Анна Платунова - Птица -радуга Страница 5

Столы были накрыты, и почти все места были заняты. Здесь не было строгого разделения по рангам, офицеры сидели вперемежку с технарями и с работягами вроде меня, из обслуживающего персонала.

Мы нашли себе два местечка с краю и быстренько сели. Все противоположную стену и потолок занимал огромный экран, сбоку стояла небольшая трибуна, я поняла, что столовая служила еще и залом собраний. Сейчас на экран транслировался вид на Космополис сверху, я разглядела серебристую стрелу «Экспрессии», а экран над головой демонстрировал чистое летнее небо.

Пока я любовалась видом, все почему-то принялись подниматься со своих мест и замерли стоя, глядя в сторону трибуны. Я тоже посмотрела, и сердце ушло в пятки.

На трибуну поднимался хорошо известный мне Юлиус Шеман в парадной форме, в сопровождении адъюнкта-лейтенанта. Очевидно, он хотел сказать напутственную речь. Как бы мне хотелось стать невидимкой! Я вжала голову в плечи и постаралась спрятаться за спину соседа. Конечно, нас разделяло приличное расстояние. «Вряд ли он обратит на меня внимание», – успокаивала я себя. Да что там, перед смертью, как говорится, не надышишься, может и лучше, если он увидит меня сейчас.

Джаспер смотрел на меня изумленными глазами, я махнула ему, мол, отвяжись. В эту секунду командор заговорил. Никогда я еще не слышала в голосе своего начальника такой теплоты. Начал он официально, поприветствовал команду «Экспрессии», сказал, что позже поговорит с каждым лично, что вылет назначен на три часа местного времени, и после старта шаттл будет находиться три часа в состоянии невесомости. Закончил же он трогательно:

– Друзья мои, мы теперь не просто команда: жизнь каждого из нас находится в руках другого. Я сам, не задумываясь, отдам жизнь за любого из вас. Спасибо за то, что вы доверились мне.

Словно вздох прокатился по рядам, потом стало тихо. Люди в полном молчании садились на свои места.

Но опять ни слова не было сказано о предстоящей опасности. Когда же тайна раскроется?

Завтрак был легким, но приятным: салат, зерновые лепешки с джемом, сок. Мой фиолетовоглазый сосед уписывал все за обе щеки, да и я не отставала.

После завтрака потянулись часы томительного ожидания разговора с командором. С минуты на минуту я ожидала, что мой ручной коммуникатор запищит, и меня пригласят на беседу. Но время уже приближалось к полудню, а все было тихо.

Джаспер был беззаботен и весел, как обычно, пытался и меня развеселить, рассказывая всякие байки, но я его почти не слушала.

– Феникс, да что с тобой? – не выдержал он наконец. – Ты что такой смурной? Боишься. Тогда еще не поздно отказаться!

– Да не боюсь я! Отвяжись! – огрызнулась я.

Джаспер замолчал. Незаметно я задремала.

Проснулась я от того, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Я открыла глаза и увидела прямо перед собой физиономию Джаспера, его нос почти касался моей щеки.

– Ты чего? – пискнула я.

– Побежали скорее обедать, – воскликнул он с энтузиазмом и потянул меня за руку с кровати. – Через час стартуем. Здорово, да?!

Кажется, после сна у меня в голове все перепуталось.

– Но мы же еще не беседовали с командором.

– Ты представь, какая куча народа! С каждым поговорить! Он же не железный, да и старт откладывать нельзя. Наговоришься еще вечером.

Настроение у меня сразу улучшилось. Не высадит же он меня в открытом космосе, да и отправить обратно получится слишком накладно.

Обед был не очень питательный: экипажу предстояло провести три часа в невесомости, а перед этим некому наедаться не полезно.

После обеда всем дали последние инструкции, как правильно пристегнуться к койке-кокону. Бывалые астронавты посмеивались, им это было не впервой, а мы с Джаспером слушали во все уши.

Я долго не могла устроиться в своем коконе, засовывала руки не в те лямки, вся запуталась и, чуть не плача, попросила Джаспера мне помочь.

– Ну вот и чудненько! – подвел он итог, затягивая на мне последние ремни. – Как запеленатый младенчик! Пойду-ка я тоже устраиваться.

Не успел он улечься, как корпус шаттла завибрировал, послышался нарастающий гул. Наши браслеты одновременно заговорили.

– Последнее предупреждение! Команде занять свои места в каютах. Отрыв произойдет через десять условных минут.

В полете время всегда измеряют в условных единицах.

Эти минуты тянулись, кажется, целую вечность. Потом в недрах корабля засвистело, завыло, и тут же словно невидимая тяжелая огромная рука сдавила мне грудь, не давая дышать. Странно, я так долго ждала этого момента, а теперь не испытывала ни радости, ни волнения, и продолжала рассуждать вполне трезво.

Давление на грудь продолжалось не больше минуты, потом вдруг стало очень легко. Мне показалось, что я падаю в огромную бездонную яму. Ощущения не из приятных, но через некоторое время я с собой справилась и смогла осторожно оглядеться. Как будто ничего не изменилось, только посреди каюты парили грязные Джасперовы ботинки. Они медленно поплыли к стене каюты и, коснувшись ее, отрикошетили прямо в мою сторону. Один из них пролетел буквально в сантиметре от моего носа.

– Джаспер, зараза! – выругалась я. – Что же ты их не убрал?!

Джаспер не ответил. Я оглянулась на него. Он лежал задумчиво, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Джаспереныш, у тебя нет случайно космической болезни? – обеспокоилась я его слишком уж серьезным видом.

– Нет, – сказал он медленно, но потом уже увереннее улыбнувшись: – Нет! Все в порядке! Все-таки хорошо, что летим!

Около семи часов корабельного времени мой браслет-коммуникатор запищал, и тут же раздался мужской голос:

– Феникс Платино вызывается на беседу с командором Шеманом. Явиться в течение пяти условных минут, форма одежды – парадная.

Как я к этому ни готовилась, но сердце все равно чуть не выпрыгнуло из груди. Трясущимися руками я сдирала целлофановую упаковку со своего парадного форменного костюма. Джаспер наблюдал со мной с садистской усмешкой.

– Птенчик волнуется! – комментировал он мои действия. – Сейчас страшный дядька командор ощиплет ему перышки!

Я только молча пыхтела в ответ. Наконец мне удалось избавить форму от ненавистного целлофана, но передо мной встала новая проблема: как переодеться? Не скажу, чтобы я очень стеснялась Джаспера, но как сообщить ему, что вовсе не парень? Со вздохом я взяла костюм, ботинки и побежала в уборную, времени было уже в обрез.

– Ой, ой! Птенчик застеснялся!

– Да отцепись ты, липучка! – буркнула я, захлопывая дверь.

По-моему, черная форма была мне к лицу, так я решила, разглядывая свое отражение в зеркале. Расстраивало только одно: в этой форме я была очень сильно похожа на девушку: такая тоненькая, такая стройная, с большими карими глазами. Хорошо еще, что парадную форму я буду надевать не так часто.

Джаспер, когда я вышла, тоже облачился в форму.

– Приготовлюсь пока, – объяснил он. – Ты смотри, не заблудись. Прямо по коридору до лифта, палуба А. Там уж спросишь.

На ватных ногах я двинулась навстречу своей судьбе. Как я ни успокаивала себя, что теперь уже поздно возвращать меня назад, но мысли все равно были самые мрачные.

Командор принимал в своем кабинете, который находился неподалеку от столовой. Удивительно, но на этот раз я не заблудилась. Двери, сделанные из настоящего дерева, оглядели меня с ног до головы своими рецепторами и, не обнаружив ничего подозрительного, открылись.

Кабинет оказался довольно большим, с проекционным экраном на стене, сквозь который на меня сейчас смотрели миллиарды звезд, с мягкими креслами, на полу вместо ковра лежал дерн, сейчас я ступала по самой настоящей траве. Сам командор стоял возле экрана и смотрел на меня. По его взгляду я никак не могла определить, узнал он меня или нет.

– Досье, – сказал он в свой наручный коммуникатор.

Звездное небо на проекционном экране сменилось фото. На фото жизнерадостная физиономия с косичками, справа от фотографии бежали столбцы текста.

– Подойди ко мне, Мария, – сказал он спокойным и ровным голосом.

Я пошла вперед на негнущихся ногах. «Сейчас он меня убьет!» – мелькнула мысль. Некоторое время он молча смотрел на меня, вернее на мою макушку, потому что голову я опустила ниже плеч.

– Что же ты наделала, Мурка! – сказал он вдруг тихо и осторожно приподнял мою голову за подбородок. – Ну-ка посмотри на меня.

Я посмотрела. Командор Шеман был совсем не старый, а шрам не левой щеке совсем не портил его внешность. Я вдруг впервые увидела, какие синие у него глаза.

– Это смертельно опасно. Что же мне делать теперь с тобой, глупая девчонка?

– Я ничего не боюсь, – сказала я чуть слышно.

– Ты не боишься, потому что не знаешь! – крикнул он.