Ким Робинсон - У кромки океана Страница 45

Шаман-койот снова завел свой речитатив, к нему присоединились и некоторые другие маски. Буквально все – мерцающие звезды, черная листва, черное же небо, шелест ветра, журчание воды, таинственная мелодия, голоса, привкус текилы, телеэкран, от которого исходило красное сияние, темный силуэт павильона, – все слилось воедино, возникло нечто цельное, не поддающееся разъединению. Черепаха, на мгновение вынырнув из пелены мистики, не могла не восхититься явно присущим шаману чувством обстановки. Как иначе можно было ощутить себя в этот великий миг заодно с человечеством? Тем временем модуль приблизился к поверхности Марса почти вплотную, и они увидели, как взвихрился красный песок, словно поднятый ветром – таким, как тот, что задувал над озером; их голоса стали громче, черепаха вдруг ощутила в сердце то, о чем, казалось, давным-давно забыла. Усмехаясь под маской, Том пел вместе с остальными. Модуль скрылся в облаках алой пыли. «Хей! Хей!» – закричали маски, прыгая в воде.

Люди высадились на Марсе.

Изображение красной планеты исчезло, на экране появились комментаторы, которые принялись задавать вопросы гостям телестудии. Хэнк сходил в дом и вернулся с парой больших надувных мячей, которые бросил в воду. Маски играли в нечто вроде водного поло, разговаривали, потягивали текилу, время от времени поглядывая на экран, где мелькали лица астронавтов.

– Интересно, каковы были их первые слова?

– Если они опять сморозили какую-нибудь глупость, как на Луне, меня вывернет наизнанку!

– Как насчет: «Что ж, мы на месте»?

– Наконец-то дома!

– Марсиане приземлились!

– Отведите нас к вашему начальству!

– Если не включим звук, так и не узнаем.

– Вот это фраза так фраза!

– Не надо, послушаем завтра в новостях. Тем более говорить красиво они наверняка не умеют: ты же знаешь астронавтов.

Посреди озера, видимо, подгоняемый паром, что поднимался причудливой формы струйками над поверхностью воды, медленно вращался один из мячей. Призрачный желтый свет. Поднятые руки, обнаженные тела, звериные маски. Тела светились в темноте, будто внутри каждого горел огонек.

Вскоре голоса стихли. Люди отдыхали, наслаждались покоем, ощущали кожей течение воды и дуновение ветра. Вслед за мышцами расслабилось и сознание. Орел снова придвинулся к лошади – неторопливо, точно вальсируя в клубах пара. Внезапно на воду спланировала дюжина-другая листьев платана, которые на какой-то миг словно зависли в воздухе рядом с орлом. Рамона повернулась и села, прижавшись к Кевину. Широкие плечи, мускулистые руки, плоская грудь… Один листок опустился ей на голову.

Общая беседа расстроилась, теперь каждый разговаривал со своим соседом. Петух и рыба, взяв полотенца, растаяли в темноте. Том с Надеждой обсудили высадку на Марс, вспомнили общих знакомых из числа тех, кто имел отношение к экспедиции… Койот и тигр выбрались на берег, сели лицом к лицу, взявшись за руки и подпевая музыке: Хэнк маленький и жилистый, Джоди высокая, с пышными бедрами и роскошной грудью. Кевин и Района молча наблюдали за ними.

Лягушка и ворон, что сидели в озере друг напротив друга, изредка перебрасывались мячом, не давая тому уплыть вниз по течению, и обменивались порой ничего не значащими фразами. Ворон то и дело искоса поглядывал на лошадь и орла. А Том и Надежда, которые, казалось, с увлечением предавались воспоминаниям, на самом деле внимательно следили за всеми сразу.

– Посмотри на мои пальцы, – проговорила лошадь. – Лиловеют прямо на глазах.

– Мои тоже, – отозвался орел. – И не только пальцы. – Района вылезла из воды, уселась на бетонный бордюр, сняла маску и тряхнула волосами. Кевину подумалось, что с масками эффект получился обратным тому, которого, должно быть, добивался Хэнк: лицо без маски выглядело бесконечно более нагим, нежели обнаженное тело.

– Я запарилась, – сказала Рамона, кинув на Кевина взгляд, от которого у того перехватило дыхание. – Может, пойдем проветримся?

– С удовольствием, – отозвался он, ощущая, как жеребец внутри его становится на дыбы. – Луна, похоже, вот-вот взойдет. Можно подняться на гребень, встретить ее восход.

– Договорились.

Они зашли в дом, вытерлись, оделись, затем вернулись к озеру.

– Пойдем погуляем, – сообщила Рамона.

Вскоре после их ухода Дорис тоже выбралась из воды. Ее тело по сравнению с телом Рамоны выглядело едва ли не рыхлым.

– Жарко, – произнесла она сдавленным голосом, не обращаясь ни к кому в отдельности, встала и быстрым шагом направилась к дому. Лягушка молча проводила ее взглядом.

– А вам не хочется последовать за ней? – тихо поинтересовалась у Оскара кошка.

– Ни в коей мере, – ответила лягушка, глядя на воду. – Если бы она жаждала моей компании, то наверняка сказала бы об этом.

– Совсем не обязательно. Возможно, она просто постеснялась…

– Не думаю. Она… Черт побери! – Оскар взял с бордюра бутылку, допил то, что в ней оставалось. – Фью! – Нырнул, вызвав небольшое цунами, подплыл к столику на другом берегу, приложился к другой бутылке, повернулся – и увидел, что Дорис исчезла.

Тогда Оскар снял маску, вылез на берег, оделся. На дне озера, чудилось, пульсирует загадочный свет, который пробивается сквозь пелену красного пара. Рябь на поверхности напоминала что-то такое… Но где же Дорис? Оскар вздохнул, почувствовал, как сходит с лица улыбка. Может быть, она и впрямь хотела, чтобы он к ней присоединился? Дала хотя бы знать…

Ветер приятно холодил разгоряченное тело, несмотря на то что сам по себе был сухим и горячим. А тело радовалось новым ощущениям. Может быть… Что ж, надо найти Дорис, и чем скорее, тем лучше. Оскар обулся, подошел к озеру, присел на корточки и вполголоса сообщил Надежде:

– Пойду поищу.

– Она выбрала ту же тропинку, что и Кевин с Рамоной. Идите. Думаю, она вам обрадуется.

Оскар выпрямился, посмотрел на росший на берегу платан. Внезапно у него слегка закружилась голова. Столько веток на фоне звезд! Каждая раскачивается в своем собственном ритме, который зависит от того, насколько далеко она расположена от ствола… Ладно, еще один глоток текилы, и вперед. Поглядев под ноги, он увидел тропу так отчетливо, словно она была вымощена желтым кирпичом, и двинулся по ней в лес.

Том и Надежда сидели рядом, сняв маски и подставив лица ветру. Хэнк и Джоди по-прежнему что-то напевали, словно упорядочивая ночные звуки. Тому захотелось присоединиться к ним, и он произнес: «Аум». Песчаник под ногами был одновременно скользким и жестким, небо на востоке чуть посветлело – вставала луна. Хэнк и Джоди поднялись – небольшого роста мужчина, высокая женщина – и рука в руке направились к павильону, прихватив по дороге полотенца.