Николай Горькавый - Астровитянка. Книга I. Космический маугли Страница 5

– Это очень вкусно! – выступил в поддержку механик в чёрном комбинезоне и протянул Никки красное яблоко на столь же почтительном расстоянии – судя по всему, посланники человечества слегка опасались непредсказуемого поведения дикого детёныша, выросшего даже не в волчьей стае.

– Это можно кушать! Ням-ням! – Механик активно зашлёпал губами и защёлкал массивной челюстью, наглядно подтверждая свои слова.

Приблизился третий контактёр – поварёнок в белом комбинезоне и с апельсином в руках.

– Ты нас понимай? Ты уметь говорить? – озабоченно спросил он, коверкая язык для большей понятности.

Ответа от изумлённой Никки, испытывающей шок от встречи с таким количеством странных людей, кухонный космический волк не получил и с досадой сообщил соратникам по контакту:

– Она совсем ни бум-бум, Сверхновая мне в глотку!

Толстенький матрос решил испробовать другой смелый ход: он быстро сел на пол, скрестив ноги по-турецки, и высыпал перед собой кучу разноцветных кубиков. Потом он стал призывно махать Никки руками и хлопать ими по полу, приглашая её сесть рядом и принять участие в столь интересной игре.

Чтобы подтвердить творческий восторг, испытываемый при этом, он стал мычать, гукать, ухать, закатывать от счастья глаза и даже звучно бить себя кулаками в плотную грудь. Речь, как не оправдавший себя способ коммуникации, он не использовал.

Наконец Никки пришла в себя, повернулась к Бенине, сдерживающей смех из последних сил, и заинтригованно спросила:

– Они всегда такие дураки или это невротическая реакция на атипичный стресс?

Крейсер вздрогнул от такого хохота, какого он доселе не слышал. Смеялись, конечно, только те, кто не успел внести свою лепту в дело контакта, – хохоча, они быстро прятали по карманам сладости, цветные фломастеры и нехитрые игрушки.

Четверо смелых побагровели и провалились сквозь землю, бросив кучку кубиков в зоне торжественной встречи двух цивилизаций.

Никки наклонилась и взяла одно из орудий культурного сотрудничества:

– Отличный сувенир, спасибо, джентльмены!

Внутри крейсер Спейс Сервис оказался предельно функциональным, даже подчёркнуто примитивным, и, к удивлению Никки, не имел оранжереи.

– На ооновские деньги не пошикуешь, – объяснила Бенина. – Любой проект с излишествами зарежут. А ты всю дорогу будешь отдыхать в этой суперванне…

И Бенина подвела Никки, с любопытством рассматривающую незнакомые вещи вокруг, к противоперегрузочному кокону в тесном помещении без иллюминаторов.

– При каком ускорении вы летаете? – вздохнула Никки.

– Обычно один «же», при манёврах – до двух-трёх… – сказала Бенина. – Тебе это совершенно противопоказано. Твой Робби – молодец! Он, как мог, заботился о твоём скелете и мышцах и дал тебе самый полный биохимический курс стимуляции роста тканей в низкой гравитации. Но до госпитального обследования я не могу разрешить тебе никаких нагрузок. Взлетаем через два часа, так что обедать тебе уже не стоит.

– Куда мы направляемся и как долго мне лежать в этом болоте? – спросила Никки, с отвращением глядя на «суперванну», залитую густой тёмно-зелёной жидкостью.

– На Луну! – оживлённо воскликнула Бенина. – Для тебя очень важно, что на Луне гравитация вшестеро меньше, чем на Земле… А какие в Луна-Сити бутики! Я сто лет не была на Луне… А долетим всего за пять дней!

– Да за это время я тут заквакаю и начну метать икру…

– Кто же мог напасть на «Стрейнджер»? – спросила Бенина лейтенанта Дика на следующее утро. К этому времени тройной астероид, необитаемый остров Никки, остался далеко позади, и крейсер вовсю мчался к самой желанной цели всех космонавтов – к двойной родине Земля-Луна.

– Совершенно бредовая история, – ответил лейтенант. – Флоты династий нередко втихую лупят друг друга, но это же исследовательский ооновский корабль! Кому сумели помешать эти учёные божьи одуванчики? Что у них можно отнять – коллекцию только-черти-знают-каких спектров никому, кроме них, не интересных звёзд? Анализы окаменелых какашек марсианских динозавров? Уголовный департамент Спейс Сервис уже начал расследование, пусть копают. Хотя прошло десять лет…

– Десять лет! Никак не пойму, – удивлённо пожала плечами Бенина, – как девочка смогла выжить так долго на разбитом корабле…

– Она не кажется тебе странной? – спросил лейтенант медика-стажёра.

– Конечно! – ответила Бенина. – Упорное нежелание ходить в обуви; смешное вечернее платье; говорит со своим компьютером, как с человеком, да ещё разными голосами; всем волосы трогает… Но это сущие мелочи – поразительнее всего то, что ей удалось вырасти на астероиде в подростка, близкого к физической норме. Её компьютер – большая умница и нахал: добиваясь наилучшего физического развития девочки, он проводил над ней такие смелые эксперименты! В обычных условиях ни один медик на них не решился бы. Робби заставлял её часами ходить в скафандре – имитаторе нагрузок. С точки зрения нормального человека – это просто жестокость! Более того – девочка умна, свободно поддерживает разговор и не впала в шок при виде людей. Чудеса! Ну и что мы будем с делать с этим… с этой Маугли?

– Согласно её документам, – вздохнул лейтенант, – у девчонки нет близких родственников. По закону, таких несовершеннолетних мы должны передавать в Детскую комиссию.

– В приют? – ахнула Бенина. – В эту колонию для генетического трэша? А ты знаешь, что там девяносто процентов детей сидит на фармакоррекции?

– Я слышал, что кто-то находит себе новых родителей, – пробормотал Дик. – У Никки нет явных генодефектов, так что…

– Ну да, конечно! – саркастически сказала Бенина. – Кто-то вдруг раз – и удочерит девочку со сломанным позвоночником и подключённым компьютером. Сейчас даже одинокие люди оплачивают искусственное рождение собственных детей… Никто уже не усыновляет чужих. Родители из «нижних пяти процентов» массово отправляют в интернаты детей с плохим геноиндексом – врождённым клеймом неудачников. Приюты переполнены, и о них рассказывают кошмарные истории. Я бы таких родителей самих куда-нибудь отправляла! – мрачно закончила она.

– Думаю, ты преувеличиваешь, – осторожно сказал Дик. – В интернатах живёт множество детей…

– А ты знаешь статистику: родители, отдающие своих детей в приюты, часто сами вышли оттуда? У них коэффициент интеллекта отстаёт от среднего, и рождаемость в их семьях существенно ниже нормы. Многие врачи полагают, что психотропики отрицательно влияют на высшие человеческие эмоции и на творческий потенциал мозга, – со злобной миной сказала Бенина. – Но их никто не слушает, выпуск психопрепаратов – очень выгодный бизнес…

– Материнский инстинкт – это базисный драйв! Как его могут изменить? – удивился лейтенант.

– Ты даже не представляешь, чего там только не могут… – саркастически процедила Бенина. – Приютская нейрофармакология нацелена на социолояльность и трудолюбие. Родительские чувства там не в фаворе.

– Такая евгеническая программа заметно гуманнее нейтронной стерилизации, о которой трындит Партия Генетического Возрождения, – заявил лейтенант Дик.

– Тарантул с ней, с большой политикой! – воскликнула Бенина. – Что нам делать с Никки?

– Ты – её лечащий врач на данный момент, – сказал Дик. – Организуй Никки аварийную медицинскую страховку – хотя бы временно спасёшь её от приюта. Я тут бессилен и связан жёсткой инструкцией. Мы не можем взять и высадить девчонку в Луна-Порте. Любой полицейский отправит её в тот же детский дом, а ещё хуже – она попадёт в руки подпольных дилеров… Что и говорить, симпатичная девочка в её возрасте… Да ещё секта натуралистов активизировалась в Луна-Сити… Клонированные печёнки, видишь ли, им не нравятся… Сволочи, извращенцы… Самих бы порезать на запчасти…

Бенина глубоко задумалась под мизантропическое брюзжание лейтенанта Дика.

Глава 2

Джерри

Джерри, высокий худощавый подросток с длинными тёмно-каштановыми волосами и голубыми глазами, тоскливыми, как у больной собаки, сидел в кафе Лунного госпиталя за одним столом с Хромой Тоной и Пятнистым Сэмом.

У него было вполне симпатичное, но очень расстроенное лицо с впалыми щеками, крупным прямым носом и выступающим упрямым подбородком. Уголки его губ опускались вниз.

Он без аппетита ковырялся в утреннем омлете, впустую крошил кукурузный хлебец и вполуха слушал болтовню Тоны.

Она сломала обе ноги при аварии экскурсионного мун-кара и вторую неделю ходила на костылях, вернее, в силовых штанах, но ничуть не потеряла душевной бодрости, а также стремления добывать новости и активно их распространять. Даже на костылях она бегала быстрее, чем другие своими ногами.

– Эту рыжую девчонку уже неделю держат в палате-интенсивке под замком! И никуда не выпускают! Она десять лет жила в космосе как сущий дикарь, прямо робинзон какой-то. Её привезли сюда, потому что она с ног до головы больна! Икающий Билли говорит, что девчонка просто кошмарный монстр – вся в коростах и шрамах, ходит исключительно на четвереньках… Говорить не умеет, на всех рычит и здорово кусается… Двум санитарам уже сделали прививки от космического бешенства!