Андрей Коннов - Прибытие Страница 5

– Кто-то так уже делал, – сказал Савелий Карпович Матвею, – Чем дело кончилось, мы знаем.

– Мы не можем чем-то помочь, – смиренно произнес Матвей, – Главное, что будет делать Таня. Ибо от ее действий зависит то, как мы проживем ближайшие сутки.

– А Даша? – Савелий Карпович зажигает духовку.

– Она слаба, – Матвей смотрит поочередно на Дашу и на икону Божией Матери, стоящей на полочке, – Да поможет ей господь!

Савелий Карпович прошел обратно, к дивану. Полярник присел, вытер руки об штаны, немного помолчав, широко улыбнулся.

– Тут такое дело, – начал Савелий Карпович, – Вобщем, время уже послеобеденное. Даша, вы никуда не улетели.

– Что? Как это так? – обеспокоенно произнесла Даша.

– Салехард накрыл сильный буран, все полеты прекращены на сутки. По радио передали, – Савелий Карпович взглянул на задумчивого Матвея. Матвей щурил глаза, смотрел на Таню, будто что-то шепча губами.

– Но и это еще не все… – Савелий Карпович замялся.

– Что-то еще?

– Да. Со стороны Карского моря идет мощнейшая снежная буря. Она идет прямо на нас, будет к вечеру. Буря пройдет до Салехарда, где соединится с тамошним бураном. Даже не знаю, сколько мы будем отрезаны от цивилизации…

– Боже мой! – Даша начала грызть ногти.

– Такие бури здесь – явление частое. Ничего страшного нет, если не выходить на улицу. Будем сидеть у печки, читать книжки!

– Мне нравится такое времяпрепровождение! – воскликнула Таня, убежав на второй этаж, к книжному стеллажу.

– Но, как же учеба? – ненавязчиво спросила Даша.

– Даша, расслабься, – Савелий Карпович похлопал девушку по плечу, – На могилку, к Олегу, вы съездили. Непогода – дело временное. Как все утихнет, кукурузник вас заберет! Учеба – дело наживное. Зато у Тани будет тема для сочинения «Как я прогуляла уроки»!

Даша робко улыбнулась, взглянув в окно. Ее лицо напряглось, глаза наполнились слезами.

Матвей поднял Савелия Карповича, и отвел к кухне.

– Идут Великие Проходы, – шептал Матвей Савелию Карповичу, – Пока все идет так, как я видел во сне, как говорила Хадне. Понимаешь? Великие Проходы зайдут на середину октября, их тайна откроется дитю севера и его одержимой матери… Помнишь? Я так сказал, проснувшись, месяц назад. А потом то же самое произнесла Хадне, глядя на огонь!

– Матвей! – Савелий Карпович отвел Матвея в его рабочий кабинет, – Девочка должна их увидеть! Хадне описывала ее именно такой!

Савелий Карпович едва прошел на кухню-гостиную.

– За мгновение до смерти, Олег сказал, что его дочь станет хранительницей Халэвнго, – шептал вдогонку Матвей, – Я тогда не обратил на это внимание, но теперь…

Савелий Карпович обернулся. На его лице проявилась озабоченность. Он смотрел на Таню, листающую книжки о ненецкой мифологии.

– С Нумом она, по крайней мере, уже знакома, – сухо резюмировал Савелий Карпович.

Скрип гроба в шкафу

Время – 16.35. Даша стояла у окошка, мяла пальцы, грызла ногти. Она наблюдала за стремительно растущим ветром, выворачивающем тундру на дыбы. Таня зарылась в книжках, в своей комнате. Она так увлеченно читала, что не обратила внимание на старый косой шкаф, укрытый тьмой помещения. Дверца шкафа бесшумно открылась, и из нее высунулась человеческая рука. Она проползла по дверце шкафа, и шкрябая ногтями ушла обратно во тьму. Таня краем глаза обратила внимание на шкаф. Она подошла к нему, осмотрела, и закрыла дверцу. Снова зарывшись в книжки, девочка не обратила внимания на вновь открывшуюся дверь. Только на этот раз, тьма шкафа отворила дверцу полностью. И из темноты, в комнату, шагнул тот самый хромой человек из тундры, которого Таня видела во сне. Он проковылял до девочки, и наклонился. Бледное, обезображенное лицо, смотрело на девочку. Хромающий человек открыл рот, из которого повалились не прожеванные куски мяса. Таня почувствовала присутствие сзади. Осторожно обернувшись, она никого не увидела. Едва ее взор снова опустился на книги, как хромающий человек, появившейся из ниоткуда вновь, вытянул свои руки за ее спиной. Таня резко оборачивается назад, но снова никого.

– Как люди живут здесь? – спросил Даша, глядя на первые ростки снежной бури.

– Так же, как и везде, – Савелий Карпович точил ножи на кухне, – Точно также можно задать вопрос «Как люди в Африке живут?»

– Тут жутко. Я не представляю, как вы с Матвеем здесь живете, – Даша присела на диван, укутавшись одеялом.

– Нам помогает Нум.

– Нум? Кто такой Нум?

Савелий Карпович отложил ножи в сторону. Он посмотрел на часы, посмотрел на погоду за окном. Полярник громко хлопнул в ладоши. Из кабинета высунулся Матвей.

– Надо согреть чай, достать печеньки, да собраться всем у камина! – радостным голосом сообщил Савелий Карпович, – Время рассказать историю сотворения мира!

Матвей снова исчез в своем кабинете. Матвей прошел к столу, где лежит книга, которую он пишет. Матвей осушил перо, закрыл чернила, поцеловал висящий на стене крест, взглянул на фотографию маленького мальчика, стоящего на бордовом фоне. Фотография выглядит старой. На ней мальчик стоит в белой рубашечке, в крапинку, штанишки на подтяжках, беззаботное улыбающееся лицо. Матвей взял фотографию в руки, вынул из рамки, оглядел ее оборотную сторону. На его лице нарисовалась улыбка, из глаз потекли слезы. На оборотной стороне была надпись, написанная ручкой на тонком картоне. Матвей провел по ней рукой, и вернул фотографию в рамку.

***

Даша поднялась наверх, чтобы позвать Таню послушать истории Савелия Карповича. По коридору второго этажа разбросаны книги. Даша собирала их, расставляя обратно, на стеллаж. Зайдя в комнату к дочери, Даша обратила внимание на царящий там беспорядок: кучи книг, по полу распластаны пододеяльник, подушки, простыни. Таня стоит у окна, глядя на тундру.

– Что ты натворила? – удивилась Даша, – Какой тут бардак, как нехорошо! Надо бы убрать!

Даша прошла в комнату, собирает книги, застилает постель.

– Таня, ну ты бы хоть помогла!

Но девочка не отреагировала. Она стояла неподвижно, будто бы не живая. Даша осторожно подошла к девочке, легонечко дотронувшись до нее. По телу Даши пробежал легкий холодок. Девушка застыла в незыблемом страхе, на ее лице проросли морщины. Даша отшатнулась, но ее за руку ухватила Даша. Девочка показала рукой на тундру, посреди которой стоял хромой человек. Хромой человек держал в руке воздушный шарик, его лицо было обмазано красным.

– Я общалась со смертью, – сказала лязгающим голосом Таня, будто бы говорил не ребенок, а старушка, – Она принесла мне черный саван. Я одела его, неся тяжкий крест, обуреваемая тоской и печалью, слушающая гул тундры и шепот кристально чистых озер. Средь болотистых чащоб зарыт родной мне человек, он плачет тихо-тихо, в закрытом склепе на дне. Мой черный саван окутал ветер, он разнес его концы до всех концов этого острова, окунув их в воды вечной мерзлоты.

Даша опешила. Она тряхнул Таню, та опустила руку. Хромой человек с воздушным шариком исчез. Девочка посмотрела на Дашу.

– Мама, ты так красива и юная! В тебе так много сил и энергии! Одень же тоже черный саван, давай ка ляжем возле папы, на дне!

Даша задергала девочку, ее лицо покраснело.

– На помощь! – вскричала Даша, – Савелий Карпович! Матвей! Тане плохо!

– Давай умрем, перестанем дышать! – молвила Таня, смотря прямым взглядом на Дашу, которую обуяла паника, – Я люблю открытые гробы. На них садятся голуби, с ангельскими лицами. И они поют нам песни обетованных небес.

Таня вырвалась из рук Даши. Девочка прильнула к окну, продолжая старушечьим голосом говорить.

– Средь густых зарослей болотистой чащобы, на кромке тонкого льда, стоим мы, втроем, с папой, в открытых гробах. Лед скрипит под нами, но не проваливается, свистит дикий промозглый ветер, но он не сыщет в нас врага.

Даша закричала что есть мочи. Она выбежала из комнаты, но ей путь преградили падающие со стеллажа книги.

– На помощь! Моей дочери плохо!

Но на крики Даши никто снизу не отозвался. Девушке это показалось странным, но пройти дальше ей не давал бесконечный поток падающих книг со стеллажа. Даша обратила внимание и на это. Она недоумевала, как это возможно, протерла глаза, надавала себе пощечин, даже куснула за руку. Но книги продолжали со шлепками падать. Их не становилось меньше. Заколдованный стеллаж намеренно заблокировал Дашу в этой части коридора.

– Савелий Карпович! – вскричала от безысходности Даша, но снизу откликов как не было, так и нет.

Даша вернулась в комнату. Таня лежит на постели, ее бледное лицо укрыто черным платком. Ее руки сложены на груди крест на крест, тело укрыто одеялом, а на ногах белые тапочки. Даша взревела, подбежала к дочери, содрала платок с лица. Лицо Тани было безумным: лошадиная улыбка сочеталась с высоко поднятыми и выразительными бровями, а глаза закрыты серой пеленой. Из ушей Тани текла тонкими ручейками кровь. Даша сняла одеяла, хотела взять девочку на руки. Но тут, из темной стороны комнаты послышался скрип половицы. Из темноты вышла рослая фигура Олега – мужа Даши и отца Тани. Осиная талия, накаченные руки, рыжие волосы и… белое лицо, торчащие углы скул, черные глазницы смотрят холодным и режущим взглядом. На Олеге надета серая роба. Олег шел к кровати Тани, тяжело дыша, от его голых ступней половицы истошно издавали грузный скрип.