Кристофер Сташеф - Волшебник не в своем уме Страница 47

— И он может по твоей просьбе следить за этой самой «Лурганской компанией»? — не слишком доверчиво спросил председатель.

— Во всяком случае, он сможет подслушивать их переговоры, — сказал Гар. — Но для того, чтобы передать мне то, что он подслушает, ему придется бросить мне весточку на Пьяцца-дель-Соль, а это рискованно — можно ведь и голову кому-нибудь пробить.

— А у тебя нет талисмана, чтобы с ним переговариваться?

— Нет, синьор. Он был в моем дорожном мешке, но его забрали Стилеты вместе с моей одеждой.

— Они поймут, что это такое? — пристально глядя на Гара, спросил Карло Грепотти.

— Сомневаюсь, — покачал головой Гар. — Он был искусно замаскирован.

Он не стал уточнять, а Карло не стал выспрашивать.

— И что ты нам посоветуешь? — спросил председатель.

Гар пожал плечами.

— Я воин, синьор председатель. Конечно же, я посоветую вам сражаться.

— А ты забудь на миг о том, кто ты такой. — Председатель помахал рукой, словно хотел стереть из разума Гара любые мысли о том, кто он и каково его ремесло. — Постарайся думать как купец, а не как воин. Ты бы не посоветовал нам бежать, вывести из Пироджии всех горожан?

— Нет, — решительно и ясно ответил Гар. — Быстро такую массу народа вывести никак не удастся. Многим попытка уйти будет стоить жизни. Куда бы вы ни направились, Стилеты выследят вас, убьют или заберут в рабство.

— Мы могли бы разделиться и уйти в разные стороны, — предложил один из советников.

— Если бы вы так поступили, Стилетам было бы еще легче уничтожить вас, — сказал Гар. — Это позволило бы дворянам и их войскам устроить жестокую охоту за вами. Они наняли бы не только Стилетов, но и всех прочих кондотьеров, засидевшихся без работы. Нет, уважаемые советники, ваша единственная надежда на победу — оставаться в городе и сражаться.

— Но ведь у нас нет войска! — вскричал другой советник. — Как же мы сразимся с дворянами?

— Надо сжечь дамбу, соединяющую Пироджию с сушей, — ответил Гар. — Джанни сказал, что она для того и задумана, и должен вам сказать, что те, кто строил ее, поступили очень мудро. О да, затем нужно будет потратить время и деньги на то, чтобы отстроить ее заново, но это будет самая малая из тех потерь, какие бы могли вас ожидать. Не останется дамбы — ни одно войско не доберется до вас по суше. Флот же ваш непревзойден. Я уверен, что по мощи с ним не сравнится любая армада, какую бы дворяне ни снарядили против вас.

— Ну, некоторые корабли все же могут и доплыть, — мрачно проговорил один купец.

— Верно, вот на этот случай вам и потребуется войско, — кивнул Гар. — Я могу обучить воинскому ремеслу ваших молодых ребят, а вольнонаемные воины хлынут к нам рекой, если только мы пустим весть о том, что они нам требуются. Мы из своих странствий привели восьмерых человек, которые готовы биться за вашу свободу. Вчера я целый день муштровал их, готовя к тому, чтобы сделать их ядром вашего будущего войска. Не желаете ли взглянуть на них? Они ожидают на улице.

Лишь немногие из советников стали возражать, но подавляющее большинство с превеликой готовностью вызвалось посмотреть на зачаток будущего войска. Советники встретили предложение Гара радостными возгласами. Председатель распорядился:

— Все свободны! Соберемся вновь на площади. Там я попрошу всех стать по кругу, старшины.

Затем, по удару гонга, советники поспешили к дверям.

Как только они вышли, перед ними предстали подопечные Гара, выстроившиеся в три шеренги по четверо в каждой. К восьмерым дорожным товарищам Гара присоединились четверо возниц Браккалезе. Они просто не в силах были удержаться от того, чтобы не попроситься в выучку к Гару, когда увидели, какую красивую форму сшила для будущих пироджийских гвардейцев госпожа Браккалезе: их короткие камзолы украшали изображения символа Пироджии — орла. Купцы не сдержали изумления и восторга при виде шапок с перьями на головах у воинов и блеска солнца на лезвиях их алебард (к трофеям, добытым в замке Рагинальди, они приделали новые рукоятки). По команде Гара все встали навытяжку, нанятые им барабанщик и трубач заиграли марш. Зазвучали новые команды, и маленький отряд пересек площадь, ловко развернулся, пересек ее в противоположном направлении, снова развернулся, прошагал через площадь по диагонали. Новая команда — и отряд пошел прямо к председателю Совета, рядом с которым стоял Карло Грепотти. Еще команда — и отряд застыл на месте, передовая шеренга опустилась на одно колено, наставив алебарды на зрителей.

Купцы отметили окончание импровизированного парада дружными криками, а немногие недовольные выкрики потонули в реве приветствий, которыми было провозглашено создание пироджийского войска.

Глава 13

Весь город лихорадочно готовился к войне. В кузницах день и ночь пылали плавильные печи — там отливали пушки для установки на кораблях и городских стенах. В ворота непрерывным потоком шли и шли крестьяне с телегами, нагруженными провизией, а выгрузив ее, оставались в Пироджии и вступали в войско, если в городе находился кров для их семейств. Крестьяне понимали, что случится с теми, кто живет в деревнях, когда мирные поля станут полями боя.

Однако с одним из крестьян возникли некоторые сложности. Как-то раз, когда семейство Браккалезе завтракало, явился посыльный, а несколько секунд спустя в дверь столовой постучал слуга.

— Синьор Паоло, к вам посыльный из Совета, он ждет вас в вашем кабинете.

— Посыльный из Совета? В такую рань? — в тревоге воскликнула мать Джанни.

— Стало быть, дело срочное, если он явился в столь неурочное время, — заключил Браккалезе-старший, встал и направился к дверям. — Начинайте завтрак без меня. Думаю, мне придется задержаться.

Однако он ошибся. Вернулся он буквально несколько минут спустя, уселся к столу, заправил за воротник салфетку и сказал:

— Ешьте скорее, Джанни и Гар. Думаю, вам придется пройтись со мной.

— Что случилось? — взволнованно спросил Джанни. У него вдруг сразу пропал аппетит.

— Лазутчика изловили, — коротко отозвался его отец. — Ешьте, ешьте. Вам надо заправиться поплотнее.

Они поели, после чего вышли из дома к реке, сели в лодку, но поплыли не к зданию Совета, а к зданию городского суда. Там их встретил Ольдо Болоньоло, но не в качестве председателя Совета, а в качестве городского магистрата. Он провел их в зал суда, где перед скамьей подсудимых стоял, закованный в цепи, оробелый и бледный мужчина в домотканых рубахе и штанах. В целом вид у него был совершенно безобидный.

— Что он натворил? — спросил Джанни. Ольдо жестом велел ему молчать и сказал:

— Синьор Браккалезе, синьоры! Этого крестьянина заметили, когда он следил за учениями нашего войска, затем его видели возле лотка на рынке, где торгуют голубями. Само по себе это, спору нет, не преступно, но затем, купив голубя, он вынес его на набережную, привязал к его лапке кусок пергамента и отпустил. Горожанин, который следил за ним, подстрелил голубя, попав ему стрелой в крыло. Крыло подживает, так что мы сможем использовать эту птицу для того, чтобы отправить другое послание. — Ольдо протянул Браккалезе-старшему обрывок пергамента. — Прочтите и скажите, что нам делать с этим преступником.