Юрий Никитин - Последняя крепость Страница 5

Файтер сделал шаг навстречу, рукопожатие дружеское и очень искреннее, работают вместе давно и доверяют один другому.

– Господин президент…

– Привет, Джордж. Садись поближе. Кофе не предлагаю, сам варить не большой любитель, а этим современным автоматам не слишком доверяю. Больно они сложные…

Гартвиг вежливо улыбнулся, сел на указанное место, привычная церемония: президент приглашает сесть и даже указывает куда, а он благодарит и садится именно в это кресло.

– Господин президент, – начал Гартвиг, – положение очень серьезное, но сегодня я получил еще более угрожающие сведения.

– Террористы?

– Возможно, – ответил Гартвиг, – но не арабы.

– А кто?

– Нанотехнология, – ответил Гартвиг, – увы, набирает скорость, будь она проклята. Некоторые устройства уже через два-три месяца смогут уменьшиться более чем на порядок.

Файтер кивнул, про себя подумал, что хорошо бы таблетку аспирину, спросил, борясь с головной болью:

– Речь о ранцевом варианте?

– Совершенно верно, господин президент, – сказал военный министр угрюмо. – Мы ввели войска в страны, гораздо менее опасные для нас и человечества, но оставляем абсолютно закрытой для нас страну с мощным ядерным потенциалом, мощными ракетными установками, способными нести ядерные заряды на тысячи миль… Я уж не говорю о том, что в их закрытых лабораториях может производиться как биологическое оружие, так и… я не знаю, что они там делают! Может, господин Олмиц знает?

Файтер даже не стал переводить разговор на ЦРУ, его ответ на подобные вопросы он получил вчера, сказал устало:

– Да, при современных темпах миниатюризации скоро крупный военный завод можно будет размещать в простом коровнике. Как я понял, вы пришли с конкретным планом?

Глаза военного министра блеснули, он кивнул и начал вынимать из кейса бумаги. Явно повеселел, на его лице проступило откровенное, что наконец-то дожал президента, наконец-то пришла пора решительных мер. Черта с два ты бы дожал, подумал Файтер хмуро, если бы не общая обстановка в мире. Чуть ли не ежедневно весьма настойчиво спрашивают союзники: почему на Ближнем Востоке оставлено государство, доктрина которого нацелена на мировое господство? И если вы, США, не решаетесь с ним схватиться за власть над человечеством, то уступите место более решительным!

Он внимательно всматривался в бумаги, на лице отразилось недоумение.

– Вы ж намерены задействовать чуть ли не всю армию!

Гартвиг скупо улыбнулся:

– Ошибаетесь, господин президент.

– Как это ошибаюсь?

– Я просил бы вашего разрешения задействовать именно всю. Как ни смешно это звучит, но я предвижу больше сложностей, чем даже когда мы ломали хребет Ирану и Сирии, за которые вступилась Саудовская Аравия и прочие арабские страны… К счастью, Израиль – это узкая полоска средиземноморского пляжа, которая простреливается насквозь.

– И что у вас за вариант?

Гартвиг провел пальцем по карте:

– Со стороны Средиземного моря подводим основную часть нашего флота. Пару авианосцев, десятка три линкоров, а также все транспортники, переоборудованные под плавучие пусковые установки крылатых ракет. Одновременно окружаем Израиль с суши, сконцентрировав войска на границах с Иорданией, Сирией и Египтом. Естественно, над Израилем зависнут наши военно-космические войска…

– Не входя в его воздушное пространство?

Гартвиг наклонил голову:

– Очень точно замечено, господин президент. Они будут находиться в космосе, вне зоны действия международных законов о суверенном воздушном пространстве. На высоте, где носятся все спутники… Но в то же время каждый израильтянин будет знать, что он как муравей под лупой и… под прицелом целой армады!

Файтер скупо улыбнулся.

– Главное, чтобы все поверили, что мы готовы к самым решительным действиям. Потому нужно проделать так, словно речь идет о подготовке к настоящему вторжению. Нужно, чтобы все в Израиле поняли: стоит нам высадить всего лишь морской десант с кораблей, израильтяне проснутся в другом государстве. Вернее, государства уже не будет. А будет территория, которую надлежит благоустраивать на благо всего человечества всем… человечеством. Не только израильтянами.

Файтер долго смотрел на карту. Израиль в самом деле похож на пляж, простреливаемый насквозь. А со всех сторон гигантские арабские государства, которые, по сути, уже не являются государствами, так как лишены армий, военных заводов и даже конструкторских бюро, работающих на вооружение. У всех у них оставлены только полицейские силы.

– Вы считаете, что сумеем дожать этот строптивый народ?

– Сумеем, – ответил Гартвиг твердо и посмотрел ему в глаза. – С арабами не получилось потому, что мы придерживались тактики точечных ударов, а потом на огромных территориях пытались установить привычный нам строй… и еще потому, что мы действовали недостаточно решительно. Потому и столько потерь с обеих сторон.

Файтер кивнул:

– Да, если бы тогда на Иран бросили хотя бы весь военно-воздушный флот, мгновенно парализовали бы страну и армию полностью.

– И другие не пискнули бы, – согласился Гартвиг. – Потому я и настаиваю на таком варианте.

Файтер удержал горестный вздох, произнес ровно:

– Начинайте подготовку. Это займет немало времени, а я буду готовить почву для политиков. Однако помните, нашу операцию… назовем ее «Эллинизация», можем, если вдруг понадобится, остановить в любой момент.

Гартвиг снова посмотрел ему прямо в глаза:

– Я понимаю, господин президент. И никогда нигде не упомянем, что такая намечалась.

– Разумеется.

– Разрешите приступать?

– Да, идите… Ах да, еще один важный момент. Такое передвижение войск не скрыть, так что внимание прессы это привлечет. Однако… на всякий случай, вдруг да какие-то события будут отвлекать внимание масс-медиа… ну всякие там тайфуны, наводнения, женитьба короля Брунея на королеве Англии… нужно, чтобы наша пресса, да и мировая, постоянно освещала передвижение наших войск. Впрочем, этим я сам займусь. Вы будьте готовы в интервью подтверждать, что армия готовится вторгнуться в Израиль.

Гартвиг несколько мгновений смотрел в лицо Файтера, тот не моргнул и глазом. Гартвиг наконец медленно наклонил голову:

– Все сделаю, господин президент. Я польщен вашим доверием.

Стивен не пошел даже на обед, невиданное дело, остался в кабинете у монитора. Джоан принесла еще раз кофе и большую тарелку с горой всевозможных бутербродов, какая уж тут забота о здоровье, вздохнула с завистью: шефу не в коня корм, жрет все подряд и ни одного килограмма лишнего, а тут каждое пирожное считаешь…