбрался из воронки как раз в момент мертвой точки.

— Ты считаешь, на таком небольшом острове есть река? — с сомнением спросил Суровягин.

— Или глубокая расщелина, — ответил Парыгин.

Глава пятнадцатая ЧАК ВЫХОДИТ НА ОХОТУ

Крутые склоны вздыбились к небу. Остров представлялся всем троим гигантским птичьим домом, густо заселенным кайрами и топорками. Стоял невыносимый гвалт. Птичье племя нисколько не боялось людей и вело себя довольно нахально.

Путь был полон неожиданностей. Едва они прошли метров двести по сравнительно отлогому склону, как под ногами зашатался каменный выступ. Таня чуть не сорвалась вниз. Парыгин, удерживая, обнял ее. Суровягин ушел далеко вперед.

— Скорее сюда, — крикнул он.

Таня и Парыгин посмотрели вверх. Казалось, облака клубились над самой головой Суровягина.

— Скорее, же! — нетерпеливо кричал Андрей.

На гребне горы тянул легкий ветерок. Впереди громоздились высокие каменные башни, красно-черные, головокружительно отвесные, с белоснежными вершинами. Нигде ни одного зеленого кустика.

— Да смотрите же пониже, — простонал Суровягин от нетерпения.

Они увидели водопад. Узкая серебристая лента низвергалась с каменных круч в неширокую долину. И самое удивительное долина была вся в зелени.

— Спустимся? — Суровягин вопросительно посмотрел на Парыгина.

Таня, вытянув шею, заглянула вниз и зажмурила глаза.

— Мечта самоубийцы, — засмеялась она. — Я еще хочу жить.

— А мне хочется побывать в долине, — вздохнул Суровягин. «Встречается же где-то Холостов с Чаком?» — подумал он. Жаль, что не будем спускаться.

— Разве я сказала — не будем? Я всегда мечтала о таком походе!

— Вот это здоровый взгляд на жизнь, — в тон ей заметил Суровягин.

У их ног лежал целый мир — безбрежный океан, острова, в дымчатой дали едва различались контуры материка. Они вслушивались в птичий гомон, монотонный гул океана, полной грудью вдыхали напоенный запахами моря воздух.

Парыгину казалось, что он впервые так остро ощущает природу, ее красоту и мощь. Он взглянул на Таню. Ее глаза тоже были устремлены вдаль. Может быть, и она с такой же необычайной силой, как и он, ощущает сейчас свою слитность с природой.

— Что же, будем спускаться, — сказал наконец Парыгин.

Таня повернулась к нему. Смутная улыбка блуждала на ее губах. Она встряхнула головой, как бы прогоняя причудливые видения, навеянные окружающим миром.

— Пошли, — коротко бросила она.

Это был медленный, осторожный спуск с одного скального уступа на другой. Временами с крутых склонов катилась лавина острых камней. Камнепады пережидали в нишах.

Вот она, наконец, зеленая долина. Круто дыбились отвесные стены. Глухо рокотал водопад. Между кустами стланика бежал ручеек. Напившись ключевой воды, путники направились по течению ручья к реке.

Суровягин, шедший впереди, вдруг остановился.

— Смотрите!

— Яхта Холостова, — прошептала Таня.

Они остановились. Долина, казалось, спала, затопленная морем солнечного света. Как яхта оказалась здесь?

Путники двинулись вперед и скоро очутились у небольшого залива. Яхта стояла у скалы.

— Я позову Холостова, — тихо сказала Таня.

Суровягин приложил палец к губам.

— Хотел бы я знать, что он здесь делает? — прошептал Парыгин. Он полез в герметический карман за сигаретами, но замер на месте, уловив какой-то шум. — Слышите? За мной! — он устремился к ближайшему валуну.

Как по команде, все трое спрятались за кустами стланика.

Послышались тяжелые чавкающие шаги. Кто-то шел прямо по руслу ручья, приближаясь к заливу.

Из-за поворота показалось неуклюжее существо. Совершенно черное тело его лоснилось на солнце.

«Робот», — подумал Парыгин. Он слышал, как шумно дышит рядом Таня, и чуть сжал ее руку, успокаивая.

Робот нес на выдвинутых вперед манипуляторах два длинных ящика. Сзади, насвистывая веселую мелодию, беспечно шагал Холостов.

Робот взошел на яхту и осторожно сложил ящики. Холостов наблюдал с берега. Робот основательно, не торопясь, упаковал и связал грузы, втолкнул в себя горизонтальные манипуляторы, спустился на берег и остановился перед Холостовым. Два кварцевых объектива уставились на инженера.

— Последнюю неделю ты хорошо отдохнул, Чак, — сказал Холостов.

— Д-да, кап-питан, — проскрипел Чак.

— Скажи мне, Чак, — продолжал Холостов, — в твоих кристаллах памяти сохранилась встреча с человеком под водой?

Робот некоторое время молчал, потом проскрипел:

— См-мутно, кап-питан.

— С завтрашнего дня будешь помнить. Я отрегулировал твои кристаллы памяти. За ночь кристаллы наберут силу и запомнят все, что я тебе сейчас скажу!

— Слушаю, кап-питан.

— Человек, которого ты встретишь под водой, — твой враг. Запомни. Его надо уничтожить.

— Вр-раг, — бесстрастно повторил Чак.

«Он объявляет войну», — подумал Парыгин. Холостов прыгнул в яхту:

— Счастливо оставаться, Чак. Завтра на охоту. Каланы и человек…

Яхта стремительно понеслась вперед и словно растаяла в толще утеса.

Чак стоял, уставив кварцевые глаза в скалу, за которой скрылась яхта. Казалось, что он прислушивается к чему-то. Вот он вытолкнул из туловища еще два членистых манипулятора, стал на четвереньки и, разбрызгивая воду ручейка, словно это доставляло ему удовольствие, пошел назад.

Вдруг Чак замедлил ход и остановился. Кристаллы памяти приняли непонятные сигналы. Долину Чак знал хорошо. Сигналы стланика, ручейка, скал были привычны и хранились в логических узлах с тех времен, когда он впервые появился в долине. Незнакомый сигнал озадачил Чака. Он медленно поднялся на задние манипуляторы, втянул в себя передние и осторожно начал поворачивать тупую голову.

— Нас ищет, — прошептал Парыгин.

Таня сжала его руку:

— Я боюсь.

— Пошли быстрее. Я не думаю, чтобы радиус действия лучей был больше ста метров.

Они поспешили к заливу, на ходу закрывая шлемофоны…

Чак еще некоторое время медленно вращал головой, стараясь поймать таинственные сигналы. Но они исчезли. И все же в кристаллах остались слабые следы, которые теперь уже не казались ему совершенно незнакомыми. Следы сигналов первого дня своей жизни — вот что уловил сегодня Чак. Манипулируя психокорректором, он старался восстановить счастливую пору «детства». Тщетно. Какие-то неясные и слабые удары в кристаллах — и больше ничего. Капитан убрал из памяти все лишнее, что мешало охоте.