Ларри Нивен - Мир-Кольцо Страница 47

Однако, еще необычнее были их прически и бороды, они были старательно расчесаны, но наверняка ни одну из них никто и никогда не подстригал. Из-под густых волос видны были только глаза. Не нужно добавлять, что все они выглядели совершенно одинаково.

— Какие волосатые! — шепнула Тила.

— Оставайтесь на скутерах, — негромко приказал Говорящий с Животными. — Подождите, пока они подойдут, и только тогда спускайтесь. У всех есть коммуникаторы?

Луис спрятал свой в левой ладони. Коммуникаторы были связаны с автопилотом «Лгуна» и должны были действовать, несмотря на разделяющее их расстояние. В свою очередь, автопилот должен был справиться с любым новым языком.

Однако так ли будет все на самом деле, им еще предстояло выяснить. Все было бы не так страшно, если бы не эти черепа…

На площадь сходились все новые туземцы, и вскоре собралась большая толпа. Обычно над такой толпой висит гул разговоров, шепот, здесь же царила полная тишина.

Возможно, присутствие стольких зрителей заставило пятерку сановников действовать. Они, наконец, выбрали Луиса Ву.

Вблизи они вовсе не казались такими уж одинаковыми. Прежде всего они различались по росту. Все были худыми, но если один напоминал скелет, то у другого было даже что-то вроде мышц. Четверо были одеты в бесформенные серо-бурые одежды, пятый носил наряд того же покроя, только бледно-оранжевого цвета.

Заговорил самый худой. Его ладони украшала татуировка в виде птицы.

Луис ответил.

Татуированный сановник произнес короткую речь. Им повезло. Прежде чем начинать перевод, нужно было собрать данные.

Луис снова ответил.

Худой туземец продолжал, а четверо его товарищей надменно молчали, молчала и толпа.

Автопилот анализировал чужую речь.

Луису казалось, что эта необычная тишина свалится ему на голову каким-нибудь материальным грузом. Густая толпа широким кольцом окружала их четверых и пятерых волосатых гуманоидов. Тот, с вытатуированной птицей, все еще говорил.

— Мы называем эту гору Кулаком Бога, — он указал направление, с которого они прибыли. — Почему? А почему бы и нет, Инженер? — он явно имел в виду огромную гору, которую они увидели из борозды, пропаханной «Лгуном». Заметить ее отсюда было невозможно.

Луис слушал и учился. Автопилот отлично справлялся с переводом. Постепенно в мозгу Луиса создавался образ малой деревушки, обретающейся в руинах когда-то могучего города…

— Правда, Зигнамукликлик уже не так великолепен, как когда-то, но все же наши хозяйства гораздо лучше тех, которые мы могли бы построить себе там. Если начинает течь крыша, всегда можно спуститься этажом ниже и переждать непогоду. В зданиях легко удерживать тепло, а в случае войны в них легко защищаться, а нападающим трудно их поджечь. Поэтому-то, Инженер, хотя утром мы выходим на поля, по вечерам мы возвращаемся в наши дома на краю Зигнамукликлика. Зачем нам мучиться, строя новые дома, если старые все равно лучше?

Туземцы видели перед собой двух удивительных чужаков и двух почти людей без бород и необычно высоких. Все четверо прибыли на бескрылых металлических птицах, все четверо сами лопотали какую-то ерунду, но с помощью маленьких, округлых предметов говорили вполне разумно… Ничего странного, что туземцы приняли их за строителей Кольца. Луис решил не протестовать: объяснения могут затянуться на несколько дней. Кроме того, они были здесь, чтобы учиться, а не поучать.

— В этой башне, Инженер, расположена резиденция наших властей. Нас здесь больше тысячи человек. Разве могли бы мы построить здание, более прекрасное, чем то, которые вы видите? Мы отгородили верхние помещения, так что стало легче удержать тепло в тех помещениях, которыми мы пользуемся. Когда-то мы защищали башню, сбрасывая сверху щебень и камень. Я помню, что нашей главной проблемой был страх высоты.

И все же мы тоскуем о тех великолепных днях, когда в нашем городе жили тысячи тысяч людей, а дома и дворцы поднимались в воздух. Мы надеемся, что ты вернешь эти дни. Говорят, что в те времена этому миру придали его нынешнюю форму. Может, ты ответишь, так ли это было?

— Это было так, — подтвердил Луис.

— И эти великолепные дни вернутся?

Луис ответил, надеясь, что это прозвучит уклончиво, и почувствовал, что разочаровал своего собеседника.

Разглядеть выражение заросшего лица было делом совершенно безнадежным, а жесты всегда были своего рода кодом, который нужно знать, если хочешь его понимать: жесты бородача были частью совершенно чужой, незнакомой культуры. Из-под пепельных волос смотрели карие глаза, но по ним, вопреки всеобщему мнению, многого не прочтешь.

Он говорил певучим, мелодичным голосом, как будто читал стихи. Автопилот переводил слова Луиса таким же напевом, хотя тот обращался к нему совершенно нормальным тоном. Луис слышал, как коммуникатор Несса тихонько посвистывает на языке кукольников, а у Говорящего — фыркает на Языке Героев.

Луис тем временем задавал вопросы…

— Нет, Инженер, мы не жаждем крови. Черепа? Их полно во всем Зигнамукликлике. Они лежат здесь со времени падения города, и мы используем их для украшения.

Говоривший торжественно поднял руку, показывая Луису сделанную на ней татуировку.

— …! — закричала толпа, но автопилот не перевел этого слова.

Впервые за все время заговорил кто-то другой, кроме оратора. Луис явно что-то проглядел и отлично понимал это. К сожалению, времени задуматься над этим не было.

— Покажи нам чудо, — потребовал худой бородач. — Мы не сомневаемся в твоей мощи, но ты можешь уже никогда здесь не появиться. Мы хотим увидеть что-нибудь такое, о чем можно будет рассказывать нашим детям.

Луис задумался. Их уже видели летящими, подобно истицам, значит, этот номер отпадал. Может, в таком случае подойдет манна из пищевых регенераторов? Но даже рожденные на Земле люди отличались друг от друга, если говорить о терпимости к разного рода пище. Разница между вкусным блюдом и вызывающими отвращение отбросами чаще всего возникала из-за культурных условий, а не из-за какого-то чувства вкуса. Некоторые ели саранчу с медом, другие — копченых змей; что для одного было отличным сыром, для другого имело ценность кислого молока. Лучше не рисковать. В таком случае, может, лазер?

Когда Луис полез в багажник своего скутера, край черного прямоугольника коснулся солнечного диска. Отлично. В наступающей темноте демонстрация должна произвести еще большее впечатление.

Он установил небольшую мощность и широкий угол рассеивания, после чего направил свет на татуированного сановника, потом на четырех его соседей и, наконец, на толпу. Если даже они были удивлены, то хорошо скрывали это. Луис тоже не ударил в грязь лицом: он скрыл разочарование такой слабой реакцией и направил лазер вверх.