Грег Иган - Научная фантастика. Возрождение Страница 43

Он, Брэннок, использовал этого человека так же бессовестно, как могла бы Гея, и не знал зачем. Какая опасность могла нависать над звездным содружеством, требуя принести в жертву эту крохотную, быстротечную жизнь? Но все же он отдал письмо Калаве, и тот сунул его за пазуху.

— Я готов, — сказал он и влез в свою люльку.

Путь продолжался.

Жаркое солнце, скрытое за облаками, стояло на полдне, когда детекторы Брэннока почувствовали сигнал. Он огцу-тил всего лишь легкое беспокойное жужжание, но тут же понял: это электронный след приближающегося предмета средних размеров. Мобильный мини-сенсор взял его след.

Чувствительными приборами сенсор обладать не мог и Брэннока еще не обнаружил, однако скоростью значительно превосходил его. Неизбежно, что аппарат увидит Брэннока и вызовет более мощные машины. Они скорее всего тоже неподалеку. А удостоверившись, что он жив, Гея соберет сюда своих агентов с целого материка, а может, и со всей Земли.

Брэннок замер на месте. Он находился в лощине, по дну которой сбегал чуть не кувырком бурливый ручеек, впадавший внизу в Последнюю реку. Над головой смыкались густые ветви высоких, с зубчатыми бронзовыми листьями деревьев. С цветка на цветок перелетали жуки. Химические сенсоры упивались густым ароматом.

— Вражеские разведчики настигли меня, — сказал Брэннок. — Иди.

Калава соскочил на землю, но тут помедлил, положив ладонь на рукоять меча:

— Могу ли я сражаться рядом с тобой?

— Нет. Твоя служба — нести мое слово. Ступай скорее. Укрывай свой след, как только сумеешь. И да пребудут с тобой твои боги.

— Господин мой!

Калава скрылся в кустарнике. Брэннок остался один. Его человеческая составляющая слилась с остальным сознанием, и вот он был уже всецело живой машиной — логичной и беспристрастной, за исключением лишь чувства долга по отношению к Страннику, Альфе и вселенскому разуму. Здесь достаточно удобно обороняться, подумал он. Спину прикрывала стена ущелья, под ногами имелось достаточно камней, пригодных для метания, а вокруг — значительное количество сучьев, чтобы наломать из них дубинок и копий. Прежде чем взять его в плен, преследователям придется затратить большое количество ресурсов. Конечно, они могут предпочесть уничтожить его при помощи энергетического луча, но это представлялось маловероятным. С точки зрения Геи, предпочтительнее захватить Брэннока и изменить его воспоминания, чтобы, вернувшись, он представил Страннику отчет о путешествии, не отмеченном какими-либо эксцессами или важными открытиями.

Сомнительно, чтобы первые же ее агенты могли вскрыть его память. Это потребовало бы возможностей, никогда прежде не требовавшихся Гее. Даже на поспешное изготовление устройства, пытавшегося взять его под контроль во время полета, ушли экстраординарные усилия. Сейчас же Гея была еще больше ограничена в своем потенциале. Приказ воспроизвести и применить аналогичный аппарат в силу своей простоты мог бы не попасть в сферу внимания Странника. Но разработка и ввод в действие опрашивающего механизма, необходимого для операций над памятью, представляли собой значительно более сложные процессы, не говоря уже о том, как затруднительно было бы скрыть доставку полученной информации.

Предполагать неведение Геи относительно того, что он взял с собой Калаву, Брэннок не смел. Скорее всего о том, что он жив, ее известил один из агентов, обследовавших шлюпку. Но речь испуганных матросов была бессвязна и практически лишена смысла. Ильянди, та интеллектуально развитая женщина, всеми силами постаралась не дать им говорить о чем-либо ценном. У наблюдателей должно было создаться впечатление, будто Брэннок собирался лишь получить от Калавы данные о его народе, после чего отпустить капитана к его людям, а самому продолжить движение к Дому Мысли.

При любом варианте выследить Калаву оказалось бы непросто. Он был не машиной, а животным — одним из бессчетного множества животных, и притом самым хитрым из них. Позволить себе прочесывать местность Гея не могла. Вероятно, она посвятила бы поискам незначительную часть своих сил и внимания, но не относилась бы к Калаве слишком серьезно. Зачем ей?

А зачем Брэнноку? Всего лишь ради крохотной надежды.

Он приготовился к бою. И пока ждал нападения, дух его витал по ту сторону облаков, среди миллионов звезд, ведомых его большему «я».

10

В комнате было тепло. Пахло любовью и розами — Лоринда поставила в вазу большой букет. Вечерний свет сочился сквозь кружевные занавеси на просторную кровать с пологом.

Лоринда придвинулась поближе к Кристиану, который лежал так, что занимал обе подушки. Она положила ему руку на грудь, он обхватил ее за плечи.

— Не хочу, чтобы это кончалось, — прошептала она.

— Я тоже, — сказал Кристиан, уткнувшись лицом ей в душистые волосы. — С чего мне хотеть?

— Я имею в виду… то, что мы… то, чем мы стали друг для друга…

— Я понял. Лоринда сглотнула:

— Прости. Я не должна была так говорить. Можешь забыть мои слова?

— Зачем?

— Ты знаешь. Я не могу просить тебя отречься от возвращения к полноте своей сущности. Не прошу.

Он стал смотреть прямо перед собой.

— Я просто не хочу так быстро покидать этот дом, — печально проговорила Лоринда. — Ведь после того, что мы видели за эти дни, — можно?..

Кристиан опять повернулся к ней и взглянул в серые глаза, блестевшие от слез.

— Я тоже не хочу. Но боюсь, что мы должны…

— Конечно. Наш долг.

И Гея, и Странник. Если они еще не знают, что их представители дали слабину, то как минимум Гее это вскоре станет известно благодаря амулетам. Насколько бы она ни была занята другими делами, время от времени Гея наверняка интересуется тем, что происходит у нее внутри. Кристиан вздохнул:

— Дай я скажу то же, что ты. Я — тот я, что я есть, — ни в чертов грош не ставлю всё, кроме твоей любви.

— Милый мой, милый.

— Но, — сказал он в промежутке между поцелуями.

— Продолжай. — Лоринда поспешно оторвалась от его губ. — Не бойся Меня огорчить. Ты не можешь.

— Могу. И ты способна огорчить меня. Даже если никто из нас этого не хочет, это обязано случиться.

Она кивнула:

— Потому что мы — люди. — И упрямо: — Но все равно я собираюсь остаться здесь из-за тебя.

— Не вижу, как это можно сделать. Потому и сказал «но». — Секунду он молчал. — Несомненно, возвратившись каждый к своей полной сущности, мы будем чувствовать себя иначе.

— Не знаю.

Он не стал напоминать, что их нынешние «я» превратятся лишь в блеклое воспоминание, неслышный шепот. Вместо этого, решив ее утешить — как всегда, неуклюже, — сказал: