Марта Уэллс - Колесо Бесконечности Страница 48

— Так, значит, Голос слышит в голове слова Предка? — спросил он, заметив, как пристально смотрит на него жрец. — И то, что говорит дух, всегда правда?

— Всегда. Но совет Предка может быть неверно понят. Чтобы научиться правильно расшифровывать значение послания, и приходится тратить годы на обучение кошанской философии. В этом — главная причина возникновения ордена Кошана как такового.

Двое одетых в синее жрецов поспешно пересекали двор, должно быть, это были первые из тех, кого позвали монахи. Риан кивнул управителю, перепрыгнул через балюстраду, отделявшую верхний уровень от нижнего, и направился ко входу в главную башню храма.

Маскелль появилась только поздно вечером. Где-то за облаками на небо уже взошла убывающая луна. Дождь прекратился, но неподвижный теплый воздух был полон влаги. Фонари, стоящие в нишах и висящие между колоннами, бросали на скользкие камни двора полосы золотого света.

Маскелль потянулась, чувствуя, как ноют плечи и поясница. Отдых ей предстоял совсем недолгий. Через несколько часов придется вернуться в зал: Вигар будет решать, устранить ли повреждение Колеса или понаблюдать за ним еще. Маскелль не ожидала от этого ничего хорошего… Подняв глаза, она увидела Риана, сидящего на широких перилах галереи, под резьбой, изображающей изогнувшихся в ритуальном танце духов. Подойдя к нему, Маскелль спросила:

— Ты был здесь весь день?

— Я кое-что узнал, — сообщил Риан.

— Что?

Риан спрыгнул вниз, и пока они шли к выходу из храма, рассказал Маскелль о посещениях Верана Марадой и о следах насилия на теле Игарина.

— Управитель говорит, что собирается выяснить, случалось ли что-то подобное раньше. По его мнению, если случалось, то донесение о том должно быть в библиотеке.

К тому времени, когда Риан закончил рассказ, они дошли уже до внешней колоннады. Маскелль остановилась и оглянулась на Марай. Фонари в окнах и между колоннами освещали ступенчатые башни и верхние галереи. Мысли ее все еще оставались смутными: ум Маскелль наполовину был занят Обрядом и Бесконечностью. Если смерть Игарина — результат заклинания — а так это скорее всего и есть, — то с такой магией Маскелль раньше сталкиваться не приходилось.

— Значит, чары действуют, как яд, но убивают подобно удавке… И зачем это Мараде, если виновница — она? — Маскелль запустила обе руки в волосы, стараясь заставить мозг работать как следует; две или три косички при этом упали ей на плечи. — Может быть, она — колдунья, посланная с островов Гейркинд, чтобы вызвать войну?

— Нет никаких свидетельств того, что она и правда прибыла с островов Гейркинд, кроме ее собственных слов, — заметил Риан.

Маскелль, все еще почесывая голову, снова хмуро взглянула на Марай. Этой ночью Предки были особенно разговорчивы, но она не могла понять ни единого слова.

— Что заставляет тебя так говорить?

— Гивас рассказывал, что слышал от служителей порта: она сошла с корабля из Телаи. Ее сопровождали несколько нелюбезных служанок и воинов, вроде бы не говорящих по-кушоритски, а в доказательство того, что она с островов Гейркинд, дама предъявила лишь письмо от какого-то правителя.

Телаи был портом, расположенным на острове в устье Великой реки, и туда приходили корабли со всего мира.

«Она могла явиться откуда угодно. Могла даже переправиться на остров на лодке с материка, а потом заявить, что сошла с морского корабля».

Риан явно думал о том же…

— Кто такой Гивас?

Риан кивнул в сторону храма:

— Старик, который зажигает фонари в западной галерее и метет двор.

— А-а… — Маскелль приняла это к сведению. — Острова Гейркинд — не такая уж окраина мира. В столице есть их посольство, и посол должен был слышать о даме…

— Может быть, и так. — Риан посмотрел на Маскелль, с иронией подняв брови. — Только он умер за три дня до ее прибытия, и замены ему еще не прислали. Семья посла и слуги отбыли домой, а те немногие островитяне, что остались дожидаться нового посла, живут здесь так давно, что сами, по сути, стали кушоритами и не смогли бы разоблачить подлог, вздумай она утверждать, будто она их собственная давно потерянная дочь.

— Как прекрасно все для нее сложилось, — покачала головой Маскелль. От меня сейчас никакого прока — я совсем думать не могу. Пошли домой.

Они вернулись дальней дорогой вокруг храма; легкого дождика, который начал накрапывать, Маскелль, казалось, не замечала. Марай находился на пересечении нескольких главных каналов и улиц; здесь все еще было многолюдно, прилавки рынка освещались фонарями; фонари несли и слуги, сопровождающие паланкины, некоторые из которых были ярко раскрашены или имели фантастические формы — парусного корабля или гигантской птицы гаруды. Когда они добрались до дверей дома для гостей, Маскелль резко остановилась.

Ариаденцы преодолели свое прежнее смущение и расположились в новом жилище с комфортом. Дом был залит светом, в каждом окне верхнего этажа и на кухне горели лампы. Судя по обилию одежды и постельных принадлежностей, развешанных по всему первому этажу, актеры также воспользовались возможностью все перестирать. В воздухе все еще витал запах жареной свинины и печеного таро, а на террасе старая Мали на четвереньках оттирала пол явно только ради удовольствия снова находиться в помещении, имеющем пол, потому что еще утром доски были безупречно чистыми.

На открытой площадке под деревьями ариаденцы соорудили помост с целой системой крючьев и блоков для подъема тяжелых декораций и кукол. Все было сколочено из самых дешевых материалов и выглядело пугающе ненадежным. На земле остались следы присутствия очень многих людей: отпечатки ног в грязи, рассыпанные цветочные лепестки, обрывки циновок. Маскелль устало покачала головой.

— Как мне помнится, я имела неосмотрительность сказать, что здесь можно будет давать представления. Мне и в голову не приходило, что они соорудят сцену и начнут прямо сегодня.

— Так это и есть сцена?

— Да. Тебе не приходилось видеть ариаденский театр во всей его красе?

— Я видел театр Киради. Труппа обычно приезжала по торговой дороге через перевал Риадур. — Заметив, что Маскелль недоверчиво вытаращила на него глаза, Риан добавил: — Там было на что посмотреть.

— В Марканде бывал театр Киради? — удивленно переспросила Маскелль. Она представляла себе крепость синтанского владетеля чем-то вроде арены для схваток диких зверей, только с людьми вместо кабанов и медведей.

— Владетель любил делать вид, будто понимает чужестранцев, — сказал Риан, следом за Маскелль поднимаясь по лестнице. — К тому же театр Киради был в замке владетеля Белладиры, так что мы никак не могли обойтись без него тоже.