Василий Шахов - Тень Уробороса. Аутодафе Страница 45

Черный волк несся по Тиабару. Редкие монахи, проходя мимо, оборачивались и в недоумении смотрели на зверя. Он был странным, и люди, тренирующие свой дух, понимали это. Но зрение говорило другое: это всего лишь косматое четвероногое создание, выдрессированное иерархами для охраны и помощи.

Путь волка очевидно лежал к монастырю Хеала. Какую весть несет черный хищник?

Птаха, трепещущая под тучами в небе, следила за ним до тех самых пор, пока он не скрылся за воротами монастыря. Но только видела она не волка…

Агриппа поднялся навстречу посланнику Иерарха. Он не ожидал этого визита: по некоторым данным Эндомион должен сейчас быть во Внешнем Круге.

— Магистр, — молодой служитель почтительно склонился перед старшим по сану, — вам необходимо сейчас же приехать в Епархию. Дело безотлагательное. Так перед отъездом распорядился Владыко Эндомион.

Магистр кивнул. Братья Елалис и Граум тревожно взглянули на него. Пауза длилась несколько секунд, и четыре фигуры — черная у входа, две белых у лабораторного стола, лиловая посреди кельи — неподвижно выжидали. Затем Агриппа сказал:

— Что же, если таково распоряжение самого Иерарха, я должен оставить свои дела и двигаться вслед за вами… э-э-э… брат Раутанус, если не ошибаюсь?

Черный монах замялся, но счел нужным кивнуть. Казалось, звук собственного имени вызывал в нем неприятные воспоминания, и он предпочел бы оставаться без него.

— Как хотите, магистр, — твердым тоном вмешался брат Елалис, хмуря густые брови на непрошеного гостя из Епархии, — но мы с Граумом будем сопровождать вас в этой поездке.

Брат Раутанус изменился в лице. Эндомион ничего не говорил насчет провожатых для Агриппы. Но спорить с жилистым и суровым лекарем, как он почуял, было бессмысленно. Румянощекий Граум охотно кивнул, соглашаясь с коллегой. Оба они за мгновение ока переоделись в походные серые рясы.

— Ну что ж, прошу всех в мой флайер, — проговорил магистр. — Надеюсь, брат Раутанус, в дороге вы изложите причины столь экстренного вызова?

Раутанус пожал плечами и отрицательно покачал головой, давая понять, что не посвящен в дела Иерарха и обстановку в Епархии.

Фауст, Ничья земля, август 1002 года

Загадочный вид Марсии, с которым она вошла утром в комнату, неся Доминика для кормления, насторожил Зарецкую.

Мальчик развивался со скоростью, сравнимой разве что с ростом цветочного побега. Еще вчера он, кажется, был младше, а сегодня издавал какие-то новые звуки, азартно болтая языком во рту и смеясь. Еще вчера его больше увлекала еда, а сегодня он прикасался ладонью к материнскому лицу и внимательно, изучающе разглядывал его прежде чем начать есть.

— Ну так в чем дело, Марс? — шепотом спросила Ника, дождавшись, когда сын наконец перестанет гулить и возьмет грудь. — Ты же что-то знаешь, да?

— Если все пойдет как надо, сегодня твоя мечта сбудется, — ответила Марсия.

Новость окатила Зарецкую сначала огнем радости, а затем, немедленно, льдом страха:

— С Домиником?

— Ну, конечно! Иначе какой смысл в этой затее? Но ты должна быть готова. Я отдам тебе малыша, и ты будешь слушаться моего монаха.

— Он тоже в сговоре?

— Да. И многие из охраны в Каворат. Но это не значит, что нам не станут мешать. Рассчитываем только на себя.

Ника кивнула.

— Катер будет стоять всего несколько минут. Это единственный шанс, ты же понимаешь?

— А мой охранник?

— Твой охранник — сволочь, — Марсия добавила еще несколько горячих словечек и, покосившись на Доминика, досадливо похлопала себя по губам, наказывая за брань. — С ним будут проблемы, но мой хочет взять его на себя. Наше дело — бежать вперед, как только откроются ворота.

— Хорошо.

Земля, Египет, август 1002 года

Я снова очутился в этом помещении, и казалось мне, будто прошли тысячи веков с того времени, как мы были здесь последний раз — Дик в облике раненой Кейт, Фанни-Чейфер и я, Кристиан Харрис, много лет спустя создавший цивилизацию на моем родном Фаусте…

В кармане лежала копия «манускрипта», целую эпоху назад вычерченного рукой старого Харриса. Ее перед прощанием отдал мне отец Агриппа. Это была схема с отмеченными на ней порталами ТДМ — теми, которые были известны Основателю. Колумб, открытый через пятьсот лет после его смерти, совершенно естественно отсутствовал на чертеже, равно как еще несколько планет Содружества.

Спустившись с диска, я зажег свечу и внимательнее рассмотрел бумагу. Харрис нигде ничего не подписывал, просто использовал разные значки. Порталы отправляющие он обозначал полным кружком, порталы принимающие — узким полумесяцем, а ТДМ вроде этого, египетского, изображал значком бесконечности: такой обладал обоими свойствами.

Послышался глуховатый шум — отдаленные голоса, шаги. Конечно, об этом трансдематериализаторе должны были узнать в первую очередь. Но мне вряд ли стоит попадаться на глаза кому бы то ни было. Я быстро выскочил из зала и притаился за ногой каменного изваяния в полнейшей темноте.

Голоса и шаги приблизились. Коридор осветился, и я узнал в четырех фигурах… «черных эльфов» Джоконды Бароччи. При виде нее мне захотелось вопить от радости, сам не ведаю, почему. Но выпрыгивать из темноты на вооруженных людей — действие, как мне кажется, неосмотрительное.

— Госпожа Бароччи! — негромко позвал я, стараясь по-прежнему отгораживаться от них каменной статуей.

Агенты-псионики встали, как вкопанные. Джоконда тревожно озиралась:

— Кто здесь?

— Только, умоляю, не сочтите за ложь. Я Элинор.

Они переглянулись.

— Элинор? — переспросила Джо, склоняя голову к плечу. — И что вы тут делаете, Элинор?

— Пусть выйдет, — посоветовал коренастый мужчина с черными вьющимися волосами, одетый по-военному и серьезно вооруженный. Не помню его имени.

— Выйдите на свет, Элинор! — приказала их начальница, опуская ладонь на кобуру с плазменником.

В первый момент меня удивил этот жест, но потом я подумал, что она сделала его для предостережения. Чтобы развеять их подозрительность, я сделал несколько шагов навстречу и вступил в световой круг.

На Джоконде была непривычная форма защитного цвета и фуражка. Даже не знаю, по каким признакам я узнал ее с первого взгляда: она мало походила на ту Джо, которая посещала меня в «зеркальном ящике» Управления.

— Что вам тут нужно, Элинор? — повторила свой вопрос госпожа Бароччи.

Я помню, ее главной чертой всегда являлась невозмутимость. Но все-таки любой на месте очевидицы смерти был бы, мне кажется, озадачен, встреть он недавно убитого вдруг живым и здоровым. Она же не повела и бровью. Но в следующий миг я понял: они уже знают о нападении двойников и, решив не форсировать события, выжидают, что я, по их мнению — перевоплотившийся в Элинора враг — предприму дальше и как стану изворачиваться.