Максим Курочкин - Аниськин и шантажист Страница 48

– А от тебя какая польза? – лукаво прищурилась старушка.

– Вот ты колдовать научен. И чего ты с этого колдовства имеешь? Скажем, ведры у тебя сами воду носят или как?

– Зачем сами? – нашелся Пензяк, – у меня и руки еще в силе. Не только ведры носить могу. Вот перебирайся ко мне, посмотришь, на что способен.

– Да что люди говорить будут, если я к тебе без записи переберусь?

– А пусть чо хочут говорят. Главное – любовь, а не запись.

– А если не люблю?

– А я тебя приворожу.

– А вот и не приворожишь.

– Приворожу.

– Не приворожишь.

– Приворожу.

За пререканиями сыщики чуть не упустили свою добычу.

– Смотри, смотри, – охнула Пелагея, – оба вышли. И не боятся, что увидят.

– Эх, видать сила-то их со дня на день множится, – почесал в затылке Пензяк, – быстрее второго изничтожать надо, пока поздно не стало.

– Да кто ж из них второй-то?

– А что не в форме. Смотри, у него и лицо нехорошее, злобное.

– И зенки так и сверкают, так и сверкают, – согласилась Пелагея.

– Ты на козла, на козла смотри. Животные – они лучше всякого научного прибора могут настоящего человека от его тени отличить. За кем пойдет – тот настоящий. Вот я фильм смотрел: наплонетьянин вытряс из шкуры мужчину, а сам в его середку залез. Вроде как внешне-то похожий, а нутро гнилое, не нашенское. Так вот ни жена, ни детки ничего не приметили. Только верный пес среагировал. Рычал, даже за ногу цапнул.

– Госпидя, ужасы-та какие! И чего? Все догадались что в шкуре-то не русский мужик сидит?

– Куды там. Напланетьянин из сучонки этой нутро вытряс и тоже другое вставил.

– Своей собачки?

– Какой собачки? На других планетах собачек нету. Полюбовницу свою запихал.

– Вот гляди-ка ты, – поучительным тоном резюмировала Крестная Бабка, – была бы жена, не посмел бы в собаку ее обратить. А раз без записи – так и все можно! Вот все вы мужчины такие, что российские, что напланетьяне. И не заикайся даже после этого о всяких глупостях.

– Да я в собачек и обращать не умею, – поздно спохватился Пензяк.

Крестная Бабка ничего не ответила. Она скорбно поджала губы и замолчала надолго. Обиделась. А на что, спрашивается, обиделась? Сама же все про собачку придумала. Пензяк и в мыслях не рассчитывал ее во что-нибудь обращать. Больно надо.

Козел меж тем пошел за тем Костиком, что так не понравился Пензяку и Пелагее. То есть за Кириллом. На это он имел полное право: в кармане у юноши покоился вскрытый пенальчик с «Диролом», а «Дирол» Мухтар уважал даже больше, чем окурки.

– Значит, слухай сюды, – взял командование на себя Ванька-Пеннзяк, – этот гад, видать, и козлу мозги запудрил.

– Или в шкурку его полюбовницу запихал, – робко предположила Крестная Бабка.

– Значит, надежа только на нашу интуицию и на Печного.

– Если он в его шкуру другую полюбовницу не запихал, – всхлипнула Пелагея.

– Не плачь, – положил ей руку на плечо колдун, – за друга они мне ответят. Или я не Пензяк.

Знал бы Виктор Августинович, что ни Костя, ни Кирилл так и не заметили, что за ними следят полные дилетанты. Весь день, пока Кирилл навещал бывших уголовников под маской представителя общества «Чистая совесть», за ним незатейливо и тихо семенила Крестная Бабка. Пензяк бдил за Костиком.

Перед тем, как отправиться в дом престарелых, Костик решил навестить бабушку Пелагею. Все могло легко разрешиться, если бы он сказала, откуда взяла дискету.

Пелагеи дома не было, вместо нее Костика встретил Печной.

– Нету, я в самом деле вскоре ревновать начну, – всплеснул руками дед, – ить специально его к Палаше не пустил. А он все равно приперси. А ну брысь отседова, пока я не рассердился!

– А ты чего тут? Я же тебя на задание послал.

– Взмерз я маненько, вот и зашел холодные члены прогреть. И ишо из понятий стратегии. Чего толку по стылости бродить, ежели Палаша и так все знать про компутеры может?

– Так чего ты меня к ней сразу не пустил?

– Из ревности. Хоть умом тебе со мной равняться нет никакой возможности, но годков тебе поменьше моих, а бабочки, те, что не не сопливые, а в самом соку, молоденьких предпочитают. Не понимают, дуры, что старый дуб хоть и скрипучее, а крепче, чем клен опавший.

– Так уж и опавший, – не подумав, обиделся Комаров.

– Ладно. На первый раз спущу, но чтобы я тебя здеся больше не видел. Ишь ты, зачастил.

Костя не стал спорить. Не хватало еще доказывать деду, что он вовсе не претендует на руку Крестной Бабки. Он рассчитал, что провозиться в «Улыбке» довольно долго, так что к моменту его возвращения домой, Печной уже уберется восвояси, а бабушка Пелагея вернется. И он попытает у нее о прошлом дискеты в спокойной обстановке, под пироги и чай с вареньем.

По дороге в «Улыбку» Костик мучительно соображал, под каким предлогом он будет копаться в бухгалтерских книгах. Вот если бы у него было заявление какого-либо гражданина на Рыбьего Глаза, тогда – другое дело. А сейчас он ведет неофициальное расследование, так что требовать предоставления какой-либо информации просто не имеет права. Так какой-же придумать предлог для того, чтобы свободно покопаться в документах дома престарелых? Может, сказать, что на имя одной из обитательниц «Улыбки» пришла бумага о наследстве и ему необходимо уточнить кое-какие данные? Это сработает лишь в том случае, если Инесса Васильевна предоставит в его распоряжение весь архив «Улыбки» а не только личные дела. Что абсолютно маловероятно. К тому же весть о наследстве обязательно просочится за стены кабинета, и всех старушек будет ждать жестокое разочарование.

Может, сказать, что на местной помойке обнаружено три ящика первосортных макарон, и теперь он выясняет, какая организация в ближайшее время выписывала макароны подобной марки, чтобы покарать за глумление над высококалорийным продуктом питания?

Пройдет только в том случае, если заведующая решит, что участковый сошел с ума. Она запрет его на какое-то время в своем кабинете с документами, но лишь до того момента, когда прибудет машина скорой психиатрической помощи из города. А потом доказывай, что ты не дурак и предъявляй несуществующие макароны. Стоп!

– Ну почему меня всегда тянет идти законными путями? Виктор Августинович учил, что иногда ради пользы дела можно закрыть глаза на соблюдение полной законности, при условии, что это не противоречит общечеловеческой морали. В фильмах вон детективы сплошь и рядом проникают в помещения без санкции на обыск, и никто об этом даже не догадывается. Так неужели я не смогу ночью попасть в кабинет директора? Замки здесь ерундовые, гвоздем открыть можно, ни собак, ни сторожей в «Улыбке» нет, если меня вдруг застукают, вполне могу соврать, что заметил подозрительное движение в окнах кабинета заведующей и решил проверить, а не будил никого потому, что не хотел пугать слабых сердцем бабулек. Кстати, эта версия вполне может объяснить вскрытую дверь. Злоумышленник действительно был, он взломал дверь, а я его спугнул, но не поймал. Супер! И как я раньше не догадался? Дурилка.