Александр Сухов - Армагеддон объявлен Страница 43

– Кайлочка! Душа моя! – восторженно закричал человечек и, овладев бесцеремонно правой ручкой девушки, прильнул к ней губами. – Наконец-то! И не одна!.. Рад видеть вас, молодой человек, в нашем заведении! Простите…

– Зенон, – представился юноша, – или, если угодно, Зен.

– Фессалий, – в свою очередь, отрекомендовался мужчина, – для друзей – просто Фесс. Я тут попридержал столик подальше от эстрады, будто знал, что явится наша принцесса со своим кавалером. Прошу проследовать за мной, гости дорогие.

Однако не успели молодые люди сделать и двух шагов за весело пританцовывающим человечком, как услышали чей-то громкий радостный голос:

– Зенончик, Кайла, идите за наш столик!

Голос определенно принадлежал какой-то даме, но из-за монотонного гула общающихся между собой посетителей и громкой музыки ни Зенон, ни Кайла не смогли точно сказать, кто она. Приглядевшись, Зенон заметил за одним из столиков весело улыбающихся Эниэль и Парацельса. Эльфийка и землянин призывно махали им руками.

Откровенно говоря, вид коллеги по службе, к тому же отличающейся экстравагантностью манер и абсолютной непредсказуемостью поступков, в компании не менее странного землянина не очень вдохновил Зенона, рассчитывавшего провести время наедине с возлюбленной. Но, опять-таки зная неуемный характер златокудрой бестии, проигнорировать ее приглашение он не мог. Переглянувшись с Кайлой, юноша кисло улыбнулся и, кивнув в сторону сладкой парочки, без особого восторга в голосе произнес:

– Эниэль и Парацельс зовут нас за свой столик. Ты как?

– У нас есть выбор? – улыбнулась Кайла.

– Боюсь, что нет.

– В таком случае это судьба, – заявила девушка и, взяв своего спутника под ручку, направилась к вышеозначенному столику.

– Добрый вечер, уважаемые коллеги! – поприветствовал эльфийку и землянина Зенон.

При виде синеокой красавицы Парацельс весь расплылся в плотоядной улыбочке, однако, как по мановению волшебной палочки, произошло нечто, сокрытое от глаз вновь прибывших. Землянин вдруг дернулся всем телом, самодовольная физиономия его весьма болезненно скривилась, и он жалобно посмотрел на усмехнувшуюся эльфийку.

«Если Эниель сегодня надела те же самые туфельки на шпильках, в которых позавчера фланировала по лагерю магов, – подумал Зенон, – не завидую нашему гению».

– Добрый вечер, Зен и Кайла! – широко улыбнулась эльфийская красавица. – Присаживайтесь за наш столик.

– Здравствуйте! – ответила Кайла и не без определенной толики робости перед языкастой и непредсказуемой эльфийкой уселась на свободный стул.

– Давно сидим? – присаживаясь рядом с возлюбленной, поинтересовался Зенон.

– Примерно с полчаса, – ответила Эниэль.

– А вы, наверное, тот самый Парацельс, о котором так восторженно отзывается сам генерал? – Кайла окинула благожелательным взглядом явно пришибленного гения.

– Здрасьте! – запоздало отозвался землянин и, с опаской посмотрев на свою излишне ревнивую пассию, продолжил: – Рад, весьма рад столь приятному знакомству! Смею вас уверить: слухи о моей исключительности весьма преувеличены. Все, что я тут наизобретал, вполне могли воплотить в жизнь ваши ученые и инженеры, тем более при наличии столь мощного магического потенциала. К тому же ваше общество…

Землянин, оседлав своего любимого конька, принялся рассуждать о незаслуженно-плачевном состоянии наук и технологий на Ультане и о головокружительных перспективах ожидаемого маготехнологического скачка. Зенон и Кайла лишь ненадолго отвлеклись, чтобы сделать заказ подошедшему к столику официанту, после чего продолжили внимать мудрым речам пришельца.

Впрочем, развернуть сколько-нибудь впечатляющую панораму грядущих перемен Парацельс не успел, поскольку подносы с закусками и выпивкой прибыли очень быстро.

Разлив по бокалам легкое игристое, Зенон провозгласил тост «За любовь и дружбу». Когда бокалы опустели, Кайла предложила Парацельсу перейти на «ты». Предложение девушки было принято немедленно и с воодушевлением…

По мере того как содержимое трех доставленных официантом бутылок «Лозы Азурии» убывало, обстановка за столиком заметно теплела. Эниэль и Кайла с увлечением обсуждали состоявшийся недавно визит наследника престола. Эльфийке хватило ума и выдержки не затрагивать в присутствии Парацельса персону принца Жара как мужчины и любовника. Зенон и в особенности Кайла были просто ошеломлены подобной сдержанностью. Неужели эта неукротимая в словах и поступках бестия наконец-то обрела то настоящее чувство, о котором мечтает каждое разумное существо, но не всякому выпадает счастье испытать его?

«Интересно, чем ему удалось буквально приклеить к себе эльфийскую красавицу? – размышлял Зенон, потягивая легкое, бьющее в нос лопающимися пузырьками углекислоты вино. – Вроде бы и внешне неказист, не манерен, да и лицом так себе. Однако каким-то чудесным образом заставляет держаться обычно неуправляемую фурию в рамках приличий. Воистину неисповедимы пути Господни».

Кайлу подобные мысли абсолютно не беспокоили. Парацельс при всей своей интеллектуальной привлекательности вовсе не был ей интересен как мужчина, и не потому, что был невзрачен или не манерен. Просто она уже нашла свой зеленоглазый идеал, и все прочие мужчины в этом мире были для нее теперь вовсе не мужчинами, а существами в некотором роде бесполыми, иными словами, в определенном плане абсолютно безынтересными. Эниэль своим совершенным женским чутьем прекрасно улавливала эмоциональное состояние девушки и, не видя в ней потенциальной соперницы, опять же на инстинктивном уровне прониклась к Кайле буквально сестринскими чувствами. Короче говоря, эльфийка если и не возлюбила генеральскую секретаршу, аки самое себя, во всяком случае, вполне ей доверяла. А от взаимного доверия до настоящей дружбы буквально один шаг. Именно этот шаг и удалось сделать двум особам женского пола. Не обращая внимания на своих спутников, они с увлечением принялись обсуждать последние тенденции мировой моды в сфере одежды, причесок, косметики и парфюмерии.

Пока дамы увлеченно щебетали о своем, о женском, Парацельс нашептал тихонечко Зенону на ушко с полдюжины весьма скабрезных анекдотов земного происхождения. Некоторые байки были свежи, но большинство из них, особенно насчет мужей в шкафах и под кроватями, а также злых тещ, все-таки имели местные аналоги. Впрочем, данное наблюдение лишь подтверждало общепринятую теорию вселенской универсальности юмора. Иными словами, если огры Ультана истерически ржут над тем, что кто-нибудь неловко грохнется со сломанного стула или пукнет в самый неподходящий момент, значит, на Земле или еще где-нибудь в необъятном Межмирье обязательно отыщется любитель точно такого же сомнительного юмора с запашком. То же самое касается и мало кому понятного юмора темных эльфов, и тяжеловатых для восприятия плоских гномьих шуточек.