Макс Квант - Ледяная Пята, боги и чёрный снег Страница 5

– Мне нужно поговорить с колдуном! – напрямки сказал он двум чёрным снеговикам, стоящим у входа.

Истуканы недоумённо переглянулись, а Тихон и Евпраксения, сидящие в засаде так и ахнули.

– Ещё один отчаянный, – ответила кикимора.

– Погоди, Ксюша, вдруг это часть его гениального плана…

– Ну что уставились, носы деревянные. Не слышали, что ли? – расхрабрился Слава.

Один снеговик почесал рукой-палочкой макушку и поглядел на второго, тот пожал плечами и кивнул в сторону пещеры.

– Как жизнь? – деловито спросил мальчик, оставшись один на один с охранником. – Как служба идёт?

В ответ – молчание.

– А сегодня тепло, говорят уже не оттепель, а сама весна начинается.

Снеговик ни сколь не дрогнул.

– Ну, что ты всё молчишь да молчишь, а?..

– Он нем… – ответил за слугу появившийся у входа колдун. – Как рыба… Это ты, мальчишка хочешь толковать со мной?

– Я! Верните мне снеговика!

– Какого? – ни сколь не удивился колдун тому, что почти за руку его поймали.

– Вы украли у меня снеговика, в новогоднюю ночь… Я ещё бежал за вами…

– Достаточно, – жестом остановил его Ледяная Пята. – Выбирай! – он показал на двух охранников у входа.

– Здесь его нет…

– Пойдём, посмотрим… – и скрылся в пещере.

Внутри оказалось весьма светло – с потолка свисали горящие сталактиты. А вот в полостях пещеры ничего. Разве что стопкой свалена береста – наверняка колдовские рецепты и заклинания. В одной из комнат Слава заметил какую-то разношерстную кучу, он захотел разглядеть что там да как, но колдун шикнул на него:

– Сюда, отрок, сюда… – широким жестом он указал на очередную комнату. – Только скажи мне: а зачем тебе этот снеговик? Других, что ли, мало?

– Он мой, и Варин, мы его слепили. А снеговиков воровать нечестно…

– Честно, не честно… – буркнул Ледяная Пята. – Много ты понимаешь, отрок.

– Ну что такое Добро, а что такое Зло, тому я научен, – дерзко ответил Ярослав.

– Действительно? – поднял бровь колдун. – И что же ты считаешь Добром, а что Злом?

Слава остановился и призадумался:

– Ну, Добро – это когда не Зло…

Любой другой человек на месте Ледяной Пяты бы расхохотался, но тот лишь с укором глядел на мальчика.

– Добро это… – начал второй заход на эту щекотливую тему Слава. – Это когда не причиняешь вреда ни себе, ни другим…

– Ну а если путь к твоему желанию лежит через Зло, причиняемое другому? – задал-таки бывший волхв-облакогонитель каверзный вопрос.

– Я буду искать другой путь!

– А если его нет?! – колдун подошёл к Славе вплотную, так что мальчика обожгло холодом и вот-вот на меху шапки начнут скапливаться сосульки.

– Как так нет… – глядя прямо в глаза колдуну спросил он, а про себя подумал: «Эх, как вас жизнь-то помотала, в очах всё и видно… Они ж – зеркало души… И ваши бесцветные водянистые отражают ледяную душу… Вы очень холодный тип». И наконец проглотив слюну продолжил: – Должен быть, безвыходных положений не бывает…

– Ну, а если нет никакого выхода? – не унимался Ледяная Пята. – Если тебе везде перечат, если ставят препоны, если у богов слишком много власти и они только и делают, что чередуют слякоть со снегом?..

– Ну, тогда я просто откажусь от своих планов, лишь бы другим не причинять зла… – выдохнул наконец Слава ответ.

– Я так и думал… – колдун тут же отвернулся и пошагал дальше по пещере. – Ты такой же добрячок, что и этот… – махнул он рукой.

Они остановились перед рядом чёрных снеговиков.

– Выбирай любого…

– Здесь моего нет, мой, то есть наш, конечно, белый был…

– Ах белый… Только к чему он тебе, отрок?

– Мы его слепили и он наш!

– Но он же… растает… – от последнего слова колдуна аж перекосило.

– Но он же наш… И верните мне моего водяного!..

– Ах, ещё и водяного… – Ледяная Пята скосил хитрый взгляд на Ярослава и тут же показал широким жестом на очередной коридор. – Ну, пойдём, я покажу тебе ещё холопов, авось среди них и будет твой…

Прошли они в последнюю самую тёмную комнату, волхв любезно – что удивительно – пропустил Славу вперёд.

– Но здесь никого не видно!..

– Вот именно, в темноте очень трудно искать чёрный снег… – торжествующе произнёс колдун и быстро провёл руками сверху вниз.

Увиденному Слава поначалу не поверил – перед ним выросли ледяные сталактиты и тут же замкнули выход. Решётка опустилась!

– Вы что?!

– Посидишь, подумаешь, а утром решим, что делать с тобой… Сейчас – не досуг… Забот полон рот…

– Но это же нечестно! Отдайте мне снеговика…

– Вот заладил, – буркнул колдун. – Будет тебе, всё будет… – и ушёл.

– Что Иван Карлович теперь подумает? – присел прямо на пол Слава. – Что мама подумает?!.. А папа?!..

– Пропал мальчик, глаза голубые, рост метр двадцать… Как любит говаривать в таких случаях Тихон, – раздалось из угла.

Мальчик сразу обернулся и уставился в темноту.

– Надо же, он уже начал детей собирать…

– Я сам пришёл. За снеговиком…

– И я сам пришёл, спросить, чем он тут занимается.

– Митрофан, если честно, я слукавил. Мне не очень-то нужен снеговик…

– Что? – на свет вышел водяной, немного полноватый, с длинными зелёными волосами, широкими ступнями и слегка плоским – больше похожим на рыбий – носом.

– Меня за вами Тихон и Евпраксения послали.

– И что? – удивился водяной. – Ты бы, как и тут, пришёл и сказал: «Верните мне водяного, это наш с Варей водяной»…

– Ну, несколько не так конечно… – потупив взор ответил мальчик. – Меня Ярослав зовут, – протянул руку он.

Митрофан пожал ему руку. Она была влажная и очень холодная. Да и сам водяной оказался на редкость бледен, а глаза – стеклянные, почти как у колдуна.

– Ты уж прости, я слегка не в духе… – будто прочитал мысли Славы Митрофанушка. – Водяной я, а у Ледяного Пяты в гостях – не самое лучшее место. Не самый добропорядочный он хозяин.

– И, правда, здесь холодно…

– Да что там холодно, – осторожно Митрофан потрогал свой живот, тут же раздался глухой лязг, будто лёд в воде катался. – Я замерзаю, Ярослав… – с отчаяньем добавил водяной.

Мальчик задумался, такой вариант ему в голову не приходил.

– Был бы у меня мой амулет, я бы через эти прутья прошёл, но… Но амулет у меня отобрали… – продолжал причитать узник. – Они сразу как меня схватили, его и отобрали… Эх…

– Постой, Митрофан, какой ещё амулет?

– Мой! Его колдун один обронил в моё озерцо, я его подобрал и преподнёс, но колдун мне его подарил. Из тины я сделал верёвочку и повесил его на шею. С его помощью я могу превратиться в селезня… А я ж всегда слегка завидовал уткам и прочей птице. Ты не представляешь что такое полёт, Ярослав… – глаза водяного вдруг загорелись. – Бывалочи летишь над лесом, деревья махонькие, смертные как муравьи, птички рядом летают… а ты паришь свободно. Захотел вверх, захотел вниз… Нет, ни с какими нырками в пучину этого не сравнить, Ярослав. Воздух – совсем другая стихия…

– И ты покинул воду навсегда?

– Да, – кивнул водяной. – Правда, мне помогли – моё озерцо высохло, из него слишком много брали воды местные крестьяне, опять же скот постоянно на водопой приходил. Вот и высох, оставив грязную лужицу. Да разве ж там проживёшь?.. Зато я стал летать… Только вот отобрали у меня амулет мой, да скинули в свою кучу…

– Какую кучу?

– Авось заметил. В одной из комнат у Ледяной Пяты свалены волшебные предметы, о которых смертные знают только из сказок, да и то некоторые им вовсе неведомы. Волшебное Веретено, Гуменников Огонь или Свирель Тьмы… Вот это волшебство… А тут оно собрано снеговиками да свалено в кучу…

– Зачем?

– Неведомо зачем… – развёл руками Митрофан. – Каждый год Ледяная Пята пытался вернуться, боги его очень жестоко покарали, а в этот раз он задумал что-то очень плохое…

– Надо выбираться, – быстро сказал Ярослав и вскочил. – Немедленно! – он оглядел пещеру за прутьями – сторожей не видно.

– Если бы всё так просто было… Уж я не пытался, только силы зря потратил… – медленно Митрофан подошёл к прутьям. – Их не согнуть, не растопить – это лёд особый…

– Но всякий лёд хрупкий! – заметил Ярослав и, порывшись в карманах тулупа, извлёк перочинный ножичек.

С интересом Митрофанушка глядел, как Слава пытается перепилить ледяной прут, стирая со лба пот. Но результатом пятиминутных усилий только и стала, что бороздка с ноготь глубиной.

– Этак мы здесь ещё долго просидим, – отчаянно заметил водяной.

– Не вешать нос! – и не допилив прут в одном месте Слава принялся за работу в другом.

– А я замёрзну, – продолжал жаловаться Митрофан.

– Не вешать нос… – постучал Слава сверху прута, снизу, да вытащил его.

Митрофан оживился.

– Это как?