Андрей Варнавский - Безумный мир. Случайное правосудие Страница 45

"История сотворения", том 2.

Изначальное название места, где, согласно древним преданиям, "отдыхали" люди между воплощениями, нам уже не известно. Слово "Рай" появилось позже, впервые оно встречается в древнеурюпинских источниках. Происхождение его довольно просто: оно образовано от слов "релаксация" — что в переводе с древнеурюпинского означает "отдых, расслабление", и "актер". Проведя аналогию между актером, играющим на сцене театра, и человеком, играющим в жизни, древние урюпинцы назвали это место Раем, что приблизительно переводится как "релаксационная актеров", то есть место, где актеры отдыхают между выступлениями.

(примеч. редактора).

Автомобилизм на Двоехолмии развивался очень медленно, и это было обусловлено множеством причин. Конечно, со временем прогресс возьмет свое. Появятся хорошие дороги, правитель разрешит всем желающим иметь в собственности автомобиль, изменится человеческий менталитет.

Каждый житель Ням-Ням будет обладать автомобилем, и не одним. Там, где раньше он пешком проходил за полчаса, теперь будет часами стоять в пробке. Дворы будут забиты механическими чудовищами, зеленые газоны изничтожены колесами, воздух отравлен выбросами, а тихие улочки превратятся в шумные, дымные, смертельно опасные дороги, на которых ежегодно будут гибнуть десятки тысяч человек — больше, чем в войнах.

Воинственно настроенная Лимона За даже не подозревала, что такое мирное и полезное на первый взгляд изобретение послужит причиной гибели стольких людей — в том числе и ненавистных ей мужчин.

Но до этого еще далеко, и большинство ням-нямовцев предпочитают ходить пешком.

Ням-Ням — город небольшой, его можно пройти из конца в конец за полдня.

А еще можно использовать немеханизированные средства передвижения. Например, те, кто близок к "высшим слоям общества" могут передвигаться с помощью паланкина. Однако использование такого средства передвижения ограничено законом, в котором, помимо прочего, уточняется, что носильщики "должны быть красивы, чисты, гладко выбриты, не иметь волос на открытых частях тела — за исключением головы, не иметь шрамов или чего-либо, что может быть противно эстетическим чувствам людей, также от них не должно пахнуть потом". Последнее должно осуществляться — в соответствии с тем же законом — удалением потовых желез хирургическим способом. Разумеется, удалить все потовые железы человека в принципе невозможно, но когда людей, принимающих законы, интересовала возможность их осуществления? Впрочем, в Ням-Ням суровость законов компенсируется необязательностью их исполнения, поэтому в центре города нередко можно было увидеть наемных рабов, переносящих своих господ-работодателей в паланкине.

Основным же транспортным средством жителей Долины оставались лошади. Чтобы удовлетворить потребности людей в лошадях, существуют конные фермы, где занимаются разведением лошадей — ездовых, тягловых, скаковых и даже боевых.

Одну из таких ферм, расположенную на окраине Ням-Ням, и решил почтить своим визитом Дженс Клевальски.

Ярко светило солнце, согревая теплыми лучами все вокруг. Зеленела травка, стрекотали кузнечики. Идиллию слегка нарушал запах навоза, но здесь даже он органично вписывался в общую картину.

По двору сновали рабочие, таская корм и мешки с сеном. Хозяин фермы обнаружился здесь же. Невысокий, плотный, скупой в движениях, с вечно задумчивым лицом. При этом обладал всеми чертами, необходимыми для успешного ведения хозяйства. Ферма по праву считалась одной из лучших в Долине.

Дженс направился к нему.

— Привет, Лерм, — поздоровался Клевальски.

Хозяин фермы медленно перевел взгляд на Дженса, будто только сейчас заметил его.

— А, Дженс, привет, — Лерм ответил на рукопожатие, пронзив Дженса испытующим взглядом, как будто пытался понять, какие изменения произошли с ним с момента их последней встречи.

— Рассказывай, как дела.

— Дела — отлично. Устроился на шикарную работу, деньги гребу лопатой, познакомился с прекрасной женщиной, глядишь, скоро дети появятся…

— Врешь, как всегда, — спокойно констатировал Лерм.

— Почему — как всегда? Как иногда. И на работу я и впрямь устроился…

— Опять каким-нибудь маляром или сантехником?

— Сантехником я никогда не работал!

— Конечно. Лично я бы тебя на такую работу не взял. Рассказывай, куда тебя в этот раз занесло.

Немного помявшись, Дженс признался, что работает в УН.

— И как ты докатился до такого? УН! А еще руку тебе пожимал… — Лерм демонстративно вытер руки о штаны. Причем обе. Проделано все это было с таким серьезным видом, что далеко не каждый понял бы, что Лерм шутит. — Вот вчера опять письмо пришло от твоего отца. Спрашивает про тебя. И что ему отвечать? Что его единственный сын подался в легавые? Он не переживет такого позора!

— Теперь ты врешь. Ничего он про меня не спрашивает.

— Ну да… не спрашивает, — признался Лерм. — Но ведь пишет! И я чувствую, что ему не безразлична твоя судьба. Хочется написать о тебе что-то хорошее — а что? Нет ничего хорошего!

— Вот и не пиши ничего. Может, хоть забеспокоится.

— Эх, Дженс, Дженс… когда уж ты за ум возьмешься?

— Не начинай, а? Я сюда не для этого пришел.

— Сколько тебе уж лет? Я в твои годы…

— Не важно, что ты в мои годы делал. Важно, что я буду делать в твои.

— Никакого почтения к старшим… — сокрушенно покачал головой Лерм. — Вот она, нынешняя молодежь. А все газеты, книги… Вот мы в детстве книг не читали, поэтому выросли порядочными, воспитанными людьми.

— Не ворчи. Лучше скажи, где Лекс.

— Как обычно, на заднем дворе…

Лексус и впрямь находился на заднем дворе. Он полулежал на лугу, подставив правый бок теплым лучам солнца. Заслышав шаги Дженса, заволновался, оглядываясь, а увидев, вскочил и радостно заржал.

— Привет, Лекс, — поздоровался Дженс, подходя ближе и трепля коня по загривку. Конь ткнулся мокрым, теплым носом в шею хозяина.

— Соскучился?

Конь фыркнул в ухо. Большой, красивый, абсолютно черный, за исключением белого пятнышка на лбу. Лексус — полное имя, сложенное из первых букв имен предков. Родители и, так сказать, бабушки-дедушки. Лекс, племенной жеребец, обладал отличной родословной и стоил целое состояние. Но даже в самые тяжелые года Дженсу не приходила в голову мысль продать его.

Дженс любил лошадей. С детства катался на них, и получал от этого удовольствие. Верховая езда стала одним из его любимых занятий. Недаром на первом курсе университета он стал чемпионом по пятиборью.

Когда наступили трудные времена, Дженс понял, что на какое-то время придется расстаться с любимым конем. Его ведь надо кормить-поить, ухаживать за ним. Дженс долго не хотел расставаться с любимцем, но тяжелые, нудные работы отнимали много сил и кучу времени, принося при этом весьма скромные доходы. Дженс понял, что ради Лекса он должен поступить именно так.