Наталья Косухина - Все двадцать семь часов! (СИ) Страница 5

— И каким же образом?

— Пусть это останется моим секретом. И из всех претендентов, пришедших за три дня, было всего одиннадцать женщин с подходящим образованием, навыками и моральными качествами, которые не попытались соблазнить меня своим телом. Про мужчин я не говорю. Но только вас я выбрал, как наиболее подходящего мне по характеру помощника. А я всегда получаю то, что хочу.

— А вы не…

— Нет! Знаю, что некоторые назгары не делают в личной жизни разделения между мужчиной и женщиной, но, как уже говорил, я к ним не отношусь! — нахмурился собеседник.

— Хорошо, хорошо, — примирительно вскинула я руки.

— Вопросы закончились? — приподнял бровь Лагфорт.

— Пожалуй.

— Тогда ознакомьтесь с контрактом.

И мне протянули стопку листов толщиной сантиметра четыре.

— Я не подписываю того, что не прочитала, ― четко сообщила я.

— Ну, так читайте.

— И вы все это время будете сидеть со мной? — не поняла я.

— Конечно, я пока поработаю, — спокойно ответили мне.

На чтение этого талмуда у меня ушло ровно час тринадцать минут. Документ был вполне стандартным, но самое интересное, как я и думала, обнаружилось в конце.

— Сколько?!

— До какого пункта дошли? — невозмутимо поинтересовался Лагфорт.

— Я остановилась на том месте, где обязуюсь работать на вас пятьдесят лет! Это же треть моей жизни!

Мое возмущение не знало границ.

— Прочитайте ниже.

А ниже говорилось, что в течение всех этих пятидесяти лет господин Лагфорт обязуется оплачивать мне каринор. Данная процедура стоила очень, очень, очень дорого, потому что за счет червеобразных колин омолаживала организм. Достаточно было сделать ее один раз в год, заплатив приличную сумму, чтобы этот год себе вернуть.

Все остальное оказалось предсказуемо: ненормированный график, неразглашение информации и многое другое.

— В чем подлянка? — спросила я, закончив изучение.

— А что вас смущает? — вопросительно приподнял бровь промышленник.

— Вы будете платить большие деньги за омолаживание организма. Почему?

— Мы, видно, не до конца поняли друг друга. Поймите, ваш оклад очень высок не просто так. У вас не будет выходных, только свободное время и тогда, когда я смогу вас отпустить. Если вы мне понадобитесь, но будете заняты своими личными делами или на свидании, то тут же все бросите и примчитесь ко мне. Вы должны будете выполнить любой мой приказ, если он, конечно, не противоречит общественным и правовым законам. И у меня не самый легкий характер, ― как ребенку объяснил мне Лагфорт, и с каждым произнесенным словом настроение все ухудшалось.

— Так что насчет омолаживания?

— Вы прочитали тот пункт в контракте, где обязуетесь в течение всего срока работы на меня не выходить замуж и не иметь детей. В случае его нарушения неустойка будет такой, что всю оставшуюся жизнь вы будете мне должны и не расплатитесь. Зато по окончании контракта останетесь молодой, не потратившей ни года из своей жизни, богатой женщиной.

— Не может быть, чтобы у назгаров было все настолько плохо в плане окружения.

— Нет, конечно, но я еще и человек с деньгами, как вам известно. И если к этому прибавить факт, что я назгар, то это делает меня особенно уязвимым. А за деньги можно создать себе максимальные комфорт и удобство.

— Почему вы считаете, что я вас не предам после завершения контракта? — спросила я, слегка прищурившись.

— Всегда есть риск, я лишь свел его к минимуму.

— Все рабочие расходы на вас, — начала я торговаться.

— Во время вашей работы все ваши траты будут на мне, — согласился Лагфорт, улыбнувшись.

— Не разоритесь? — спросила я, иронично взглянув на своего работодателя.

Что-то быстро он согласился.

— Нет. Я очень богат. И с каждым днем становлюсь все богаче, — еще шире растянув губы в улыбке, сообщил мне промышленник.

Посмотрев на него, я подумала: «Несмотря на то, что мой работодатель непростой человек, мне удивительно легко с ним общаться. Значит, не все так плохо», ― и подписала контракт.

Как же я ошибалась!

Сразу после этого эпохального для меня события мне сказали:

— Ну что ж, думаю теперь можно перейти на ты?

— Прямо так сразу? — удивилась я таким резким изменениям.

На меня посмотрели, приподняв бровь.

— А вы предлагаете нам все пятьдесят лет общаться на вы?

Ну да, как-то я не так выразилась.

— Хорошо. Что дальше, босс?

— Макс.

— Это не слишком? — снова поразилась я таким вольностям.

— Нет. А дальше я даю тебе время до первого дня, чтобы ты собрала вещи для переезда сюда. Комнату выберем позже. Также тебе будет предоставлена вся информация обо мне, начиная от моей собственности до нижнего белья.

— Может не надо столь детально? — спросила я, представив, как копошусь в его вещах.

— Надо, ты потом поймешь, что все пригодится. Еще нужно привести тебя в порядок в лучшем салоне красоты. Я дам адрес, там все оплачено. И зайдешь к модистке. Минимум она выдаст тебе сразу, остальное придется подождать, — начал распоряжаться Лагфорт.

— Это для того, чтобы тебе было не стыдно выйти куда-нибудь со мной? — я саркастически улыбнулась.

— Именно, — невозмутимо подтвердил промышленник.

— Хорошо.

Если он хочет оплатить мне новый гардероб и отличный внешний вид, что ж, я не буду против!

— Теперь пошли: я покажу тебе дом. Ты его должна знать как свои пять пальцев, — сказал Лагфорт, поднимаясь.

И началась экскурсия… с подвалов, если это можно так назвать. Скорее, это были склады вин и всякой всячины. Паутины нигде не было ― все чисто и отполировано.

— Странные подвалы, такие чистые, — заметила я, недоуменно оглядываясь.

— Я очень люблю чистоту, — безапелляционно отрезал Макс.

— Бедные слуги, — пробормотала я себе под нос, но мой работодатель услышал.

— Уверяю тебя, зарплата скрашивает их отчаянье, — хмыкнул он.

Дальше были столовая, гостиная, та самая зала, в которой проходило собеседование, и еще куча помещений. На втором этаже мне показали мой кабинет, который находился рядом с кабинетом назгара и соединялся с ним дверью, а также служебные помещения, которые могли пригодиться мне для работы. На третьем были личные комнаты и спальни для Лагфорта, меня и его семьи, которая состояла из брата и мамы. О них он говорить отказался, сообщив только:

— Их надо видеть и слышать, чтобы составить мнение. Но надеюсь, что в ближайшие пятьдесят лет у тебя не будет такой возможности.

Я в полном шоке взглянула на своего работодателя, а тот, встретив мой взгляд, лишь махнул рукой, пробормотав: