Александр Романов - Тайны Проксимы Страница 5

– И все же вето Ассамблеи до сих пор не применено, а, значит, пока мы можем использовать эти датчики! – со значительной долей упорства парировал директор тюрьмы. – Не знаю, как на других планетах, но в нашем деле эти устройства являются крайне необходимыми. В конце концов, это место содержания самых опасных преступников.

– Но ведь вы вживляете не только датчики, но и программные агенты, позволяющие подавлять активность мозга, – строго констатировала хорошо информированная в этих вопросах, Лара.

Директор Колман замялся, понимая, что разговор поворачивается в не очень выгодное для него русло и через несколько секунд сказал: – Ведь главное не это, правда? Главное, что за последние восемьдесят лет еще ни одному заключенному не удалось осуществить побег. Ни одна сила не способна сокрушить бастион, охраняемый моими элитными отрядами. Я сам тренировал каждого. Каждый из них – мой сын. Во всей Солнечной системе не найти лучших воинов.

– Мы зарыли топор войны на планетах, Виталий, не так ли?! – заговорил председатель Отто. – Ты ведь знаешь, что у нас больше нет понятия «воин». Все это осталось в прошлом. А звания, которые носят вооруженные люди, не больше чем атавизм. Возможно, пришло время заменить их новыми. Уж слишком сильно влияние этих слов на людей. Как заслышат «полковник», «лейтенант», «капитан», так сразу думают об армии. А последние регулярные военные формирования были распущены более полувека назад.

– Что верно, то верно. Но в нашем деле без оружия нельзя. Сами понимаете, с кем имеем дело, – ехидно заулыбался директор «Бастиона-21». – Не хотите ли пройти и посмотреть на блок, специально спроектированный для тренировок наших офицеров?

– Мы бы предпочли проследовать в сектор содержания заключенных, – не прибегая к намекам, заявила Лара Геинс. – Цель нашего визита – не смотреть на ваши упражнения с оружием, а понять, в какой мере соблюдаются права заключенных.

– Как вам будет угодно, – учтиво ответил директор тюрьмы, в очередной раз удивленный ее жесткостью.

Прибывшие с инспекцией гости зашагали по длинным коридорам и вскоре увидели большой четырехъярусный зал. Многочисленные лестницы были переплетены подобно паутине, и каждая из них вела к отдельной камере. Пройдя по этажам, представительная делегация с вниманием ознакомилась с условиями содержания заключенных.

– На втором этаже у нас по крупным грабежам. Те, кто отказался от исправительных работ на Тефее и Дионе, – пояснил директор Колман.

– Вон тот, в двести двенадцатой камере, два года назад стащил самый большой алмаз, из всех найденных на спутниках Сатурна.

– Ох уж эти алмазы, – улыбнулся Герберт Отто, посмотрев на блестящие серьги Лары, – люди за тысячи лет так и не утратили любви к ним. Иногда мне кажется, что у некоторых женщин она сильнее, чем любовь к мужчине и детям.

Лара бросила неодобрительный взгляд на председателя, но из уважения к его статусу не решилась комментировать его высказывание. Стоявший неподалеку от Лары, секретарь по вопросам безопасности, Полсон, тоже весьма заинтересовался высказыванием Герберта, но искусно носимая им маска, характерная почти для всех людей в погонах, не оставляла возможности для хотя бы частичного прочтения его мыслей.

К третьему этажу сил у них поубавилось, и председатель Гражданской администрации обратил внимание на три черные двери, находившиеся наверху.

– А что там? – с присущей ему любознательностью уточнил Отто.

– Черные двери на четвертом этаже – это для тех, у кого пожизненное. Те две слева пустуют, а вот в центре тот самый, как его… – задумался Виталий Колман, вспоминая фамилию заключенного, – Баррет. Точно Баррет. В карцер его хотели, но потом все же сжалились. На днях вот судья к нам приезжал. Из-за боязни что сбежит, устраивали выездное заседание прямо у нас.

– Баррет, конечно же… – поддержал Отто. – Хотя у меня нет голоса в Межпланетном суде, я его помню. По-моему, он проводил запрещенные эксперименты с фотонной активностью.

– Фотонная активность? – заинтересовался Полсон, все это время не обронивший ни слова. – Я думал, все эксперименты в этой области были прекращены уже много десятилетий назад.

– Да, но у этого Эйнштейна, кажется, поехала крыша, он решил, что знает секрет межзвездных перемещений, – ответил директор тюрьмы. – Его сначала хотели к «психам» определить, да в той истории еще какие-то мокрые дела примешались.

– Межзвездные перемещения?! Бред какой-то… Все и так знают, что до ближайшей к нам звезды даже на самых быстрых кораблях лететь более пятисот лет. Так что ни один экипаж живым туда не доберется. А коли так, что пятьсот лет, что сто. Все равно в таких полетах смысла нет, – с изрядной долей скепсиса заявила Лара.

– Ну, уж не знаю, бред или не бред, а по слухам, ему все же удалось создать некую установку для перемещения материи, только что-то пошло не так, и его самого вместе с коллегами чуть не разнесло на части. Вы же знаете этих чокнутых ученых.

– Можем ли мы увидеть и его камеру? Я бы хотел посмотреть в глаза этому человеку, – уточнил Полсон, поглаживая черные усы, которые вместе с небольшими кудрями на висках были всем, что осталось у него от волосяного покрова на голове. Подергивающееся веко правого глаза красноречивым отпечатком являло нервные тяготы прошлого, а вечно всем недовольный взгляд – иллюстрировал его неудовлетворенность настоящим. Тот, кто привык находиться в гуще горячих событий, уже никогда не сможет успокоить жаждущую бравых сражений душу. А душа его требовала боев и сражений, но никак не инспекций и унизительной бумажной работы.

– Его камера находится под особой охраной. Мне понадобится пара минут, чтобы дать соответствующие распоряжения, – ответил Колман.

Не прошло и пяти минут, как директор «Бастиона-21» пригласил всех подняться на четвертый этаж, и в сопровождении усиленной охраны все они оказались у камеры Владимира Баррета. Титановая задвижка скользнула вверх, и им открылось затемненное стекло с небольшими отверстиями, через которое можно было рассмотреть камеру для пожизненных заключенных.

К удивлению председателя и его помощников, Баррет неподвижно сидел на полу у дальней стены, уставившись в нарисованные перед собой записи и чертежи.

– Да, этот человек – фанатик! Даже здесь пытается что-то чертить и планировать.

– Надеюсь, не план побега… – впервые за все время улыбнулась Лара.

– Поверьте мне, мисс Геинс! Это невозможно. Он может рисовать все, что угодно, но это ему не поможет. Согласно уставу, приговоренные к пожизненному сроку не могут даже общаться с другими заключенными.

– Что ж, я вижу, здесь все в полном порядке. У кого-нибудь есть желание посмотреть что-то еще? – осведомился Герберт Отто, переведя взгляд на коллег.

– Разве что столовую, – с довольством в голосе предложила Лара.

– Почему бы и нет. Я как раз распорядился на этот счет … – ответил директор тюрьмы, ни на минуту не сбрасывая маску удовлетворения результатами проверки.

Только лишь один лейб-генерал Полсон все еще продолжал смотреть на Баррета сквозь затемненное окошко, делая вид, что не слышит коллег. В этот момент Владимир бросил на него пронзающий взгляд, от которого бравому офицеру даже стало немного не по себе, и он слегка отклонил голову.

– Не бойтесь, господин Полсон, эти стекла не только бронированные, но и зеркальные – он не видит вас изнутри. – Удобное приспособление, не правда ли?

– Да, я знаю. Я прочел это в отчете, – ответил секретарь по вопросам безопасности. Однако его сознание занимала совсем иная мысль. Взгляд, как они заявляли сумасшедшего ученого, совсем не был похож на взгляд психопата. За свою жизнь он видел такие глаза всего два раза, и в обоих случаях его обладатели были люди, не только не лишенные рассудка, но и отличавшиеся особыми дарами разума. Еще больше его занимали покрывавшие почти весь пол чертежи. Они были сделаны с невероятной четкостью, рукой если не профессионального конструктора, то уж точно предельно увлеченного и верующего в свои идеи человека.

– Господин Полсон! Вы с нами? Могу я приказать снова повысить безопасность этажа до штатного уровня? – обращался к нему директор тюрьмы, но тот словно не замечал и не слышал его.

– Тим! – окликнул полковника председатель и только тогда Полсон оторвал взгляд от Баррета, посмотрел на коллег и, отойдя от увлекших его мыслей, закивал головой и проследовал вниз по лестнице.

/Солнечная система. Венера./

«Беркут» плавно опустился на поверхность дышавшей спокойствием и умиротворением планеты. София и Ирина вышли из звездолета и пересели в небольшую капсулу, автоматический режим пилотирования которой, к сожалению, оказался неисправным. София переключилась на ручное управление, и транспортировщик, приподнялся над землей в ожидании дальнейших команд.