Андрей Плеханов - Особо опасная особь Страница 47

Умник остановился, рукавом вытер пот с лица, наклонился над раненой ногой Лины, осторожно дотронулся до нее пальцами.

— Две дырки, — сказал он. — Навылет, значит. Будем считать, что тебе повезло, солнышко, — пулю не придется вытаскивать, и кость вряд ли разбита.

— Да уж, везучая я, — прошептала Лина, с трудом двигая пересохшими губами. — Дай чего-нибудь попить.

— Держи, — Умник ткнул ей в руку фляжку. — И как ты быстро... это... регенерируешься?

— Не знаю. Это всегда во сне. Мне надо поспать. Может, прямо здесь полежать?

— Здесь нельзя. Простудишься.

— Я не простужаюсь...

— Не зарекайся. — Умник покрутил головой, прислушиваясь, присматриваясь, принюхиваясь. — Похоже, джинн потерял нас, — сообщил он. — Дальше можно ехать на колесах. Через час будем на месте.

— Я не доеду. Сидеть не могу...

— Доедешь, — уверенно сказал Умник.

Он легко, как пушинку, поднял девушку, пересадил ее на переднее сиденье — достаточно длинное, чтобы уместились впритирку два человека, пристроился туда же сам — в тесноте — не в обиде, — взялся за руль. Поехал — медленно, тщательно выбирая дорогу, лавируя между обломками бетона, щедро раскиданными по полу. После первой же выбоины Лина свалилась назад, на плечо Умника, да так и осталась там, повернувшись набок, чтоб было удобнее. Она закрыла глаза, лежала щекой на плече Умника, обняла Умника руками, подпрыгивала вместе с Умником на ухабах и думала о том, что вот ведь “Урал”, а прыгает на камнях как козел, все потому, что нет у него умноколес, а были бы умноколеса, вообще бы цены ему не было, а так при каждом толчке вонзается в ногу раскаленный прут, очень, очень больно, и никак не пройдет бедная ножка, болит все сильнее, ножка, ножка, не боли, ножка, ножка, проходи... Все плохое пройдет, потому что у нее снова есть Умник, а он все знает, на то он и Умник, он знает, как о ней заботиться. Все будет хорошо...

Лина зевнула в последний раз и провалилась в спасительный сон.

День 8

Лина открыла глаза, села в постели и сладко потянулась. Оглянулась. Чистая комнатка — белые обои, неброская черная мебель, окно наглухо зашторено, зеленоватый мягкий свет исходит из настенного бра. Похоже на гостиницу — недорогую, но приличную, не чета дрянному мотелю “Сияющие сердца”. Приятное местечко.

Лина откинула одеяло. Так-так, тонкие голые ножки. Пожалуй, слишком тонкие — похудела она в последний месяц сверх всякой меры. Зато ножки здоровые. Уродливый красный рубец на бедре — через неделю побелеет, как это случилось со всеми ее пулевыми дырками, но, увы, не исчезнет совсем. Что еще? Большая мужская рубашка в клеточку — надо полагать, принадлежащая Умнику. Что там, под рубашкой? Лина вздернула сорочку вверх и обнаружила трусики — женские, слава богу, не мужские, но совсем не ее, Линины. Красненькие такие. Лина никогда не носила красного белья. Будем надеяться, что трусики новые, специально купленные для Лины, не ношенные другими девочками — подружками Умника.

Вот значит, как. Носил ее Умник на руках, раздевал, мыл, одевал, а она ничего об этом не знала — находилась в глубоком отрубе. Жаль, жаль. Пропустила самое интересное. Впрочем, есть еще возможность наверстать.

Лина спустила ноги с кровати, босиком пошлепала к шкафу, открыла створку, увидела ряд вешалок. Ага-ага, куча новых белых сорочек, пара приличных мужских костюмов — целеньких, без дыр в спине. Похоже, Умник не стеснен в средствах — часто покупает новые пиджаки и прорезает в них отверстия для своих шлангов по мере надобности. А вот и Линина одежка — черный байкерский комбез. Где тут у нас входные-выходные прорехи на ноге? Нету. И быть не может, потому что комбезец, оказывается, новый, более того, новейший. Лина оттянула воротник, посмотрела на внутреннюю метку. Вот оно — “DC, IAtr” — двойной кевлар, улучшенная авторегуляция температуры, чтобы в оной двойной бронезащите не свариться. Такой костюмчик, пожалуй, пуля джинна Руди не взяла бы. Спасибо за подарок, милый Умник. Очень дорогой подарок, смеем заметить.

Умник взял ее на содержание? Новый папик взамен злодейски убиенного Виктора Дельгадо? Посмотрим, посмотрим... Умник, конечно, весьма привлекательный представитель племени мужчин, но и Вик был хоть куда, а оказался распоследней сволочью. И вот что еще несомненно — Лина нужна Умнику не просто как девочка в постель, а для чего-то большего.

Умник уже знает, что она — переделанная. Откуда, интересно?

Девушка Лина нужна всем. Всем нужно ее тело. Но думает ли хоть кто-то о ее душе?

Щелкнула ручка, открылась дверь, и в комнату ввалился Умник собственной персоной — небритый, пованивающий потом и весьма раздраженный. Он прошлепал к столу, шваркнул на него тяжелую грязную сумку, повернулся к Лине.

— Привет, детка. Как ты?

Вот и все. Вот вам нежная встреча. Прочь сантименты.

— Я в порядке, — сказала Лина. — Что-то не так? Ты весь встрепанный.

— Все не так. Одевайся. Быстренько.

— Мне надо в душ.

— Некогда. — Умник протопал к шкафу, не слишком вежливо отодвинул Лину плечом, открыл вторую створку, достал с полки красную футболку, протянул девушке.

— Где ты взял это? Купил?

— Нет, украл, — бросил Умник.

— Я не ношу красного белья.

— Извини, не знал. В следующий раз украду что-нибудь белое.

— Умник, подожди...

— Значит, так, — сказал Умник, — через пять минут сюда придет куча громил, вырожденцев и отморозков, местных хозяев жизни. Это очень невоздержанные люди, уверяю тебя. И я не хочу, чтобы они пялились на твои голые ноги и пускали слюни. Поэтому одевайся побыстрее, Лина. Возьми тот комбинезон, — он ткнул пальцем в шкаф.

— Его ты тоже украл? — спросила Лина, сбрасывая рубашку.

— Купил, — буркнул Умник, и не думая отворачиваться, весьма непринужденно разглядывая Линину грудь. — Все я тебе купил, детка. Извини, что не позаботился о кружевном лифчике. Мне он почему-то показался лишним.

— Не злись, — сказала Лина, прыгая на одной ноге и пытаясь попасть другой в штанину комбеза. — Не будь злюкой, тебе это не идет. Я знаю, что ты хороший.

— Я очень хороший, — без лишней скромности согласился слик. — Только меня все достали. Очень достали.

— И я достала?

— Ты — нет. Пока не достала.

— А если достану?

— Ты? — Умник усмехнулся. — Ты невинный воробышек, детка. Ангел с крылышками. Ты представления не имеешь, до какой степени ты чиста и хороша. В этом поганом месте толпа настоящих доставал — не чета тебе.

— Где мы? В гостинице?

— В гостинице? — Умник покачал головой. — Ближайшая гостиница отсюда километрах в пятнадцати... впрочем, не советую подходить к ней даже близко. Мы в Гнилом Гарлеме, милая. Сто восемнадцатая улица, Лексингтон. Не слышала о таком веселом местечке?