Кир Булычев - Операция «Гадюка» Страница 47

От водки не было пьяного чувства. Она на вкус была нормальная, водка как водка. А вот влияния на организм не оказывала. Некоторые рассказывали, как раньше, бывало, загуливали, и еще рассказывали, как заваливали баб. Чего ж не рассказывать. Коршун был не таким старым, и у него не было хвоста памяти. Он всегда был здесь, на переднем крае. Ну не то чтобы с рождения, когда оно было — рождение! Как себя помнит, он всегда солдат. Защитник отечества. В этом смысл его жизни, и в этом состоит его честь. Если он уйдет с позиции, если оставит свой пост, то лучше пускай его растерзают души тех невинных людей, которых он оставил на поругание врагу.

Сразу после поминок пришел комроты Шундарай, косоглазый, рожа поперек себя шире — и откуда только такие люди появляются? — но хитрый, свой, если надо что добыть для роты или сберечь людей — ему цены нет. Так что для Коршуна что Шундарай, что Ганнибал — все одно, был бы свой и настоящий патриот. Откуда у него в голове возникло слово «Ганнибал», Коршун не задумывался. В голове у людей часто возникают непонятные слова или даже картинки — у каждого бывает. На них можно обращать внимание, а можно и не обращать. Некоторые ходят к полковому жрецу, тот может истолковать, а может сделать укол. Но чаще всего достаточно поговорить — Вавила Коршуну как-то объяснял, что видения и слова происходят из прошлой жизни. Каждый человек, как учит религия, рождался уже тысячу раз, рождался, жил, умирал, защищал своих близких или даже был облаком — это сложная наука, не всем по зубам. И в тех, старых жизнях бывают непонятные вещи и непонятные люди — человек ведь бывшее насекомое. Но это не освобождает его от ответственности перед народом и своими родными.

Шундарай собрал младших командиров в своей штабной яме.

Яма была хорошая, глубокая, в рост, пол засыпан песком, по краям разложены матрасы из пенопласта — спальные места для Шундарая и его штаба. В этой штабной яме, называется она бункером, стоит стол, принесенный когда-то кем-то из города, и две скамейки.

Шундарай всегда ходит в бронежилете, правда, бронежилет старый, ткань обтрепалась, металл наружу, но ремни хорошие, крепкие, и еще у него есть каска, вернее шлем, но шлемы есть у многих.

Шундарай расстелил на столе штабную карту. Карта была порвана на сгибах и подклеена бумагой — старая карта. На ней столько стрелок, полосок и пунктиров, что разобраться могут только старожилы. Но младшие командиры, как правило, и есть старожилы.

Четыре комвзвода, трое старшин и ротный адъютант Мордвин, трус. Странно, как может человек быть таким трусливым, когда идет последняя и справедливая война за спасение народа? «Я так думаю, — как-то сказал Шундарай, — что мы все, как и положено, добровольцы, а ты по мобилизации к нам попал». Мордвин только ухмыльнулся и ушел. Все думают, что Мордвин — ничтожество, пустое место, только Коршун имеет сомнения, и, когда он поделился ими с Шундараем, тот закрыл ему рот своей широкой жесткой ладонью и прошептал: «Хочешь жить, умей молчать». Звали еще и доктора, но доктор не пришел, сказал — у него дела в лазарете.

И это понятно. У него раненых вагон и маленькая тележка.

— Я из штаба полка, — сказал Шундарай. — Дела наши так себе. Мы были вынуждены оставить высоту Лысую.

Все и так знали, что полк оставил высоту. Там погибли ребята из соседней роты. Коршун там не бился, он просидел весь бой в засаде, не по своей вине — так ему велели, весь взвод просидел в засаде, — остались живы, но, конечно, стыдно.

— А что будешь делать? — сказал комвзвода-2 Золотуха. — Я сам ихнего дракона видел.

— Чепуха это, нет у них дракона, — оборвал его Шундарай, — мне в штабе полка твердо сказали, чтобы мы эти слухи душили в самом зародыше. Это все бабушкины сказки.

— У него огонь из пасти идет, — сказал Золотуха.

— Да не увидишь ты его, — возразил Коршун. — Он в дыму весь, не вылезает.

Шундарай только вздохнул. Конечно, если бы перед ним сидели солдатики, рядовые дружинники, он бы им врезал за упрямство, но что будешь делать с ветеранами, изрезанными, израненными, прошедшими такие битвы и стычки, что никакому шпаку не снились.

— Все, — сказал он, — разговорчики о драконах отставить, обменивайтесь мнениями в мое отсутствие. Не хочу выглядеть в глазах командования хлюпиком.

Он посмотрел вверх и воздел руку раскрытой ладонью к небу, к вечно серым скучным облакам. Остальные дружно поднялись, сдвинули пятки, замерли на секунду.

Великий вождь никогда не дремлет, он смотрит сверху, с заоблачной высоты, пронзая острым взором всю землю вплоть до ее центра.

Конечно же, никто не отказался от своего старого воинского опыта. Видели они и драконов, знали и о подземных червях с людьми в нутре. Да если бы у слуг тьмы, агрессоров, не было этих дьявольских хитростей, разве наши бы отступали, упорно грызясь и цепляясь за каждый холмик?

— Когда начнутся боевые действия? — спросил Золотуха.

Все знали, когда начнутся, но обернулись к Шундараю за подтверждением.

— Будет знак, — сказал он.

Младшие командиры уже чувствовали, что знак приближается, и замерли в ожидании этого момента.

И тут над краем штабной ямы появилась сверкающая фигура фельдъегеря.

— Живы, третья рота? — спросил он.

Фельдъегерь был в жестяной маске, рот в ней прорезан полумесяцем, так что он все время улыбался, на щеках были нарисованы розочки.

— Живы, живы, спускайся, — пригласил его Шундарай.

Фельдъегерь медленно сошел в яму по ступенькам, вырубленным в сухой твердой земле, подошел к столу, поставил на него спецсаквояж и с громким щелчком растворил его створки.

Внутри, в особых гнездах, стояли боевые указатели.

Вообще-то вернее всего их было бы называть песочными часами, но так было не принято.

Указатели были большими, сантиметров двадцать высотой. Тонкий песок уже высыпался на четверть.

Фельдъегерь вынул один боевой указатель из саквояжа и поставил посреди стола, Шундарай еле успел убрать со стола карту.

Часы звякнули.

Младшие командиры посмотрели на них, Золотуха сказал:

— Выспаться не успеем.

— Зато оружие почистим, — сказал Шундарай.

— Я тоже так думаю, — сказал фельдъегерь. — У нас есть время подготовиться к бою. На словах я должен сказать, что командование недовольно действиями вашей роты. Вы оставили высоту Лысую и поставили под угрозу всю линию обороны. Господин генерал просил сказать вам, что не потерпит трусости и беспорядка в наших рядах. Судьба города зависит от того, насколько вы решительно будете жертвовать жизнью ради защиты невинных мирных жителей от этих монстров и убийц! Ура!