Андрей Буторин - Курс на Мираж Страница 5

– Он ждет, – закончила свою речь напарница Мьенга, мать его детей, его любовница и… предательница, – он очень ждет! Мне кажется, последнее время он не выходит из камеры передатчика в ожидании сигнала. Давай взорвем корабль, чтобы не было искушения, обрубим концы и начнем новую жизнь…

– В твоем предложении столько плюсов, – растянул Мьенг губы, – что от него трудно отказаться. Иди, собери детей и погрузи в планетолет все необходимое. А я подготовлю корабль к взрыву.

Взорвать корабль было очень легко – достаточно убрать понижение энергии при работе гелидауна. Мощь звезды испарит корабль за мгновение. Нужно лишь сделать так, чтобы это произошло в нужный момент. Например, при открытии камеры телепортации изнутри…

Для Мьенга это было пустяковой задачей.

– Поднимайся, мы готовы, – помахала ему из люка планетолета Зоя. Рядом стояли Андрей и Елена.

– Поднимайся, папа, – позвала его дочка.

– Прости, Шоколадка. – Мьенг достал дистанционный пульт Информатория и пробежал по сенсорам пальцем. Люк планетолета стал закрываться. – Андрей, береги их! Ты мужчина, я верю в тебя.

Зоя рванулась к створке люка, словно хотела удержать его руками, но в любом случае было уже поздно.

– Прости!.. – успела лишь крикнуть она.

Подождав для верности, чтобы пассажиры успели занять кресла, Мьенг выдал с пульта команду закрытия шлюза, а после – на отстрел планетолета.

На встроенном рядом со шлюзовым люком экране он видел, как отдаляется от «Луча» маленький кораблик, как блеснули пламенем дюзы… Планетолет не стал возвращаться, он взял курс на планету.

– Молодец, Леденец, – сделал «неправильное» ударение Мьенг. – Поняла.

Он торопился к камере телепортации, будто там его ждал главный приз жизни. То, о чем он мечтал, чего добивался. Таким призом могла быть свобода… Но почему «могла»? Она и будет. Свобода от всего. А заодно он сделает мир чуточку светлее и чище.

Мьенг поморщился. Он не любил громких слов. Даже произнесенные мысленно, они вызывали тошноту.

Вот и дверь в камеру. В камеру!.. Мьенг мотнул головой. Круг замкнулся. От судьбы не уйдешь.

Он шагнул за порог. Сзади щелкнула запорами дверь. Мьенг прошел к пульту и приложил ладонь к сенсору.

– Голосовая идентификация. Назовите ваше имя.

Информаторий лишен эмоций, словно тюремный охранник. Четырнадцати лет будто и не было. Прошлое настигло Мьенга. Руки сами потянулись за спину.

– Мьенг Кипрус Мьянга.

Раздалось слабое гудение, сиренево замерцал круг рабочей зоны. Запахло озоном.

– Встаньте в центр круга.

– Ты должен был сказать: на выход, – хрипло выдавил Мьенг, становясь в центр мерцающей зоны.

– Неверная команда, – бесстрастно откликнулся Информаторий. – Выход заблокирован. Осуществляется генерация луча. Выхода нет.

– Ошибаешься, железяка. Выход всегда есть. Другое дело, какой. Но в любом – свои плюсы.

Бобик по кличке Жучка

Семен вжался в рыжий песок, пытаясь сильнее в него зарыться. В промежуток меж двух бурых валунов просматривался приличный участок блекло-оранжевой пустыни. Однотонный пейзаж несколько разбавляли многочисленные вкрапления красно-коричневых камней. Здесь все было выдержано в «теплой» цветовой гамме. Даже небо отливало грязно-розовым.

«Как на Марсе», – вынырнула откуда-то непонятная мысль. Подобные странные, ни на что не похожие мысли посещали Семена частенько. Случалось, и бронебойный лучер, ствол которого он как раз просовывал сейчас между камней, называл про себя «пэтээром». Бессмысленное словечко, глупее не придумаешь! Но придумалось вот… Или залги, эти злобные твари, тошнотворные уроды, которые лезут и лезут, словно тараканы (а вот и еще один подарок подкорки!) – откуда они и берутся в таком количестве? Их Семену все время почему-то хочется назвать «чехами». Тьфу! Слово хоть и непонятное, но для залгов слишком уж красивое. Сколько ребят полегло от этой нечисти!

Ничего, скоро мы им покажем! Пополнение наконец-то прибыло. Желторотики, конечно, щенки сопливые, но это дело поправимое. Сержанты свою работу знают! А после первого же боя те, кто уцелеют, уже совсем другими станут…

Размышления Семена отвлекло движение у самой линии горизонта. Сменив фокусное расстояние огромных, по-жабьи (опять словечко выскочило) выпуклых очков, он выбрал нужное увеличение и весь обратился в зрение.

По пустыне, дымя рыжей пылью, стремительно плыли желтые «табакерки». Это слово отдавало тоже чем-то неуловимо-знакомым, но главное – так назывались бронемашины залгов. Быстрые, мощные, поражающие лучом и живую силу, и бронетехнику почти на любой дальности. В принципе, луч бил абсолютно на любое расстояние, но чем оно дальше – тем, понятно, больше и рассеивание луча. Километров за пять его диаметр становился уже с человеческую голову, таким борт бронемашины не прожжешь, зато «голого» бойца в простом пехотном панцире поджарить можно за милую душу!

Семен насчитал шестнадцать движущихся целей. А их здесь, вместе с господином поручиком, двадцать шесть. Негусто. Но если бить прицельно, а самое главное – не паниковать и подпустить врага поближе, то справиться можно. Да что там «можно», нужно справиться! Не за что-нибудь бьемся – за Родину! За нее и умереть не страшно.

– Я – второй. Вижу цель, – сказал Семен в общевзводном диапазоне ровным, как на учениях, голосом. – Шестнадцать «табакерок». Дальность от двух до двух с половиной. Интервал сто – сто пятьдесят.

– Понял, старшина, – откликнулся поручик Иваневич. И отдал приказ командирам отделений: – Сержанты, готовность к бою! – А потом добавил, уже на личной волне Семена: – Не трусь, старшина! Будем биться до подхода наших бронетанков. Пусть пока гады думают, что мы без прикрытия. Ну, с богом!

Семен облегченно вздохнул. Про бронетанки он не знал. Думал, что их взвод кинули сюда целенаправленно, драться до конца. Ведь с бронетехникой сейчас проблема – сколько еще направлений, где ломятся сквозь наши заслоны банды «чехов»! Говорят, что уже у самой столицы… Впрочем, тс-с-с! Треплом не стоит быть никогда, даже самому с собой наедине.

Старшина на миг оторвался от наблюдения и перевел взгляд в сторону. Вон, из-за линии горизонта, над самыми облаками возвышается ажурное плетение башни… А за ней начинается город. Его город. И защитить его надо во что бы то ни стало! Ценой крови, ценой жизни, но защитить.

«Табакерки» приближались. Ладони в армированных крагах, превращающих пальцы в цепкие когти, вспотели. Семен взял в прицел крайнюю слева машину и доложил по взводу: «Я – второй. Беру первую слева!» Он имел право выбора. Он – замкомвзвода и вправе принимать решение самостоятельно. Лишь господин поручик мог сейчас запретить ему что-либо делать.

Бронемашина залгов приблизилась на сто десять метров. Можно стрелять. Но Семен привык действовать наверняка. Он решил подождать. Немного.

Сто… Девяносто пять… Девяносто… Восемьдесят восемь… Огонь! Луч фукнул из ствола, обдав лицо жаром сквозь вентиляционные отверстия маски. Заплясал по желтой броне малиновым пятнышком. Попадание есть, но надо держать луч в одной точке хотя бы пару-другую секунд. Ручные лучеры не прошибают лобовую броню мгновенно. Самое главное, чтобы за эти секунды по наводке твоего же луча не шарахнули с «табакерки». Там уж достаточно будет мгновения, чтобы расплавилась кираса – в общем-то чисто декоративная защита, титановый панцирь, спасающий разве что от удара булыжником. Зато эти панцири у них красные, как сама кровь, которую проливают они за свободу Родины. А у мерзких ублюдков и панцири мерзкие – желтые, словно детский понос. Наверное, специально, чтобы не видно было, когда обдрищутся.

Семен отсчитал уже пять… шесть секунд, удерживая зайчик луча в одной точке, но «табакерка» все перла и перла вперед, не собираясь дырявиться.

«Что за черт? – подумал Семен. – Усиленная броня?» И как раз в этот момент металл бронемашины побагровел, лобовая плита вогнулась, словно пластилиновая, а потом прорвалась вовнутрь расплавленным потоком. Семен целил под самый ствол «табакерки», где за броней находился лучевой генератор. От огромной температуры тот должен был взорваться, разнеся по пустыне жидкометаллические капли – все, что осталось бы от вражеского танка. Но он почему-то не взорвался…

«Новые сюрпризы! – нахмурился Семен. – Ну, ничего!» А продырявленная «табакерка» продолжала двигаться. До нее оставалось уже тридцать два метра. «Ничего, – повторил старшина. – Легче целиться!» И вдарил новым лучом в проделанное им же отверстие.

Бронемашина дернулась и заглохла. Внутри нее зашипело, заплевалось сквозь «рану» огнем. Повалил густой дым. Так и не взорвавшаяся «табакерка» перестала, тем не менее, быть боевой единицей. Что и требовалось.