Василий Головачёв - Русская фантастика 2014 Страница 5

Голос специалиста-медика пропал.

«Орион» начал поворот.

Охнул Кларенс: на тела астронавтов упала тяжёлая плита перегрузки.

В глазах потемнело…

Корабль неудержимо потянуло в глубь чёрного зрачка.

С глазами что-то случилось: они стали видеть не только перед собой, но и с боков, и даже сзади! При этом перспектива исказилась, рубка управления вытянулась эллипсоидом и стала скручиваться, превращаясь в щупальце осьминога.

Кресла и фигура космонавтов тоже поплыли, искажаясь, деформируясь, превращаясь в растянутые и скрученные «шланги».

— Командир, нас сейчас разорвут приливные силы! — послышался тонкий голосок бортинженера.

— Эгран на реверсе! — таким же писклявым голоском пробулькал пилот. — Но его не хватает…

— Это вращающаяся дыра! — пропыхтел Феликс Глинич. — У неё две границы — горизонт событий и предел статичности.

— Ну и что? — пропищал Миша Жуков.

— Предел статичности — это граница области, внутри которой «Амур» не может находиться в состоянии покоя.

— Мы и так не находимся в состоянии покоя, мы падаем!

— Правильно, мы пересекли горизонт событий, но ещё не добрались до горизонта статичности. По сути, мы находимся во «времяподобном» пространстве.

— Короче, Склифосовский!

— У нас два варианта. Первый — выйти на орбиту вокруг сингулярного кольца…

— Чего?!

— У вращающейся чёрной дыры центр сингулярности не точка, а кольцо.

— Быстрей говори, нас сейчас окончательно расплющит! Я уже не чувствую ни рук, ни ног!

— Если выйдём на орбиту — выживем.

— А дальше?

— Будем вращаться, пока не кончится энергия.

— Второй вариант хуже или лучше?

— Второй — нырнуть в кольцо сингулярности.

— И что будет?

— Есть шанс выплыть из чёрной дыры.

— Куда?

— Этого никто не знает. Скорее всего мы пересечём оба горизонта и выпадем в нормальное пространство за пределами дыры. Но это может быть и пространство другой Вселенной.

— Чёрт! Командир, нет сил терпеть, меня сдавило в сосиску!

— Ум, ныряем в кольцо! — принял решение Денис, сознание которого начало пульсировать, то гаснуть, то разгораться.

«Амур» нацелился на зрачок тьмы впереди.

Стало трудно дышать.

— А-а-а! — закричал кто-то плачущим голоском.

Денис напрягся изо всех сил, пытаясь остановить процесс сплющивания… и проснулся.

Вокруг царила привычная рабочая тишина, нарушаемая едва слышимыми скрипами и звоночками кабины управления. Космонавты сидели в своих креслах, не снимая скафандров, только откинув пузыри шлемов. Носовой экран впереди показывал звёздные россыпи, из которых выделялись три самые яркие звезды — Альнилам, Минтака и Альнитак, образующие так называемый пояс Ориона. Корабль мчался чуть в сторону от него с почти световой скоростью, но его целью пояс не был. Да и достичь звёзд пояса он не смог бы, потому что лететь к ним надо было больше тысячи лет[4].

— Выспался, Андреевич? — спросил Слава Абдулов, заметив как пошевелился командир.

— Выспался, — буркнул Денис, глянув на хронометр; поспать удалось всего три с половиной часа; несмотря на наличие кают, спали в кабине управления согласно инструкции. Выходили из кабины только по надобности, хотя скафандры имели устройства для утилизации физиологических отходов; «берегли» удобства.

Корабль находился в пути уже почти три недели.

Испытав новую программу и защитную систему, позволяющую ему набирать скорость невиданными темпами — шпугом, как обозвали эту программу создатели, «Амур» пересёк Солнечную систему за два дня и вышел в открытый космос, за пределы родной планетной семьи.

Настроение у экипажа было будничное. Все понимали особенности разведрейда и на пустопорожние разговоры не отвлекались. Важно было вовремя заметить нарастание гравитационного поля, оценить его градиент и остановиться до того, как корабль затянет в чёрную дыру.

Редко шутил даже неунывающий ни при каких обстоятельствах Слава Абдулов, прозванный за свою находчивость Артистом. Лишь один раз он затеял с бортинженером пикировку, откликнувшись на его сентенцию, что мир спасёт красота.

— Красота спасёт мымр! — ответил он Михаилу. — А мы все ляпнемся в дыру!

Бортинженер не сдержался, ему тоже было скучно, и он заметил, что Вячеслав дилетант в астрофизике, что ничего ещё неизвестно, что Рога могли дать вероятностный прогноз, а не реально осуществимый, и что его друг-физик не верит в наличие искусственно созданной чёрной дыры.

На что Абдулов презрительно махнул рукой и ещё более презрительно объявил:

— Как говорил великий юморист, не помню фамилии: скажи мне, кто твой друг, и идите оба на хрен!

Хохотнул Глинич.

Жуков угрожающе начал выбираться из кресла, и улыбнувшийся Денис осадил его властным голосом:

— Отставить дурацкие споры! Не отвлекаться! Посажу на гауптвахту!

Михаил успокоился. Обижался он картинно и абсолютно беззлобно.

Прошло ещё трое суток.

«Амур» по-прежнему мчался вперёд как снаряд, пущенный во тьму из жюльверновской пушки, но не слепо — как настоящий снаряд: все его системы работали в нормальном режиме, а исследовательский комплекс «Аргус», дополненный «Зорким соколом», ежеминутно сообщал о полевой обстановке.

На двадцатый день не выдержал Глинич:

— Не понимаю…

— Ты о чём? — осведомился Жуков.

— Технологическая зона погибшей цивилизации не должна тянуться бесконечно. Мы на протяжении года встречали всякие обломки, за это время Солнечная система, двигаясь со скоростью триста километров в секунду, преодолела около десяти миллиардов километров.

— Ну и что?

— Центр цивилизации, а это не что иное как его светило, уже давно было бы обнаружено. А раз оно не видно, значит, звезда эта ухнула в чёрную дыру, которая убегает от нас.

— С чего ты взял?

— Все артефакты, пересёкшие Систему, летели со скоростью от полусотни до двухсот километров в секунду — максимум, то есть мы постепенно нагоняем центр, вонзившись в хвост технологической зоны.

— К чему ты клонишь?

— Чёрная дыра уже должна была проявить себя.

— Так близко от Солнца, всего в двадцати свето-днях? — с сомнением хмыкнул Абдулов. — Чего же мы тогда дёргаемся, ищем дыру? Она скоро сама нас найдёт. То есть Солнце.

— Не так уж и скоро. Мы летим почти со скоростью света, а Солнечная система движется в пространстве со скоростью в тысячу раз меньшей. Значит, до встречи Системы с дырой по крайней мере двадцать тысяч дней, то есть около пяти-шести лет.