Алексей Корепанов - Призрачный сфинкс Страница 44

Доктор Самопалов хорошо знал контактера Бондарева и не раз общался с ним. В психиатрической больнице.

Перестав изучать пол, Виктор Павлович сложил газету и взглянул на первую страницу. Газета была сегодняшней, она выходила по четвергам. Четверг в отделении был неприемным днем, следовательно, Ковалев не мог узнать об этом событии от кого-то из посетителей. Мог узнать еще вчера? Могли рассказать заступившие на дежурство санитары? С чего бы это вдруг?

Конечно, все это, в принципе, поддавалось проверке, но доктор Самопалов не собирался ничего выяснять: он был почти абсолютно уверен, что информация пришла к Ковалеву по каким-то другим каналам. По каким?

«Возможно, и всей оставшейся жизни не хватит на то, чтобы получить ответ на этот вопрос, – подумал психиатр. – Если вообще есть такой ответ в нашей плоскости бытия…»

…Спать он лег, как обычно, в начале первого, и, уже в полудреме, вспомнил слова Ковалева о пустоте, постоянно порождающей иллюзии.

«Иллюзии… иллюзии… И Ковалев иллюзия, и все его рассуждения… И я тоже иллюзия…»

Приехав наутро в клинику, доктор Самопалов сразу направился в палату номер семь. Грузчик Левченко еще спал, громко сопя и то и дело скрипя зубами, а Ковалев сидел на своей кровати и медленно водил пальцем по какому-то небольшому желтому предмету, который лежал у него на ладони – этот предмет доктор Самопалов заметил еще в смотровое окошко.

Поздоровавшись и традиционно не получив ответа на свое приветствие, психиатр подошел к кровати Ковалева.

– Откуда вы это взяли? – вопрос прозвучал строго, потому что больным категорически запрещалось иметь при себе предметы, которые могли представлять пусть даже теоретическую угрозу здоровью и жизни – как их собственным, так и здоровью и жизни окружающих. Все-таки контингент здесь был весьма специфический, и вспышку агрессивности могла спровоцировать любая мелочь.

Игорь Владимирович Ковалев медленно поднял голову. Его туманный взгляд ничего не выражал.

– Такими плитками выложена поверхность вокруг Марсианского Сфинкса, там, в Сидонии, – сказал он приглушенным голосом. – Там тысячи, миллионы таких плиток. Золото, Виктор Палыч. Представляете? Несметное количество золота. – Он протянул доктору плитку. – Возьмите, посмотрите.

Доктор Самопалов взял желтый квадратик, взвесил его в руке и некоторое время молча рассматривал изображение фантастического зверя, вызвавшего у психиатра ассоциации с единорогом. Плитка действительно очень походила на золотую.

– Откуда это у вас? – повторил он свой вопрос.

– Очередная иллюзия, Виктор Палыч. Очередной выбрык пустоты. Я обнаружил ее еще вчера, вот тут, – Ковалев похлопал по подушке. – Знаете, кто там нарисован?

– Кажется, догадываюсь, – хмуро сказал доктор Самопалов. – Некое животное, о котором вы собирались мне рассказать.

– Совершенно верно. Это сирруш, его еще называют вавилонским драконом.

– Вы знали об этом раньше?

– Нет, ничего не знал. Но когда я дотронулся до нее, вытащил из-под подушки, то как-то сразу все узнал. Что-то словно в меня перетекло. Американцы намерены загрузить свой «Арго» такими плитками.

Доктор Самопалов покусал губу. В конце концов, все-таки можно было допустить существование информационного поля, к которому каким-то образом подключается Ковалев. Ведь надо же как-то объяснить все то, что он, врач-психиатр, слышит собственными ушами! Все эти сведения о «стражах пирамид», об исчезновении бойцов спецчасти… Можно даже допустить – чего уж там мелочиться, – что на космическом корабле «Арго» действительно есть люди, американские астронавты, выполняющие сверхсекретную программу НАСА. Экспедиция за золотом… Но как объяснить появление в запертой снаружи палате куска золота – внушительного куска! – с изображением какого-то «вавилонского дракона»? Доктор Самопалов не сомневался, что Демиург-Ковалев подробно расскажет ему об этом сирруше, и сведения эти подтвердятся после соответствующего поиска в Сети. Это отнюдь не выдумки Ковалева, не фантомы его больного сознания, а нечто совсем иное. Что?..

Как объяснить появление марсианской – марсианской! – плитки в земной палате для душевнобольных? Телепортацией, которую так любят писатели-фантасты? Или просто самой обычной магией, обыкновенным таким волшебством? А почему на марсианской плитке – вавилонский дракон?.. Откуда на Марсе вавилонские драконы?.. И что это такое – вавилонские драконы?..

Обыкновенная телепортация. Очень такое обыденное явление. Или обыкновенное сказочное волшебство. Обыкновенное чудо. Только и всего…

Впрочем, Ковалев уже все объяснил: очередная иллюзия, очередной выбрык пустоты…

Тоже вполне солидное, всесторонне аргументированное и весьма правдоподобное объяснение. А что, в древней Индии жили весьма неглупые люди.

Чудо – это явление, происходящее по неизвестные нам законам. Неизвестным – пока. До поры. Из этого и надо исходить.

Доктор Самопалов сел на стул у кровати и бесстрастным голосом произнес:

– Ну, давайте, выкладывайте о сирруше. А эту вещь я вам верну при выписке.

– Оставьте себе, Виктор Палыч, мне она не нужна, – отозвался Ковалев.

– Это все знаки, демонстрация… Вдалбливают, как тупым школьникам.

– Кто вдалбливает?

– Она и вдалбливает – пустота. Хотя я и так не сомневаюсь. И насчет творения мы тоже… Иллюзии, порождающие другие иллюзии… Иллюзии иллюзий, творящие иллюзии иллюзий иллюзий… Так ведь до бесконечности можно, а? Ладно, давайте лучше о сирруше. Его изображение находилось на вратах богини Иштар в древнем Вавилоне. И сохранилось до наших дней. Там рядами шли изображения быков – рими, и этих вот драконов – сиррушей. Только сирруш на самом деле не дракон, а одна из стадий дракона, вроде куколки. У него же нет крыльев! В драконов они перевоплощаются далеко не все и не всегда. Возможно, сирруша на самом деле держали в каком-то вавилонском храме и поклонялись ему.

– Так это земной зверь или марсианский?

– И марсианский, и земной, и еще в сотне разных миров водится. Драконы – это… – Ковалев пошевелил пальцами, словно силясь подобрать нужные слова, но так и не подобрал и, ссутулившись и положив руки на колени, начал медленно раскачиваться.

Психиатр опустил плитку в карман своего халата и еще раз заверил:

– При выписке верну, можете не сомневаться.

Он собирался показать эту диковину специалистам.

Ковалев слабо усмехнулся и тихо, но внятно произнес:

– Я Демиург, Виктор Павлович. А демиург может создать все, что ему заблагорассудится. При желании. Но не всегда такое желание есть… А временами такая тоска накатывает, таким все ненужным кажется… И хочется плюнуть на все и растереть… навсегда!